Онегинской строфой

Недавно мой шурин (брат жены) Миша Минкович и его очаровательная супруга, которым я ранее посвятил немало стихотворных посланий (раздел «Близкие друзья и дальние родственники»), закончили строительство Дворца, достойного встать в один ряд с Версалем, Палаццо Питти и Альгамброй. Стройка века, вопреки уверениям прораба, растянулась на три с половиной года и новоселье совпало с сорокалетним свадебным юбилеем обезжиренных строительством новосёлов. Празднование, как всегда, обернулось капустником, в котором гости, соревнуясь в сарказме, не скрывали своей радости за юбиляров. Итак…

           I

Минкович, на соблазны падкий,
Природой к Эросу влеком,
Решился на седьмом десятке
Для плотских нег построить дом - 
Такой, чтоб царской спальни кроме
Изрядно комнат было в доме,
Покои радовали глаз,
Поодаль от народных масс.
Уже терпеть ему нет мочи,
Считая суетные дни,
Когда в отсутствии родни,
Друзей, прораба и рабочих,
Он, в деле оном зная толк,
Супружеский исполнит долг.

          II

Свершилось! 
Дом стоит, как вкопан!
Прораб затуркан, как Сизиф -
Не раз от барина огрёб он,
Но, видит Бог, остался жив.
Вселяясь в ветхие лачуги,
Ревут соседи, как белуги,
Проведав, что придётся в срок
Подушный впредь платить оброк.
Вот бегает соседский мальчик,
На землю барскую ступив,
Минкович строг, но справедлив,
На сорванца наводит пальчик,
Прицельно щурит левый глаз:
Эдем – не место для проказ!
               
         III

Однако ж, я отвлёкся, в этом
Ни грамма нет моей вины -
Эвтерпа* кружит над поэтом,
Напутствуя из-за спины,
Мол (дале следует цитата):
Пиши изыскано, без мата,
Строфою, льющейся из уст,
Не оскорбляй высоких чувств!
А что касается Амура,
И им ниспосланных услад,
Живописуй детали, гад,
Щадя господскую натуру.
Я обещал, что пощажу,
Бля буду, слова не скажу.

           IV

Рассвет! Косым лучом разбужен,
Минкович чувствует: пора,
Его смычку чехол не нужен,
Он – Ойстрах, ежели с утра.
А скрипка – лучшая в округе,
Он простирает длань к супруге,
Намереваясь очертить
Округлость двух прелестных тить,
И, как туземец на охоте,
Знакомый привечая холм,
Он норовит прильнуть челом
К холму,
    но взгорья не находит,
На месте насыпи – ухаб,
На месте барыни - прораб!

           V

Минкович, дрожь превозмогая,
Буравит взглядом колдуна,
И замечает, что другая
В его постели быть должна,
И не с прорабом возлежати
Ему охота на кровати,
А с той, с которой сорок лет
Бок о бок он встречал рассвет:
Изыди, бес, по доброй воле,
Сгинь, вор, от края отступя,
Прикинь, я не хочу тебя,
И не смогу… без канифоли.
Не пялься на меня с тоской –
Да, я – такой, а не такой!

           VI

Вздохнул прораб: дай молвить слово,
Услышь печальный мой рассказ,
Позволь тебе напомнить снова,
Как это было в первый раз,
Как я корячился и плакал,
Когда меня ты, барин, трахал
И за ничтожный ляп
                сранья
До темноты имел меня
На пару с барыней и сольно,
Пеняя сроком и баблом -
Сначала было очень больно!
Потом не очень. А потом
Я нарушал за сроком срок,
Чтоб ты меня, как хочешь, мог…
               
          VII

Мне, право, слушать надоело,
Как ты, прораб, базланишь ртом,
Я драл тебя, но драл за дело -
Не драл бы – не построил дом!
А, если честно, и до кучи,
Я стольких на площадке дрючил…
Но из строителей досель
Никто не лез ко мне в постель.
Минкович горько усмехнулся,
Мол, страсть прошла и пыл угас,
Ну, разве что, в последний раз, -
Сказал Минкович, - и проснулся,
Воздав Всевышнему хвалу,
Что согрешил не наяву!

        VIII

Ужели след простыл прораба,
И во дворце они одни,
В постели, Слава Богу, баба
С двумя холмами, и они…
Но вездесущая Эвтерпа
Опять бубнит, что без ущерба
Для моего лица не след
Клубничкой насыщать сюжет.
Сама ж украдкой наблюдает,
Как барин
     правильной длины
Смычком касается струны,
И стон из скрипки извлекает…
А мог бы и на бис, когда б
Не ожидал его прораб!

*Эвтерпа – муза лирической поэзии.