Мачехи и их пасынки

ПЕРЕКРЁСТКИ. Книга вторая
Глава 13/35. Мачехи и их пасынки 
Всё зависит от того, говорят умные люди, кто определяет правоту твоих поведенческих поступков. Здесь, с философской точки зрения, каждый прав и не прав одновременно. Или другими словами – каждый для себя всегда прав, а с утверждения его оппонента – всегда неправ. Так устроена жизнь. Дуализм, кажется, называется. – Борьба противоположностей, однако, которые идут всегда рядом и неразлучные как сиамские близнецы. И главное, что они по количеству и качеству равны. Иначе – катастрофа! Если бы отрицательных противоположностей было больше – мы давно улетели бы в тар-тара-ры и о наших существованиях может быть догадалась через миллионы лет новая цивилизация. – И то – если бы она имела нужду мыслить! То же самое и с положительными противоположностями! Если бы их было больше, мы вынужденные были бы искать отрицательные для равновесия! И в момент случайного перекоса полетели бы в ту же невозвратную для нашей цивилизации яму.
Здесь приходит в голову отвратительно безумная и вредная мысль – если мир без войны положительное явление, то для равновесия на другую чашу весов нужно положить, не только понятие, а самое настоящее явление реальной Войны! – Кошмар!
И кто-то хочет сказать, что нас создал милосердный Бог?! И кто-то хочет сказать, что для проявления Им хоть какого-то милосердия, мы должны строить храмы, в них стоять на коленьях и слёзно умолять не губить наши души?! – А идёт 1916 год! Мир ввергнут в войну! И в одних храмах на коленьях стоят идеологические начальники Ганса, молят Бога убить Ивана, а в других – идеологические начальники Ивана просят того же Бога – убить Ганса! Нужно признаться и согласиться, что Бог слышит просьбы и тех и друих, поэтому помогает убивать всех! Так это, или нет – но по самой элементарной логике выходит – что так!
Не Будем осуждать Бога! Во первых потому, что мы не знаем кто он, а во вторых – мы не знаем и не видим окончательного звена его проекта под названием: «Человек»!
Но!.. – Если есть слово Бог, то откуда то оно взялось, кто-то его втемяшил в наши головы! – В головы Человеков! И здесь тоже нужно признаться, что если Его даже нет в материальном мире, то в духовном – Он существует. Ложно, или нет, искажённо, или в приличном виде, но Он существует в душах почти всего человечества!
Очень трудно даже умудрённому жизненной практикой человеку разобраться во всех теоретических изысках мудрецов мира сего! – То материи не существует, то мир лишь голограмма, то был Большой взрыв, то не было его, то мы, люди и есть самый неудачный, или пробный проект! – Вот с последним – я соглашусь.
Тем не мене, при любых философских изысках, в настоящее время в сердце теплохода– «Император Пётр Великий» горел вполне осязаемый чёрный уголь и в его котлах пар, превратившись из воды, крутил инженерные механизмы, а они передавали своё движение на гребной вал. За счёт этого прозаического материализма, теплоход больше суток назад оставил романтический пролив Дарданеллы и, рассекая волны не менее романтического Эгейского моря, взял курс на остров Крит.
В кают компании от есаула казачей сотни поступило предложение –
– Мы проходим почти мимо острова Родос. Может быть зайдём, чтоб увидеть седьмое чудо света – Колосс Родосский. –
Капитан улыбнулся и ответил –
– Колосс Родосский был возведён примерно в 250 году до нашей эры. Просуществовал пятьдесят лет и во время землетрясения был разрушен. Пишут, что было много попыток его восстановить, но время шло, язычество уходило вместе со своими веками и этот памятник остался только в эпосе народов Средиземноморья. Мы сейчас не найдем даже точного места его установления. Всё уходит …  Но … что-то подобное в 1886 году установил  французский скульптор Фредерик Огюст Бартольди в Нью-Йорке на острове Свобода. Будете проезжать мимо – загляните. – Все засмеялись. – только сейчас подобное уже не называется Чудом Света. Чудес становиться всё меньше и меньше. Мне тоже очень жаль.
