Порыв. Новелла в стихах

­­­­­­­­­­­­­­­


­­­­­­­­­­­­­­­­­­ПОРЫВ

1 часть

1.
Смеркалось. Снегом засыпало
Дворы и старые дома.
Ефим смотрел в окно устало,
Подумал:«Началась зима…
Скучища и темнеет рано.
У Петербурга вид тирана —
Повсюду только серый цвет,
Как будто красок больше нет.
Когда же вырвусь я отсюда?
В Майами — море и тепло.
Пусть говорят про Запад зло,
Пусть говорят, что я Иуда.
Но надоела нищета
И этой школы суета!»

2.
Он поглядел на зал убогий,
На старенький рояль в углу —
Тот поджидал, как зверь трёхногий,
Давно попавший в кабалу.
Учитель начал тихо злиться:
«Да где же эта ученица?
А может вовсе не придёт,
Теряю время, идиот!»
Но дверь открылась осторожно,
И робко девочка вошла —
Повинно встала у стола:
«Автобус долго ехал... Можно?»
Он рыкнул:«Быстро за рояль!
Иль времени тебе не жаль?»

3.
Она в сонате ковыряла
Две строчки ровно семь минут.
Ефим открыл графу журнала:
Марусей — лодыря зовут!
И губы сжал от возмущенья,
Казалось, что ещё мгновенье
И вышвырнет девчонку вон —
Фальшивых звуков — миллион!
Как с нею занималась Алла,
Которая ушла в декрет?"
... Он вспомнил зимний педсовет,
Когда директор приказала:
«Ты месяц Аллу замещай —
И отпущу в заморский рай."

4.
...Тогда он согласился сходу.
А на расспросы отвечал:
«Поеду улучшать... породу!
Флориде нужен идеал.»
Ефим представил пальмы, море,
Мулатку пылкую,  «лавстори».
И не смущало — эмигрант:
Красив, как бог, во всём  гигант!
Играл свободно на рояле,
Там в Мюзик-холле место ждёт.
Получит визу и вперёд!
А чем закончится в реале?
Да кто же знает этот мир!
Везде — то розги, то зефир.

5.
...Когда очнулся он от мыслей,
Плыла по залу тишина.
«Этюд учи! Чего затихла?
Ошибками не смущена?
Коряво всё и крайне плохо!
Зачем тебя, когда-то кроху,
Родные привели сюда?
Иль деньги мамы — ерунда?»
Маруся густо покраснела:
«А можно — Шумана «Порыв»?
Ответом — хохота был взрыв,
Учитель молвил:«Ну, и дело!
В калашный ряд — и всякий сор?
Бездарность — это приговор!»

6.
Но девочка уже играла.
Аккорд был сочный, словно гроздь.
Ефим оторопел сначала:
«Откуда это в ней взялось?
И верный темп, и музыкальность,
Легато* верхних нот, хрустальность —
Какой-то дивный беспредел!»
В смятенье педагог смотрел
Как уничтожила девчонка
Барьер, что не осилил он.
И как поставила свой трон
Её проворная ручонка
Там, где мечтал он быть всегда!
Но не сумел — вот в чём беда.

7.
Последний звук растаял в зале.
Ефим скомандовал:«Ещё!»
Не веря, что его печали
Не гнут девчоночье плечо.
И зазвучало вновь стаккато*
Неведомо и жутковато,
Умея в душу проникать
И оставлять свою печать...
... Когда Маруся убежала,
«Маэстро» всё ещё сидел,
Забыв Флориду, массу дел,
Не понимая, что начало
Уже намечено судьбой —
Она и манит за собой.

8.
О, музыка — мираж извечный!
Ты из каких Миров пришла?
От звёзд, где путь сияет Млечный,
Где тайной дразнят зеркала?
Людские души опьяняя
Неведомым напитком рая,
Тебе совсем не нужно слов,
О, музыка — вино богов!
Так не спросив о разрешенье
Обычный простенький мотив,
Который тих, неприхотлив,
Способен за одно мгновенье
Создать немыслимую страсть!
О, музыка — от беса власть...

9.
... Ефим покорно ждал Марусю.
Текли минуты в пустоту,
Он волновался, даже трусил
Что вновь игру услышит ту,
Которая ошеломила
Неистовой, недетской силой
И потянула за собой
В мир заколдованный, иной.
Он позабыл, что сам учитель,
Он только ждал, когда придёт
Худышка бледная, как лёд —
Великолепный исполнитель,
Подарит юной страсти пыл,
Которую Ефим забыл.

10.
Но зал был пуст, часы стучали...
Похоже, плыло дежавю —
Красавец снова и в печали
Глядит на зимнюю зарю,
Опять поёт метель седая,
Снежинки, кружево сплетая,
Скользят по мёрзлому стеклу,
И жертву ждёт рояль в углу...
... Однако что-то изменилось,
Как будто счастье расцвело!
Учитель ощутил тепло
И сердце радостно забилось.
От предвкушения весны?
А может это только сны?

