Сын получил повестку от наркома,
Что он, согласно по закону,
Обязан на войну пойти -
Иного нет теперь пути.
В свои неполных девятнадцать лет
Ему вручится воинский билет.
Там будет власть он сохранять,
Хохлов нещадно убивать.
И обещают звонкую монету
Платить за работёнку эту.
Повестку ту сын получил
И матери об этом сообщил.
И говорила сыну его мать:
"Зачем пойдёшь ты убивать?
Есть Божий Суд - за всё в ответе
Пред Ним предстанешь. И эти дети,
Которых ты пойдёшь убить,
За что их надо погубить?
Зачем же жизнь свою младую
Погубишь сам себе в пустую?
Тебе бы жить, не воевать,
Страну родную возрождать.
И чтобы детушки твои
НЕ знали залпов злой войны.
Отбрось повестку - откажись.
В тюрьме отрадней будет жизнь,
Чем совесть сатане отдать.
И что тогда от жизни ждать?
Не будет радости ни в чём
И не родным твой станет дом".
Сын призадумался от слов...
Он сам совсем был не готов
Идти - кого-то убивать.
Ведь не тому учила его мать.
Страна в развале, всюду ложь.
Где правда - здесь не разберёшь.
Учиться дальше - денег нет.
В обмен вручают воинский билет.
И мать права - там всюду смерть.
Как и ему не умереть?
Или вернуться с тяжким грузом,
Для матери чтоб стать обузой?
Сынок! Раскинь свои мозги -
В войне не видится ни зги.
Там дым, там горе, там беда.
Славяне - нация одна.
Зачем пойдёшь их убивать?
У них же тоже есть и мать.
Вся власть продажная стоит,
Детей своих она щадит.
Они все - воры и убийцы.
Зачем нужны нам кровопийцы?
Сынок! Подумай! Ещё есть время.
И не взвали на плечи тяжко бремя!
03.09.2024
Разговор матери с сыном
© Copyright: Ольга Татищева-Бобкова 2, 2024
Свидетельство о публикации №124090304764
Свидетельство о публикации №124090304764
Рецензии
Вспомнилась "Школа" Гайдара:
Каждую неделю, в среду, в общем зале перед началом занятий происходила
торжественная молитва о даровании победы.
После молитвы все поворачивались влево, где висели портреты царя и
царицы.
Хор начинал петь гимн "Боже, царя храни", - все подхватывали. Я
подпевал во всю глотку. Голос у меня для пения был не особенно приспособлен,
но я старался так, что даже надзиратель заметил мне однажды:
- Вы бы, Гориков, полегче, а то уж чересчур.
Я обиделся. Что значит - чересчур?
А если у меня на пение нет таланта, то пусть другие молятся о даровании
победы, а я должен помалкивать?
Дома я поделился с матерью своей обидой.
Но мать как-то холодно отнеслась к моему огорчению и сказала мне:
- Мал еще. Подрасти немного... Ну, воюют и воюют. Тебе-то какое дело?
- Как, мам, мне какое дело? А если германцы нас завоюют? Я, мам, тоже
об ихних зверствах читал. Почему германцы такие варвары, что никого не
жалеют - ни стариков, ни детей, а почему же наш царь всех жалеет?
- Сиди! - недовольно сказала мне мать. - Все хороши... Как взбесились
ровно - и германцы не хуже людей, и наши тоже.
Мать ушла, а я остался в недоумении: то есть как это выходит, что
германцы не хуже наших? Как же это не хуже, когда хуже? Еще недавно в кино
показывали, как германцы, не щадя никого, все жгут - разрушили Реймсский
собор и надругаются над храмами, а наши ничего не разрушили и ни над чем не
надругались. Наоборот даже, в том же кино я сам видел, как один русский
офицер спас из огня германское дитя. Я пошел к Федьке. Федька согласился со
мной:
- Конечно, звери. Они затопили "Лузитанию" с мирными пассажирами, а мы
ничего не затопили. Наш царь и английский царь - благородные. И французский
президент - тоже. А их Вильгельм - хам!
Гуськов Алексей 05.09.2024 18:27 • Заявить о нарушении
Каждую неделю, в среду, в общем зале перед началом занятий происходила
торжественная молитва о даровании победы.
После молитвы все поворачивались влево, где висели портреты царя и
царицы.
Хор начинал петь гимн "Боже, царя храни", - все подхватывали. Я
подпевал во всю глотку. Голос у меня для пения был не особенно приспособлен,
но я старался так, что даже надзиратель заметил мне однажды:
- Вы бы, Гориков, полегче, а то уж чересчур.
Я обиделся. Что значит - чересчур?
А если у меня на пение нет таланта, то пусть другие молятся о даровании
победы, а я должен помалкивать?
Дома я поделился с матерью своей обидой.
Но мать как-то холодно отнеслась к моему огорчению и сказала мне:
- Мал еще. Подрасти немного... Ну, воюют и воюют. Тебе-то какое дело?
- Как, мам, мне какое дело? А если германцы нас завоюют? Я, мам, тоже
об ихних зверствах читал. Почему германцы такие варвары, что никого не
жалеют - ни стариков, ни детей, а почему же наш царь всех жалеет?
- Сиди! - недовольно сказала мне мать. - Все хороши... Как взбесились
ровно - и германцы не хуже людей, и наши тоже.
Мать ушла, а я остался в недоумении: то есть как это выходит, что
германцы не хуже наших? Как же это не хуже, когда хуже? Еще недавно в кино
показывали, как германцы, не щадя никого, все жгут - разрушили Реймсский
собор и надругаются над храмами, а наши ничего не разрушили и ни над чем не
надругались. Наоборот даже, в том же кино я сам видел, как один русский
офицер спас из огня германское дитя. Я пошел к Федьке. Федька согласился со
мной:
- Конечно, звери. Они затопили "Лузитанию" с мирными пассажирами, а мы
ничего не затопили. Наш царь и английский царь - благородные. И французский
президент - тоже. А их Вильгельм - хам!
Гуськов Алексей 05.09.2024 18:27 • Заявить о нарушении