На следующий день капеллан попросил разрешения войти в каюту к Наташе. Она дала согласие. Он зашёл в цивильном костюме и сел в кресло напротив, так что их коленки почти соприкасались. Лицо Наташи залила густая краска и она опустила глаза. Капеллан это заметил и сказал.
– Я видимо не вовремя. Вас сейчас что-то волнует … я зайду следующий раз …
– Нет, нет! Просто это было так неожиданно … оказаться один на один замужней женщине рядом с мужчиной. Я уже почти справилась, просто налейте мне и подайте стакан воды. – Капеллан подал воду и отодвинул кресло  настолько, насколько позволяла каюта. – Всё в порядке – продолжила Наташа – Я уже справилась.  Слушаю вас Леонид. Надеюсь вы по делу. –
– Да, иначе я не посмел бы вас беспокоить, госпожа Дончак.
– Просто можно называть меня по имени. Ваш сан это позволяет.
– Но я не в сутане и без креста. А в это время я превращаюсь в обыкновенного раба Божьего. Перед Богом мы равны. Нас разделяет только наше социальное положение … Так вот … у меня к вам, Наташа, две просьбы.
– Если в моих силах, то считайте, что они выполнены.
– Спасибо! Это в ваших силах.
– Тогда я слушаю …
– Первая и неотложная. Я просил бы вас взять под свою опеку мою дочь.
– Считайте – взяла. Мне нравится ваша дочь. Мы будем с ней подруги. Я даже попрошу капитана, чтоб он нашёл возможность здесь, на судне, помесить нас рядом.
– Нет, здесь не обязательно …
– Хорошо – тогда вторая просьба?
– Я хотел бы, чтоб вы меня взяли к себе на службу, всё равно в каком качестве – я бы находился тогда со своей дочерью рядом.
– И вы бы оставили море?
– Да, я капеллан, только потому, что искал свою дочь … какая то сила вела меня по правильному пути. – Наташа заплескала в ладони.
– Видите я рукоплещу! Я в восторге! – Если говорить библейским языком, то стадо должно иметь своего пастыря. А в посёлке возводимом моим мужем намечается большой приход. И церковь уже построена. Вот вы и возглавите её! Считайте, что этот договор закреплён законом! –
Капеллан был очень доволен, но не показал виду, ни один мускул не дрогнул на его лице. Он встал, взял у Наташи руку и по светски преподнёс к своим губам. Наверно ему показалось, что её пальцы, чуть-чуть задрожали и больше чем полагал этикет прильнули к его лицу.
«Император Пётр Великий» продолжал свой путь. Он находился в море ещё семь дней. Было несколько необычных, почти катастрофических эпизодов. О них ещё долго будут рассказывать участники этой одиссеи, и я надеюсь – мы о них ещё услышим, или здесь, или в повестях других авторов. Теплоход обогнул почти пол Европы и наконец – Па Де Кале! Конечный пункт!
Мы о нём подробно заострять своё внимание не будем. – Его описали и продолжают описывать в словах и в красках во всех направлениях импрессионисты! Это их периферическая столица. Хотя все они, как разумные художники, стремились выставлять свои работы на суд публики в Париже! От Парижа зависело – быть, или не быть!
Теплоход встречали два довольно взрослых сына полковника Дончака, с огромной челядью своих друзей и коллег по искусству. Казалось, что у пирса справлял свой шабаш цыганский табор! Кто-то бренчал на гитаре, кто дул в трубу, но больше всех было слышно барабанщика!
К Наташе подбежал рослый красивый мужчина с подстриженной бородкой и налетел на неё как коршун! Не успела она опомнится – как он расцеловал её со всех сторон, пушинкой посадил как ребёнка себе на руки и крикнул по русски –
– Братишка, посмотри какая красивая у нас мачеха! Всё,  я её на руках несу в карету, а ты хватай наших маленьких братиков и айда в Арли! Мама уже заждалась. Родители мачехи и все остальные поедут за нами! – Наташа перепугалась, но возле самой кареты немного опомнилась и запротестовала. Хотела освободиться из его рук. Но не тут-то было!
