Чёрный список

Эта касается каждого, а именно :

Когда в жаркий летний день нас, сидящих за чашечкой кофе на даче, настырно и больно кусают не в меру резвые мухи, то, чтобы они, в конце концов, отвязались, мы брызгаем на них дихлофосом. Конечно, лучше будет, чтобы понапрасну мух не губить, поставить защитную сетку на окна, что мы, в конце концов, и делаем.

Та же ситуация и в литературе. Когда любимца муз кусают критики или всякого рода окололитературные шельмецы и проходимцы, он тоже вынужден как-то с ними бороться.

Ежели любимец муз по своему психологическому типу принадлежит к разряду холериков, то он разит обидчиков ядовитыми эпиграммами. Например, как Пушкин. У него подобных эпиграмм множество. Вспомним хотя бы эту:

Румяный критик мой, насмешник толстопузый,
Готовый век трунить над нашей томной музой,
Поди-ка ты сюда, присядь-ка ты со мной,
Попробуй, сладим ли с проклятою хандрой... и т.д.

Ежели любимец муз флегматик или сангвиник, то такой просто добродушно отшучивается : отвяжитесь, мол, а не то манной кашей угощу !

Ежели оный любимец принадлежит к разряду меланхоликов, то такой впадает в садомазохизм, в тяжёлую депрессию, глотает транквилизаторы и пишет горестные элегии о бренности всего сущего, о недолговечности дружбы, любви и несовершенстве миропорядка.

На литературном портале, существующем в любимом интернете, где я расположил свои произведения в виде стихов и прозы, в качестве защитной сетки от подобных не в меру резвых "мух" придумали так называемый "Чёрный список", сокращённо ЧС. Согласитесь, друзья, звучит жутко, как "чёрный воронок", "чёрная метка",  "чёрная месса" , "чёрная пятница".

Стоит лёгким нажатием копки внести имя нагло досаждающего нам рецензента в этот "список" и он исчезает из поля зрения навсегда. Нет, строчить свои пасквили он, конечно, может и дальше, но в твой дом, то есть на твою страницу на данном портале, он проникнуть уже не в силах.

Мой виртуальный друг, поэтесса, стихи и прозу которой я высоко ценю - это человек с железными нервами. Но и у неё они сдали. Недавно она опубликовала такие исповедальные строки : "Мой ЧС расширяется. Всякого, кто позволит себе гнусные выпады, я отправляю в ЧС из зоны моего внимания..."

Я, прочитав их, ей ответил. Вот этот ответ :

Здравствуйте, мой друг !

Как я понимаю Вас !

Мой ЧС тоже неуклонно расширялся. Расширялся до тех пор, пока в него не попала почти половина поэтов портала (название портала называть, друзья, пока не буду).

Тьмы и тьмы поэтов, моих критиков, с раскосыми и жадными, плагиатскими очами недрожащей рукой под влиянием эриний отправлял я в него, то есть в ЧС, и сердце моё билось ровно.

Я отправлял их из сферы моего внимания с наслаждением, как пакет с мусором в мусоропровод, как Октавиан Август отправил Овидия Назона в причерноморские степи ( не пиши порнографических стихов, не развращай молодёжь !), как Иоанн Васильевич Рюрик отправлял гневные, полные язвительных насмешек письма Курбскому.

Отправляя, со злорадством приговаривал : "Вот вам, вот вам, подлецы, получите заслуженное наказание ! Будете знать, как бесцеремонно совать свой нос туда, куда следует приходить с таким же благоговением, с каким мусульманин, совершающий хадж, приходит в Мекку. Олухи царя небесного, губошлёпы, курощипы, бумагомараки ! Сидите теперь в ЧС, пусть вас там скорпионы ужалят и крысы съедят !"

Отправил и забыл о них. Но однажды мне приснился кошмарный, страшный сон.

Мне приснилось, что поэты, отправленные мной в ЧС, ужаленные скорпионами и искусанные крысами, горько плачут, заламывая от отчаяния руки и умоляя меня о пощаде и прощении.

Проснувшись, я без колебаний отпустил их снова на свободу.