11.
Маруся же не успевала.
... Она бежала напрямик
По льду застывшего канала,
И распахнула воротник —
Ей было жарко, пить хотелось
И, нагибаясь то и дело,
Хватала, ела жгучий снег,
Причём, не замедляя бег.
И ненавидела автобус,
Который подло не пришёл.
К тому ж, несчастная, как вол,
Тащила толстый нотный опус —
Раз ей учитель приказал ...
И с тем ввалилась к Фиме в зал!

12.
Учитель глянул в удивленье
На маков цвет девичьих щёк,
На пряди в снежном опыленье,
На шейку словно стебелёк
И... гнев остался без работы.
А девочка вручила ноты
Не меньше весом, чем сама
И радуясь, что спасена
Сначала отыграла гаммы,
Затем сонаты первый лист —
Да без ошибок — звук был чист,
А под конец своей программы
Спросила:«Шумана теперь?»
И... волшебство открыло дверь!

13.
«Порыв» влетел столь энергично,
Так вдохновенно и легко,
Перечеркнув канон привычный,
Царивший несколько веков,
Что Фима взялся за работу! —
С карандашом, следя по нотам,
Он все нюансы отмечал.
... А звуков бешеный накал,
Гремел в аккордах и пассажах.
Триоли* вылились в поток,
И сделав не один виток,
Дробились будто свет в алмазах,
И от восторга била дрожь —
«Порыв» был сказочно хорош!

14.
Ефим не всё успел отметить,
Скомандовал:«Играй ещё...»
И девочка, прикрывши веки,
Не понимая, что влечёт
И властно ею управляет,
Чарует, нежно вдохновляет
Мелодия иль жар внутри —
Сыграла звонко такта три,
Но... почему-то всё поплыло:
Рояль и клавиш стройный ряд,
Учителя тревожный взгляд,
И прошептав:«Аккорд забыла...»,
Она упала на паркет,
Там погружаясь в чёрный цвет.

15.
... Недели плыли в пневмонии,
В уколах, кашле и тоске.
В больнице были все чужие,
Но кто-то гладил по руке.
Маруся тихо оживала,
Не ведая про суть скандала,
Который учинил отец —
Кричал он Фиме:«Ты, подлец!
Да как произошло такое,
Что на полу лежала дочь?
И чем ты можешь мне помочь?
Ну я тебя, еврей, урою!
Жди! Непременно будет суд!
В тюрьму надолго упекут....»

16.
Но постепенно всё затихло...
Маруся на поправку шла,
Уже считала дни и числа
И строить планы начала.
Но не о куклах и о платьях —
Талант тоскует о занятьях,
Где сладок даже гаммы звук,
Где педагог похвалит вдруг…
Но у Судьбы свои законы!
Ефим уехал за кордон,
Не навестил Марусю  он —
Другая жизнь у «эталона»,
Однако ноты взял с собой
С пометкой темпа над строкой.

17.
Красавец помнил впечатленье,
Которое произвела
Девчушка редким исполнением
Сфорцандо* точным, как стрела.
Но Фима знал — сыграет лучше!
И в самолёте, с виски жгучим,
Небрежно ноты он листал,
Себе готовя пьедестал:
«Всего-то нужно исполняя,
Учесть крещендо*, темп сквозной,
И пальцы побегут волной,
Звук необычный извлекая...
И грянет из оваций шквал —
Я покорю концертный зал!»

18.
Ах, самомнение мужское!
Ему предела точно нет —
Себя считает высотою,
Хотя похоже на кювет.
Пора бы знать красавцу Фиме,
Что пианисту сделать имя
Не так то просто. А талант
Не «чёрте что, и сбоку бант».
Но психология красивых —
Совсем отдельный разговор:
В их голове прямой набор
Взамен извилин прихотливых.
Такое вот житьё-бытьё...
А проще — каждому своё!


2 часть

19.
Прошло шесть лет… Ефим с причала
Следил за чайкой над волной.
Он внешне изменился мало:
Лишь кудри вились сединой.
Пуская дым от сигареты,
Бранил тропическое лето,
За духоту ночей и дней —
Сезон «обеденных» дождей:
«Ну вот, опять у горизонта
Цвет неба грозно потемнел,
Мелькнула пара молний-стрел,
И тучи наползают фронтом...
Вновь мокнуть здесь до сентября
То от жары, то от дождя».

20.
Красавец жил у тёти Сони,
Весьма упитанной вдовы.
Он с нею спал без церемоний,
Хотя прилюдно был на «вы».
Район престижный — Авентура
Прозвал ехидно «авантюрой»,
Ещё когда летел сюда,
Семью оставив  навсегда.
Ведь Софы доллары и связи
Могли открыть на сцену путь,
А мягкая, подушкой, грудь
Приятней, чем жены указы!
Позёр считал, что Шуман звал
Играть «Порыв» и «Карнавал».

