Что же такое искусство?

«Что же такое искусство?» — этот вопрос задаёт великий российский классик, возвращаясь к проблеме на протяжении 15 лет.

В своём одноимённом труде он перелопачивает огромное количество материалов европейских и русских писателей, философов, художников, композиторов, поэтов, цитируя на итальянском, английском, французском и немецком языках. Он также критикует Пушкина, между прочим, ставит под сомнение творчество Бетховена, Баха и вообще целой плеяды живописцев и почти всех театралов. Толстой тонко троллит Вагнера, уделяя его операм большой кусок 10-й главы.

Литературный титан обрушивается на религию, говорит о несправедливом распределении ресурсов, о глупости арт-профессий и о миллионах, выброшенных на праздное увеселение богатых господ, о непонимании массами основ и законов природы. В конце он предсказывает будущее с химической едой и заменой физического труда природными силами, пророчит влияние науки на искусство и общество, но всё же трактует понятие культуры с рубежа тех лет... На сегодняшний день многое поменялось.

На мой взгляд, Лев Толстой и другие философы, его современники и предшественники, не могли дать чёткого единого определения искусству, потому что считали человека венцом творения, конечным в эволюционном процессе.

У учёных и мыслителей того времени возникало противоречие: зачем оно (искусство) нужно и какую функцию оно выполняет, что несёт и кому, если во многом иррационально и абсурдно, экономически невыгодно. Иначе говоря, зачем его творит человек?

Если же мы заглянем в «будущее», в которое не могли так далеко заглянуть Толстой, Гегель, Мендельсон, Лессинг, Берк, Шефтсбери, Гучинсон, Баттё, Дидро, Пагано и прочие мэтры-эстеты, то увидим, как человек в эволюционном процессе уступает машинам и алгоритмам, которым чуждо всё прекрасное с точки зрения биологического организма, развитого до эстетики передачи информации другим особям посредством музыки, драматургии, живописи, скульптуры, поэзии, архитектуры, ароматов, кулинарии и так далее.

Для следующего звена эволюционной цепи все эти рудименты передачи данных нецелесообразны, ибо ценить такое будет некому, и тратить лишние энергию и время нерационально. Таким образом, искусство — рудиментарный способ передачи информации одного лишь вида Homo sapiens, созданный для того, чтобы кто-либо из мяса мог возвышать себя над основной популяцией, получая от этого процесса материальные или репутационные (социальные) ресурсы, либо используя в роли инвестиций в благополучие своей генетической ветви. Инстинктивно оставляя что-то после себя потомству, некоторые особо одарённые просто не могут всё накапливать и держать в себе — им нужен выплеск в публику. Машинам такое не грозит.

Человек разумный прибегал к передаче информации через искусство, потому что не мог держать в себе то, что казалось ему, автономному индивидууму, красивым, правильным, радостным, не дурным, достойным публики. Иначе говоря, он делился тем, что считал интересным, необычным и вызывающим чувства у других. Машинам же это не понадобится, ибо у них нет чувств, они не биологические организмы с химическими реакциями.

В будущем искусство наравне с религией, любовью, досугом, ревностью, болезнями, верой, жадностью, мудростью, расовыми и гендерными различиями канет в лету. Именно поэтому последние профессии у потомков Л.Н. на Земле будут связаны с искусством и красотой: создание персонажей, мифов, красивых виртуальных миров и мелодий в рамках развлечения для вымирающего вида Homo, за которого всё начинают делать силы природы. (с) К этому роду и принадлежал Лев Николаевич, посвятивший 15 лет своей жизни ответу на вопрос: «Что же такое искусство?».

P.S. Может быть, всё-таки машинам будет близко определение голландского философа Гемстернгейса: «Красота есть то, что даёт наибольшее число идей за наименьшее время».