София Палеолог, или Итальянец в России

В великодержавных планах Ивана III значительное место занимала мысль о необходимости возведения обширных и величественных каменных построек в Кремле.
История каменного строительства на Руси XIV-XV веков, предшествующих правлению Ивана III, в общих чертах такова. После Калиты в отношении каменных построек в Москве наступил перерыв продолжительностью в четверть столетия. В 1360 году воздвигается в Андроньевском монастыре каменная церковь; позднее — такая же в Чудовом кремлевском монастыре. В это же десятилетие были сооружены частично первые каменные стены Кремля. Затем опять наступает затишье на четверть с лишним столетия, вплоть до 1392 года. В этом году построена церковь Рождества богородицы, а в начале XV века воздвигнут каменный Благовещенский собор. Несколько лет спустя закладывается каменная соборная церковь в кремлевском Вознесенском монастыре. Затем опять наступает перерыв почти на полстолетия, когда в связи с княжескими  между усобицами строительная деятельность в Кремле полностью замирает. Только под 1451 годом летописи упоминают о постройке каменной церкви Положения риз, а еще через десять лет — Рождества Иоанна Предтечи. Наиболее точное представление о датах застройки древнего Кремля с XIV по XVIII столетия, дает чертеж, составленный по высочайшему повелению в 1842 году заместителем директора Оружейной палаты Александром Фельтманом.
Что касается деятельности московских мастеров, то первые сведения о работах Василия Ермолина относятся к 1462 году. Ермолин построил: из белого камня Спасскую башню; возобновил кремлевскую стену от Боровицких ворот к Свибловой башне; украсил двумя барельефами из белого камня Фроловские ворота; капитально реставрировал и достроил каменную соборную церковь в Вознесенском монастыре. Несколько лет Ермолин работал вне Москвы: в Троице-Сергиевой лавре поставил каменную трапезную во Владимире на Клязьме обновил две каменных церкви, а в Юрьеве-Польском возобновил собор — памятник старорусского каменного зодчества.
И вот осенью 1474 года в Венеции проживал редкий в то время для Западной Европы гость — посол московского великого князя Ивана III Семен Толбузин, которому сверх его дипломатической миссии было дано поручение пригласить на московскую службу искусного муроля (архитектора) для постройки собора.
Во времена Ивана III в Кремле началась фундаментальная перестройка русскими мастерами Успенского кафедрального собора, давшая весьма печальные результаты: все здание внезапно развалилось 20 мая 1474 года. Зоя (София) Палеолог, неимущая сирота-изгнанница для Рима, наследница восточных кесарей, превратившаяся после замужества в Москве в великую княгиню Софию Фоминичну, сидя в деревянных хоромах около развалин собора, весьма мало напоминавших живописные руины Рима, вскоре вспомнила о болонском зодчем и рекомендовала Аристотеля Фиораванти своему мужу.
Обрушение здания строящегося Успенского собора, как и отказ псковских мастеров продолжить его достройку, побудили Ивана III выписать из Италии искусного архитектора Аристотеля и поручить ему сооружение храма.
Имеются данные, что незадолго перед тем Фиораванти получил приглашение султана Магомета II приехать в Стамбул для постройки огромного сераля. Архитектор отказался. Его помимо нежелания служить турецкому султану удержали и слухи о свирепой жестокости завоевателя Константинополя, ни в грош не ставившего человеческую жизнь. Слухи эти подтверждались легендарным рассказом итальянского художника Джентиле Беллини, состоявшего на султанской службе, который писал в присутствии Магомета картину — усекновение главы Иоанна Предтечи. Султан был восхищен мастерством живописца, однако, заметив, что перерубленным мышцам шеи придан отпечаток спокойного состояния перед смертью, начал оспаривать верность этой подробности. Беллини утверждал, что он наблюдал хорошо и изобразил верно. Магомет в гневе обнажил свой ятаган. И вот наш итальянец в страхе подумал, что ему пришел конец. Но султан кликнул раба, одним ударом отсек ему голову и наглядно доказал художнику быстрое и внезапное сокращение мышц при прохождении режущего орудия. Подобные, даже вымышленные рассказы, разумеется, мало располагали европейцев к деловым поездкам в Стамбул.
Сведения о пребывании Фиораванти в Венеции и о его знакомстве именно в этом городе с Толбузиным исследователь может подчерпнуть только из русской, так называемой Львовской летописи. В архивах Венеции, не обнаружено каких-либо документов, подтверждающих проживание Аристотеля в этом городе в этот период времени. Возможно, он жил поблизости, в венецианских владениях, а в Венеции мог принимать Толбузина в доме одного из своих многочисленных знакомых. Прославленный на родине болонский архитектор был приглашен в Москву для сооружения Успенского кафедрального собора после окончательного убеждения, что русским мастерам не справиться с этим делом.
По приезде в Москву Толбузин, пространно повествуя о муроле-болонце, рассказывал, что Аристотель проживал в Венеции в собственном богатом доме, где перед рассказчиком проделывал разные «чудеса». В наивных рассказах Толбузина фигура Фиораванти принимала облик таинственного мага, и сам Толбузин, восторгаясь знаменитым муролем, считал его произведениями все великолепные постройки Венеции, не исключая и собора святого Марка.