Аристотель Фиораванти в качестве муроля-хитродея

Успенский собор — усыпальница всех московских патриархов первого патриаршего периода, кроме Никона и Игнатия — древнейшее полностью сохранившиеся здание Москвы.
У южных врат Успенского собора покоятся мощи Святого митрополита Филипп, который не убоялся в этом самом храме изобличать Иоанна Грозного, воспитанного в детстве, не родителями, которых он лишился, а коварными льстецами, которые, чтобы пользоваться его властью, "поблажали дурным наклонностям юноши, косневшего в пороках".
Знаете ли, Вы, уважаемый Читатель, историю постройки Успенского Собора, в котором покоятся мощи московских Святителей?
Изначально Собор был построен великим князем Иоанном Даниловичем Калитою, по просьбе Святого Митрополита Петра, который желал, чтобы в первопрестольной Москве был храм во имя Успения Божией Матери, подобно другим древним столицам: Киеву и Владимиру.
Святой Митрополит Петр сам заложил себе гробницу в стене церкви; но тогда этот собор был построена из дерева. Ко времени царствования великого князя Иоанна III, когда храм стал приходить в ветхость, приступили к возобновлению его из камня.
История этой постройки вкратце такова.
Собор, построенный к 70-м годам XV столетия, грозил обвалом. Необходимость подпирать своды дополнялась пониманием, что кафедральный собор не отвечает новым широким притязаниям великокняжеской, митрополичьей и купеческой Москвы, устремившейся к великодержавию и к роли «хранительницы истинного православия».
Особенно хлопотал о постройке в Кремле нового огромного храма митрополит Филипп I, верный соратник князя и ревностный поборник идеи самодержавия Москвы в политическом и церковном отношении.
Приступив к постройке собора (вокруг старого), прибавили против размеров владимирского полторы сажени в ширину и длину; столько же собирались прибавить и в высоту. Затем выкопали по окладу (плану) рвы и, набив в них сваи, положили каменного кладкою основание будущему зданию. Общее руководство работами было поручено Василию Ермолину и Ивану Голове, но потом Ермолин устранился. Когда стены были выведены в рост человека, приступили к разборке старого храма. Затем, по приказанию князя, внутри строящихся стен на месте будущего алтаря поставили временную деревянную церковь, в которой Иван III и венчался с приехавшей гречанкой Зоей Палеолог. Ни очередные пожары, ни смерть митрополита не за держали постройки: к лету следующего 1474 года она была, по словам летописца, «чудна вельми и превысока зело... возделана уже бе до сводов».
Оставалось только поставить среднюю главу, как вдруг 20 мая 1474 года все здание с грохотом развалилось...
Летопись, отмечая, что в этот день в Москве был трус, т. е. землетрясение, по-видимому хочет сказать, что оно явилось причиною страшной катастрофы. В действительности главная причина скрывалась в технических ошибках на постройке, в низком уровне современного каменного строительства во всей Московской области. По стародавнему методу, заимствованному от зодчих Суздальщины, камни притесывали и клали их в перевязку только по лицу стен (наружному и внутреннему), середину же забучивали мелким камнем и заливали известью. При таком способе кладки важнейшим фактором был раствор извести, который в зданиях древней работы (XII — XIII вв.) по крепости был не хуже нынешнего бетона. Но в XV столетии рецепт изготовления такой извести был уже утерян. За долгие десятилетия монголо-татарского ига были забыты и другие традиции владимиро-суздальской архитектуры. Вследствие этого возводимые церкви рушились сами собою не только в Москве, но и в других городах, притом далеко не такие огромные, как задуманная митрополитом. К этой основной причине присоединилась и другая: в толще северной стены устроили лестницу, проходившую отчасти также и в западной, к полатям (хорам). Пустотелая стена не выдержала тяжести массивных сводов и разрушила все здание.
Вполне допустимо, что известный московский зодчий Василий Ермолин на основании каких-то своих соображений предвидел возможность такого печального исхода постройки и благоразумно предпочел во время отказаться от участия в строительстве. Летопись сообщает, что между ним и Иваном Головой произошла пря (спор); очевидно, дело касалось очень важных подробностей предстоящих работ. Иван III, уже не рассчитывая на московских мастеров, вызвал псковичей, которые благодаря близости к Западу уже издавна «навыкли каменосечной хитрости». Псковичи, осмотрев развалины, похвалили гладость работы москвичей, но раскритиковали известь, как творенную недостаточно густо и с песком. Однако от постройки собора отказались.
Именно тогда Семену Толбузину, ехавшему с дипломатическим поручением к «веницийскому дуке», по поручению Софии Палеолог, было наказано привезти первостатейного  муроля (архитектора) Аристотеля Фиораванти.