Малыш и зубная фея

(Недетская сказка)



Все дети на свете знают - если выпадает зубик, то его нужно на ночь, когда спать ложишься, под подушку положить и спать себе спокойно. А на утро, если заглянуть - вместо зубика, монета окажется, - это зубная фея детишек за подарок отблагодарила.

Миша был очень хорошим, добрым и ласковым мальчиком, но был у него, все же, один небольшой изъян.

Если кто-нибудь из детишек попросит у Миши игрушку, какую-нибудь, а их у него было ооочень много, ну или, скажем, конфетой поделиться, то Миша, конечно же, непременно, всем и во всем откажет - ни игрушки не даст, ни конфеткой не поделится... Ну а если и поделится, или игрушку даст, то весь день будет ходить такой хмурый, как вооон та черная тучка, и на всех дуться, как шарик, который вот-вот норовит лопнуть.

Мишу очень любили родители, и Миша любил родителей, и ребят он тоже очень любил, но игрушки и вкусняшки, которые были у Миши - были для него дороже всего на свете.

Однажды, Миша узнал, что за зубик фея монетки дает. И он все ждал и ждал, когда же у него, наконец, начнут зубки выпадать, а они, как на зло, все не выпадали да не выпадали...

Вот и придумал Миша, как со своей бедой справится и монетки заработать.

Жили они за городом, и однажды на холме они с ребятами кошку похоронили. Место это Миша хорошо запомнил, и поэтому ему совершенно не составило труда отыскать ту самую кошкину могилку, раскопать ее и добыть для себя несколько кошачьих зубов.

Зубы то он добыл, и под подушку свою спрятал, но вот уснуть он никак не мог, а ведь понимал, что если не уснуть ему, то и фея не явится, а значит никаких монеток ему не видеть. Лежал, лежал Миша, а все без толку, ну хоть глаз коли, не идет сон, и все тут, а монеток то, ох как хочется.

И вспомнил он, как мама из коробочки таблетки какие-то пила, и с папой переговаривались - что хорошее средство, сразу помогает, и на утро себя хорошо чувствуешь, но лучше всего по две принимать.

Пробрался Миша на кухню, якобы водички попить, а сам в аптечку и коробочку ту отыскал. Спать то совсем не хочется - думает Миша. Выпью ка я сразу две. Проглотил, как ни в чем не бывало, водичкой запил и в постель к себе отправился. Не успел до подушки добраться - сон его и настиг, да так крепко, что Миша только через несколько недель в себя пришел. Очнулся он не в своей комнате, а в какой-то палате. Один одинешенек - руки-ноги тяжелые, тельцем пошевелить даже не может, губы - и то не шевелятся, а пить хочется - до ужаса.

Только чувствует Миша, что в комнате он не один, а сидит рядом кто-то...

Женская фигура, вроде бы - вся в белом, лица не видно - то ли спиной она к нему, то ли лицо чем-то прикрыто, не разобрать - не окреп он еще, и видит все как в тумане.

Мама, - подумал Миша. - Мамочка, - попробовал он пошевелить неподатливым ртом.

Женщина обернулась, хоть он так ничего и не смог сказать вслух, а только все твердил мысленно, про себя - Мама, мамочка...

Женщина улыбалась, - она казалась довольно милой и добродушной, но он ее совсем не знал, он видел ее впервые, или ему так только казалось...

- Тебе не нужно говорить, береги силы, Миша. Теперь ты совсем никогда не сможешь говорить... Но ты, все равно - поправляйся, а я буду ждать тебя, ведь зубки твои все еще на месте. Отдыхай, Миша, а я тебе котеночка принесла. И с этими словами, женщина в белом протянула в сторону, едва живого ребенка, свои длинные тощие руки, и в ладонях их виднелось что-то едва различимое ослабевшим Мишиным зрением. Что-то темное, какой-то комочек шерсти мирно покоился на протянутых к нему руках.

Это что-то темное зашевелилось и приподняло свою хрупкую маленькую головку, глазки так жалобно смотрели на Мишу, и они были такими огромными и выразительными, что у Миши невольно выступила, из одного из его глаз, слезинка, и щекоча его щеку, пробежала по ней вниз.

Котенок, видимо, хотел замяукать, но то ли у Мише отказал слух, то ли котенок так же был без голоса, как и он сам, но из его открывавшейся маленькой пасти не вылетало ни звука, и только вязкие длинные струи, темно бардового цвета, медленно сочились из этого немого кошачьего рта, и падали прям Мише, сначала на кровать, затем на грудь...

И чем ближе и ближе женщина в белом придвигала этот комок в его сторону, тем сильнее сочились эти бордовые вязкие ручейки... - Мама! - заполнил комнату резкий, детский пронзительный голос. - Мамочка!..

Открылась дверь, и в комнате показались несколько человеческих фигур - это были родители Миши, - его мама и папа, а еще незнакомая Миши женщина, в белом халате - его доктор.

Они беспокойно и оживленно вошли в комнату. Но так же резко они застыли на месте, с перекошенными от ужаса лицами, и широко выпученными глазами...

В комнате, на том самом месте, где должен был находиться их горячо любимый сын - сидело некое существо, с человеческим телом и мертвенно белыми, стеклянными глазами, на покрытой шерстью, измазанной кровью и грязью, кошачьей, с мертвецки оскалившейся беззубой пастью, морде.

...И, как молитва, раздавался в огромных, полуглухих кошачьих ушах, голос незнакомой женщины: - Мне все еще нужны твои зубы, Миша ...Нужны твои зубы!