Все царства мира - за стакан вина. Омар Хайям

                Я познание сделал своим ремеслом,
                Я знаком с высшей правдой и с низменным злом.
                Все тугие узлы я распутал на свете,
                Кроме смерти,завязанной мертвым узлом.
                Омар Хайя

            Блистательная поэзия  Омара Хайяма в России не менее популярна, чем поэзия  Пушкина и Есенина.  В самом Иране его так сильно не выделяют из ряда иных классиков и чтение его стихов не превращают в культ, видимо потому что в мировой культуре закрепилось мнение, будто бы Хайям – «богоборец», «философ-пьяница», «певец сладострастия» и переполненный горечью знаний циник. Тем не менее  в современном Иране, с его строгой цензурой, образ Хайяма не только не загнан в тень забвения, но  занимает достойное место. Очевидно, невозможно не признать – Хайям это одновременно и загадка и драгоценность. Его интересно читать – как будто нас с ним не разделяют столетия! С ним интересно думать, с ним интересно жить.
          Вот, к примеру, как пишет о нём иранский официоз, информагенство ИРНА: «Стиль Хайяма – предельно ёмкий, лаконичный, парадоксальный, изобразительные средства просты, стих чеканный, ритм гибкий. Основные идеи – страстное бичевание ханжества и лицемерия, призыв к свободе личности. Исследователи его творчества трактуют рубаи противоречиво: их можно понимать как буквально (вино – земной напиток), так и по-философски (вино – божественная благодать).
        Изысканность стиля языка и богатство философских мыслей Хайяма, сладкогласного соловья персидской поэзии, выдающегося математика и астронома, воспевшего алмазы любви и создавшего жемчужины мудрости, само время поставило  вровень с величайшими личностями всех времен и народов.
 
        Омар Хайям, или точнее Гияс ад-Дин Абу-л-Фатх Омар ибн Ибрахим Хайям родился в Нишапуре (ныне  Хорасане, иранской провинции Хорасан-Резави) 18 мая 1048 года. Нишапур находится в Хорасане (ныне иранская провинция Хорасан-Резави). Город славится поэтической атмосферой, великолепными ландшафтами на краю пустыни, лучшей в мире бирюзой. Как было Хайяму не стать поэтом, когда каждый день, с детства, он был окружен подобной красотой? В то время Нишапур был крупным городом XI века с населением в несколько сот тысяч человек. Обнесенный высокой стеной с башнями, он состоял не менее чем из пятидесяти больших улиц и занимал территорию примерно в сорок квадратных километров. Лежащий на оживленных караванных путях, Нишапур был ярмарочным городом для многих провинций Ирана и Средней Азии и для близлежащих стран. Нишапур - один из главных культурных центров Ирана - был знаменит своими библиотеками, с XI века в городе действовали школы среднего и высшего типа - медресе.

       Кем был  Хайям по рождению? Хайям переводится как «палаточник» (От этого же слова происходит старорусское "хамовник", т.е. текстильщик). Был он сыном палаточника, строившего шатры и человека не бедного. Он имел блестящие  способности и получил прекрасное образование. В 8 лет начал глубоко заниматься математикой, астрономией, философией, а в  12 лет  стал учеником Нишапурского медресе.

       В возрасте шестнадцати лет Хайям пережил первую в своей жизни утрату: во время эпидемии чумы умер его отец, а потом и мать. Омар продал отцовский дом и мастерскую и отправился в Самарканд.

Меняем реки, страны, города…
Иные двери… Новые года…
А никуда нам от себя не деться,
А если деться — только в никуда.
               
               ***
Жизнь - пустыня, по ней мы бредем нагишом.
Смертный, полный гордыни, ты просто смешон!
Ты для каждого шага находишь причину -
Между тем он давно в небесах предрешен.

      Он с отличием окончил курс по мусульманскому праву и медицине, получив квалификацию хакима, то есть врача. Но медицинская практика его мало интересовала. В Самарканде Хайям становится вначале учеником одного из медресе, но после нескольких выступлений на диспутах он настолько поразил всех своей учёностью, что его сразу же сделали наставником.
      Годы преподавания Хайяма, сменившие годы его обучения, были полны бедствий и странствий, и не приносили ему ни материального обеспечения, ни достаточного времени для научных занятий. В те времена учёные могли регулярно заниматься наукой только при дворе правителя, занимая должности секретаря, поэта, врача или астролога, что делало их судьбу зависимой от милости, нрава и капризов правителя, а также придворных интриг.