21.
Да, Фима добивался славы,
Рояль терзая целый год!
Но грустно брякали октавы,
Наверно знали наперёд,
Что труд несчастного напрасен...
О том известно столько басен —
Пример — «Осёл и соловей»!
Когда бездарен, хоть убей,
Ты мастерством сразить не сможешь...
Но Фима честно год корпел:
И много спал, и сытно ел,
Прибавим Софы ласки тоже...
Но ничего не помогло —
Мечты разбились, как стекло.

22.
Всегда тщеславия мотивы
Дорогу выстилают в Ад!
Там черти быстренько, учтиво
Пороков выберут наряд.
Они укутают в пассажи
И музыкальные, и даже
Цветных любовниц нежный рой,
Которые, маня собой
Желают сцапать драгоценность —
Великолепного самца,
Чтоб превратить его в отца,
Забыв, что красота — лишь бренность!
Её не передать другим:
Шекспир ошибся! Не один...

23.
И грёзы тихо исчезали,
Как волны моря на песке.
И приходилось — жить в реале,
Хотя б с синицею в руке.
... Нашёл Ефим другую сцену:
Там ресторан имеет цену,
Там скрипку мучает Абрам,
А он рояль под пьяный гам.
Но если Роза или Нонна,
Облокотясь на венский стул,
Бесстыже шепчут:«Нынче жду...»,
А после, вроде бы салонно,
Вновь хлопают, кричат:«Играй!» —
Возможно это Фимы рай?

24.
К тому ж, негаданно-нежданно
Босс приказал лететь в Париж:
Хотя была причина странной,
Ефим метнулся, словно стриж.
... Теперь, гуляя по Монмартру,
Веселья полон и азарта
Он воздух Франции вдыхал,
Был сам похож на идеал!
И тут же, молодой художник
Всего за несколько монет
Нарисовал его портрет.
Ефим взял очень осторожно.
Вдруг русский окрик:«Фима, ты?»
Прервал чудесные мечты.

25.
Пред ним, смеясь стояла Алла —
Из Петербурга педагог.
Всё так же быстро щебетала:
«Ой, Фирма! Кто б подумать мог,
Что здесь тебя сегодня встречу?
Ну, ты красавец — я отмечу!
А загорелый… Как хорош!
И во Флориде всё живёшь?»
«Да, там.» — «Я вижу, что не бедно.
Наверно дом большой, семья
И подрастают сыновья?»
«Ну,.. не считаю грошик медный»—
Ефим вскрыл пачку сигарет:
«Ты, Алла, в школе или нет?»

26.
«Да, в той же самой, музыкальной!
Вот, жду прихода сентября,
Зарплата — минимум обвальный,
Учу лентяев видно зря.»
«А как там блещет ученица,
С которой мне пришлось возиться?
Маруся... Имя не забыл... » —
И Фима нервно закурил.
«Марусенька — конечно, чудо!
Трудолюбива плюс талант!
На конкурс нам прислали грант
Да только обернулось худо...»
Ефим закашлял сильно вдруг!
Иль то Судьба чертила круг?

27.
Однако Алла продолжала:
«Был конкурс года три назад,
А времени давалось мало
На технику. Директор — гад!
Другие мог поставить даты.
Но что искать мне виноватых?
Уже ничто не изменить,
Таланта оборвалась нить —
«Переиграла» Маша руку…
Однако, извини — спешу.
Меня ждёт муж… Я напишу.»
... А Фима удивился стуку
И боли, колющей в груди,
Он только вымолвил: «Иди...».


28.
Душа заныла, заболела,
В ней будто прорастал цветок,
Которым он дышал несмело
И лепестков коснуться мог.
Казалось бы, какая малость…
А может то любовью звалось?
Но треснул зеркала овал,
Ефим менялся и страдал!
... Любви не знают донжуаны,
В них только — пламенная страсть!
Такая выпала им масть —
Хранят их от сердечной раны.
Но что-то вдруг пошло не так,
И Фима плакал, как дурак.

29.
Пять дней в Париже, но по-русски
Цвели запоем в кабаках.
Несчастный думал о Марусе
О беспощадном слове «крах»:
«За что девчонке наказанье?
За что её талант, призванье
Рок, беспощадно погубил?
А мне как жить и где взять сил?
Краса бесследно исчезает!
Свой внешний облик, взор и стать
Наследнику не передать —
Могила всё возьмёт сырая..
И тот «Порыв», исчез, как дым,
Никто не слышал — я один...»

30.
Он возвращался в Штаты снова...
Сел в самолёте у окна,
Задёрнул шторки образцово,
Пригубил красного вина
И задремал... А в сновиденье
«Порыв» ворвался, как влеченье!
Маруси слабая рука
Ефима гладила слегка.
И счастье стало бесконечным,
Огромным, чистым, неземным!
Мир сразу сделался иным —
Летящим к звёздам и беспечным...

… Шли пассажиры чередой,
Один не встал — старик седой…



.

__________

*Музыкальные термины:

Легато (legato) — последовательное, связное исполнение звуков.
Стаккато (staccato) — отрывистое исполнение звуков.
Триоль (triol) — группа из 3-х нот по длительности равная 2 нотам.
Крещендо (crescendo) — постепенное увеличение силы звука.

.
­