– Нет, нет! – Возразил её «насильник» – решено! Я целую неделю вас, дорогая мачеха, буду носить на руках и не позволю сойти ни на минутку! А потом мы с братом будем рисовать вас! Может и мама, увидя такую красоту, установит свой мольберт! – Когда он закончил эту фразу, Наташа уже сидела в карете в удобном сиденье и расправляла своё платье на коленьях. Её пасынок, чуть ли не в два раза старше её, сел напротив и скомандовал: «Пошёл!».
Наташа была одновременно в удивлении, в недоумении, в душевном протесте и в душевном восторге! Больше её протестовало и удивляло, и она к этому не была готова, что они едут к её сопернице – бывшей жене её мужа!». Целую минуту она не смела даже пошевелиться, потом вышла из оцепенения и посмотрела через маленькое заднее окно кареты назад. За ними ехала целая вереница карет. Это её успокоило и она на столько осмелела, что развязался язык.
– Знаете, я просто не ожидала такую сумбурную встречу, и вначале думала, что нас захватила для последующего выкупа шайка бандитов! Меня чуть успокаивало, что в повадках бандитов не предусмотрены поцелуи! – Они не целуют своих жертв … – Её пасынок рассмеялся!
– Я вас целовал на законных основаниях – во первых вы моя мачеха и по закону жанра я вас должен любить и уважать, а во вторых вы божественно красивая, так что без поцелуев пройти мимо просто преступно! И в третих – давай перейдём на ты, а то моя мама будет обижена, что на расстояние примерно тридцати километров от Па Де Кале, до Арли мы так и не стали самыми близкими родственниками. Зовут меня Франсуа – на русский манер можешь называть меня – Федя.
– Хорошо, давай на ты. Но я не представляю как может ждать меня твоя мама, ведь по тому же закону жанра, я её соперница, и что первым долгом она должна сделать – так это подсыпать яд в мой бокал с вином! – Федя вновь расхохотался и ответил!
– Я всегда буду рядом и буду отпивать первый глоток вина из твоего бокала! – Опять рассмеялся и добавил – ты ещё не знаешь первую жену твоего мужа! – Вы будете самыми лучшими подругами и самыми дорогими людьми друг для друга!
– Дай Бог! – сказала Наташа. Вдруг ощутила, что её рука лежит в его руке, расслабилась, веки стали тяжёлые и она задремала.
Проснулась Наташа, когда Федя её на своих руках буквально вытаскивал из кареты. Первый вопрос она задала себе: «Где мои дети?», и на этот немой вопрос услышала радостный голос: «Мама!». Она начала искать автора слова «Мама» своими глазами и увидела залитым ярким Солнцем двор и множество людей. Сразу всё расставить по своим местам было очень трудно. Наконец она пришла в себя когда Федя поднёс на руках её к пожилой приятно улыбающейся женщине, держащей на руках обеих её сыновей, поставил ногами на землю и сказал –
– Мама, посмотри какую нам Бог послал красивую мачеху! Вот батя постарался!
– Перестань паясничать – ответила она – выродок несчастный, чего ж ты от других женщин глаза то воротишь?! – И обратившись к Наташе сказала – подойди ко мне, дитя моё, я прижму тебя к сердцу – Женщина аккуратно поставила детей на землю и на самом деле прижала Наташу к своему сердцу, как самого дорогого друга. Дети Наташи прильнули к её ногам. Такой идиллии Наташа не ожидала и ей стало немного дурно и страшно. – Чего ждать дальше? – Эллен, так звали первую жену Дончака, как будто услышала её вопрос и сказала –
– Не тревожься, моя дорогая, ты у надёжных друзей и самая дорогая наша родственница. Твои дети и мои дети – родные братья. А раз так – то и мы с тобой родные. Мы повязаны единой кровью. Запомни это и выбрось с головы древние предрассудки. А сейчас зайдём в дом, там для встречи дорогих гостей приготовлен стол. Ой что я говорю?! – Не гостей, а членов нашей общей семьи. А за своего мужа не беспокойся … у него всё в порядке. Пока у него есть самая родная для него женщина – это Россия – он будет ею жить! Ей то он не изменит ни за что на свете! – немного подумала и с грустью добавила – она жена, мать, дочь и любовница одновременно. А батюшкой своим он считал, считает и будет считать пока живёт – его родной Дон! Поэтому он и Дончак! – При этих словах у Наташи что-то защемило в груди и сжалось сердце.