О, если б каждый день иметь краюху хлеба,
Над головою кров и скромный угол, где бы
Ничьим владыкою, ничьим рабом не быть!
Тогда благословить за счастье можно б небо.

     Но наиболее тяжёлым бичом этой эпохи были жестокие войны, приводившие к опустошению целых городов и стран. Невзгоды, которые пришлось испытать Хайяму, несомненно, усугублялись тем, что его молодость совпала с первыми годами сельджукскоrо завоевания.

Ты, книга юности, дочитана, увы!
Часы веселия навек умчались вы!
О птица-молодость, ты быстро улетела,
Ища свежей лугов и зеленей листвы.

         По каким-то причинам, возможно, связанным с политическими событиями - первыми годами правления сельджукских султанов, Хайяму пришлось покинуть Хорасан.Он уезжает вначале в Самарканд, а затем в Бухару.   За десять лет, что учёный прожил в Бухаре, он написал четыре фундаментальных трактата по математике, опередив даже западную науку на 500 лет.
      Первым дошедшим до нас сочинением Хайяма является небольшой алгебраический трактат, рукопись которого хранится в библиотеке Тегеранского университета.
Хайяму принадлежит «Трактат о доказательствах задач алгебры и алмукабалы», в котором Хайям излагает алгебраический метод решения квадратных уравнений, описанный ещё ал-Хорезми.
      Во введении к данному трактату Омар Хайям даёт первое дошедшее до нас определение алгебры как науки, утверждая: алгебра — это наука об определении неизвестных величин, состоящих в некоторых отношениях с величинами известными, причём такое определение осуществляется с помощью составления и решения уравнений.
       В следующих главах он развивает геометрический метод решения кубических уравнений, восходящий к Архимеду. Он выдвинул оригинальную теорию параллельных прямых,  усовершенствовал теории отношений и пропорций. Омар Хайям доказал первые теоремы геометрий Лобачевского и Римана.

    Но достояние ума не дает прочного положения в обществе. Тем не менее надо иметь мужество жить, не гоняясь за сюиминутными материальными благами, которые как придут, так и уйдут, сохраняя верность своему призванию и побеждая ад в собственной душе.

Беспощадна душа, наши планы круша,
час настанет — и тело покинет душа.
Не спеши, посиди на траве, под которой
Скоро будешь лежать, никуда не спеша.
            
               ***
В поднебесье светил ослепительных тьма,
Помыкая тобою, блуждает сама.
О, мудрец, заблуждаясь, в сомненьях теряясь,
Не теряй путеводную нитку ума.      
            
               ***
И сияние рая, и ада огни -
Мне мерещились на небе в давние дни.
Но Учитель сказал:"Ты в себя загляни -
Ад и рай,не всегда ли с тобою они?"

      Позже в предисловии к своей «Алгебре» Хайям напишет горькие слова:
"Я был лишен возможности систематически заниматься этим делом и даже не мог сосредоточиться на размышлении о нем из-за мешавших мне превратностей судьбы. Мы были свидетелями гибели ученых, от которых осталась малочисленная, но многострадальная кучка людей.  Суровости судьбы в эти времена препятствуют им всецело отдаться совершенствованию и углублению своей науки. Большая часть из тех, кто в настоящее время имеет вид ученых, одевают истину ложью, не выходя в науке за пределы подделки и притворяясь знающими. Тот запас знаний, которым они обладают, они используют лишь для низменных плотских целей. И если они встречают человека, отличающегося тем, что он ищет истину и любит правду, старается отвергнуть ложь и лицемерие и отказаться от хвастовства и обмана, они делают его предметом своего презрения и насмешек",
       Поражает то, как жизненный тяжелый опыт позволяет извлечь мудрые уроки и облечь мудрость в такие яркие и помогающие преодолевать горечь бытия и всегда сохранять чувство собственного достоинства строки:

Не завидуй тому, кто силен и богат,
За рассветом всегда наступает закат.
С этой жизнью короткою, равною вдоху,
Обращайся, как с данной тебе напрокат.
               ***
Лучше впасть в нищету, голодать или красть,
Чем в число блюдолизов презренных попасть.
Лучше кости глодать, чем прельститься сластями
За столом у мерзавцев, имеющих власть.
              ***
Не оплакивай, смертный, вчерашних потерь,
Дел сегодняшних завтрашней меркой не мерь,
Ни былой, ни грядущей минуте не верь,
Верь минуте текущей — будь счастлив теперь.

      Как и другие крупные учёные того времени, Омар не задерживался подолгу в каком-то городе. Всего через четыре года он покинул Самарканд и переехал в Бухару, где начал работать в хранилищах книг.
      В 1074 году его пригласили в Исфахан, расположенный в долине в окружении горных цепей, с протекавшей через город полноводной рекой Заендеруд. Это  была столица мощной централизованной сельджукидской державы, простиравшейся от Средиземного моря на западе до границ Китая на востоке, от Главного Кавказского хребта на севере до Персидского залива на юге. В эпоху султана Малик-шаха Исфахан расширился, украсился нарядными архитектурными сооружениями,  великолепными садами. Зубчатая городская стена  с двенадцатью широкими железными воротами, красивые высокие здания, величественная пятничная мечеть на центральной площади, целые кварталы оживленных базаров, множество караван-сараев со складами товаров и гостиницами для приезжих, журчащие водотоки с прекрасной водой, ощущение простора и изобилия - все это вызывало восхищение путешественников. Малик-шах придал своему двору небывалое великолепие, где царили пышные пиршества и городские празднества, царские забавы и охоты.

       Таинственны и страшны были рассказы о жизни Исфахана в то время, когда развернули свою деятельность исмаилиты (в Европе их называли ассасинами), с их тактикой мистификаций, переодевания и перевоплощений, заманивания жертв, тайных убийств и хитроумных ловушек. Исфахан был  одним из главных центров исмаилизма - религиозного антифеодального течения в мусульманских странах. В конце XI века исмаилиты развернули активную террористическую деятельность против господствовавшей тогда тюркской феодальной знати.  Низам ал-Мулк, как повествуют источники, был зарезан исмаилитом, проникшим к нему под личиной дервиша - странствующего мусульманского монаха, а Малик-шах позднее был тайно отравлен.

      Но пока, в преддверии этих печальных событии по инициативе и при покровительстве главного шахского визиря Низам аль-Мулька Омар становится духовным наставником султана. Через два года Мелик-шах назначил его руководителем дворцовой обсерватории, одной из крупнейших в мире.

     Работая на этой должности, Омар Хайям не только продолжал занятия математикой, но и стал известным астрономом.  Таким был  двадцатилетний период его особенно плодотворной научной деятельности, блестящей по достигнутым результатам. Хайям создал новую систему летоисчисления, для которой он вычислил орбиту вращения Земли вокруг Солнца с поражающей точностью. Его солнечный календарь считается даже точнее древнеримского юлианского, по которому жили тогда в Европе, и более позднего григорианского. С небольшими изменениями систему Хайяма до сих пор используют в Иране.
      Утвердилась и слава Омара Хайяма как астролога-прорицателя, наделенного особым даром ясновидения.  Так известен  эпизод, показывающий, что Хайям мог делать метеорологические прогнозы. Зимою 1114 года в городе Мерве султан попросил его определить благоприятный момент для выезда на охоту.   Омар удалился на  два дня и определил благоприятный момент. Когда султан сел на коня и проехал расстояние в один петушиный крик, набежала туча, и налетел ветер, и поднялся снежный вихрь. Все засмеялись, и султан хотел уже повернуть. Ходжа имам Омар сказал: "Пусть султан успокоит сердце: туча сейчас разойдется и в эти пять дней не будет никакой влаги". Султан поехал дальше, и туча рассеялась, и в эти пять дней не было никакой влаги, и никто не видел ни облачка.

       По мнению большинства историков, созидательная государственная деятельность и широкие просветительские преобразования царства обязаны не столько султану Малик-шаху сколько его визиру (по-нашему - премьер министру) Низам ал-Мулку (1018--1092) ,  выдающемуся политическому деятелю XI века. Низам ал-Мулк открыл в Исфахане, так же как и в других крупнейших городах - Багдаде, Басре, Нишапуре, Балхе, Мерве, Герате, - учебно-научные академии. Для исфаханской академии он возвел величественное здание возле самой пятничной мечети и пригласил  для преподавания известных ученых. Исфахан, славился ценнейшими собраниями рукописных книг и  культурными традициями . Там провел значительную часть своей жизни  гениальный Авиценна, читавший лекции в одном из исфаханских медресе.
       Следует отметить, что во времена Хайяма ученый, не будучи человеком состоятельным, мог регулярно заниматься наукой только при дворе  правителя, занимая одну из четырех должностей: секретаря (дабира), поэта, астролога или врача. Судьба ученого зависела от милости или немилости правителя, его нрава и капризов, от придворных интриг и дворцовых переворотов. Именно ученые-царедворцы во многом обеспечивают правителю прочность власти и ее великолепие.
   