В зале стол был длинный уставленный закусками и каким то напитком в причудливых графинах. Потом она расскажет, что посуда ещё со времён царствования на французском престоле герцогов Валуа. Потому, что вначале они были по духу герцоги, а потом уже короли.
Эллен села посреди стола, с одного боку посадила Наташу, а с другого её маму Ольгу. Ольга держала на руках своего старшего внука, а Эллен взяла на руки своего маленького пасынка Владимира. С другой стороны стола посадили Наташиного отца Букрата, а по бокам сели взрослые сыновья Элен. Потом уже по бокам хозяев сидели гости. В основном молодые мужчины, изредка – женщины. – Элен скомандовала – 
– Дорогие родственники и гости не ждите общей команды, прислуги сейчас нет, поэтому сами наливайте и накладывайте в свои тарелки что хотите, пейте и кушайте. –
Сразу зазвенели вилки и стаканы. Видимо здесь было так заведено. И тут же все определились по группам. Послышался общий гул, так-как гостей было много. В основном художники импрессионисты – друзья и подруги сыновей Элен.
– Давайте перекусим, вы же с дороги – сказала Элен –  а потом поговорим ... – Как хорошо, что вы здесь. – Мне часто писал письма Дончак и он делился своим проектом. У него болело сердце, особенно в последнее время, что не дай Бог с его Россией что-то случиться. Так- как этот Колосс в последнее время становится не на гранитные, а на глиняные ноги. Больные они у него! Не стало Петра Первого и Екатерины второй – собирательницы земель –  и все измельчались. Слишком алчных волков вокруг России собралось, да и в самой России. Грызут они её со всех сторон. И не дай Бог случиться тому, что это уже будет совсем другая страна, присвоившая себе имя «Россия» и будет она эксплуатировать её имя, это святое название. Вот он и хочет собрать очаги России в разных уголках мира – как тлеющие угли, переходящие в языки пламени. Очаги, дай Бог, чтоб соединились! Вот уже часть России в Арли. Подкрепления прибывают. Уже твоим сыновьям Наташа, сыновьям русской матери предстоит продолжить его дело. Средства он оставил. … Ладно, продолжим в другое время. Я, пока там идёт строительство хозяйского двора, никуда вас не отпущу. Здесь вы найдёте всё. А главное – гостеприимный кров.
Когда все утолили первые приступы голода, были сделаны попытки организовать общий разговор. Его начал бородатый и патлатый юнец. По другому его назвать нельзя. Из всего того месива где должно быть лицо выделялись лишь острые пытливые глаза. И он крикнул –
– Дамы и господа! – Вот некоторые адепты старой школы говорят, что изящному искусству нужно учиться! А я повторяю и буду повторять: «Нет и нет!». Я не хочу чтоб мой талант импрессиониста был задавлен догмами, простите, дряхлой школы академистов! Посмотрите на их полотна – сплошное коричневое гнильё прошлогодних овощей! Кто-то из знаменитых импрессионистов сказал: «Мы рисуем так, как птицы поют!»! Разве кто нибудь учил птиц петь? – Нет, не учил! А послушайте какое пение! Хоть один композитор создал что нибудь подобное?! – Нет, не создал и не создаст! Он, этот композитор, просто плагиат, ворует музыкальные опусы у птиц и выдаёт за свои! Что, не так?! – Именно так! Таким образом и мы, импрессионисты –  без нудных и вредных академий своей душой рисуем так-как нам подсказывает внутреннее чувство. Каждый своё. И потом когда мы сложим всё вместе, когда выставит в самом крутом и модном зале и окинем трезвым оценочным оком – то это и будет правильное и праведное видение мира, внушённое нам самим Богом. – После этой тирады он нанизал на вилку ближайшую котлету и сел.
– Ты всё сказал, патлатый? – Спросил его Федя –
– Всё!
– И тебе нечего больше добавить?
– Нечего!
– Друзья мои – обратился Федя – это самый юный, но кажется талантливый член нашего объединения, прошу простить его. – Все промолчали. Через несколько минут взяла слово Элен.
– Прошу прощения, дамы и господа, наши родственники с дороги, они устали. Я увожу их и укладываю спать. Остальные могут продолжать пировать и дебатировать ...