        В  пору расцвета его научного творчества и жизненного благополучия  в Исфахане были написаны четверостишия гедонического характера (рубаи) . Рубаи до сих пор является широко распространенной на востоке формой фольклорной поэзии в отличие от заимствованных касыды и газели. Погонщики караванов, чтобы скоротать долгий путь, писали «разлучные или странствующие» стихи, а поэты писали любовные куплеты, которые подхватывали юноши и девушки для излияния своих чувств. Рубаи — одна из самых сложных жанровых форм таджикско - персидской поэзии. Объем рубаи — четыре строки, три из которых (редко четыре) рифмуются между собой. Хайям — непревзойденный мастер этого жанра. Его рубаи поражают меткостью наблюдений и глубиной постижения мира и души человека, яркостью образов и изяществом ритма.

Пока с самим собой дружить мне тяжело,
Не вправе я судить ничьи добро и зло.
Я должен сам себя постигнуть до предела,
Чтоб сердце понимать других людей смогло.
                ***
Великий стыд и срам: боготворить себя,
В душе презреть народ и воцарить — себя.
У зоркого зрачка полезно б научиться,
Взирая на людей, совсем не зрить — себя.
                ***
В этом мире любовь — украшенье людей,
Быть лишенным любви — это быть без друзей.
Тот, чье сердце к напитку любви не прильнуло
Тот — осел, хоть не носит ослиных ушей.
                ***
Все пройдет — и надежды зерно не взойдет,
Все, что ты накопил, ни за грош пропадет.
Если ты не поделишься вовремя с другом —
Все твое достояние врагу отойдет.

         Стихи  Хайяма расширили рамки народного творчества,  они обрели логику и удивительную остроту мысли, необыкновенную  философскую глубину и афористичность. Наметился характерный творческий почерк Хайяма - крамольного философа и богоборца.  Омар начал неведанный до него спор с Богом о разумности и справедливости мира. Его стихи проникнуты бесстрашием ученого, опередившего время. Опередив эпоху, он начал разговор о месте человека во Вселенной, опираясь на свой аналитический ум.

Если созданы мы только для молитв, -
Для чего ты создал дьявола, Господь?
Много слов для разговора я припас, -
Страха все же не могу я побороть.
            
Не могу в своем неверии принять
От подвижников невежественную весть,
Слово разума я только признаю:
Перл в жемчужных только раковинах есть.

Если создал ты хороших и дурных,
В наказаньях и наградах смысла нет.
Безупречных ты иметь желаешь слуг?
Нас, плохих, зачем ты выпустил на свет?

По природе — я железная руда:
Содержать в себе алмазы не могу.
Сотни раз меня в горниле переплавь,
я все тот же, пред которым ты в долгу.

Зло даешь и получаешь плату злом, -
Чем ты лучше в этом случае меня?
Пусть я плох, но я тобою сотворен...
я не нравлюсь... так не делал бы меня.

В противовес религиозным догмам, подчеркивающим ничтожность смертных людей, Омар Хайям воспевает величие человека.

Мы — цель созданья, смысл его отменный,
Взор Божества и сущность зрящих глаз.
Окружность мира — перстень драгоценный,
А мы в том перстне — вправленный алмаз.
                ***
Мы источник веселья — и скорби рудник.
Мы вместилище скверны — и чистый родник.
Человек, словно в зеркале мир — многолик.
Он ничтожен — и он же безмерно велик!
                ***

Мы больше в этот мир вовек не попадем,
вовек не встретимся с друзьями за столом.
Лови же каждое летящее мгновенье —
его не подстеречь уж никогда потом.

       Четверостишия Омара Хайяма повествуют о смысле человеческой жизни, о нашей незащищенности перед судьбой и течением времени, о ценности мимолетных мгновений радости. Это стихи-афоризмы, которые являются духовным достоянием человечества и великолепным подарком для любого ценителя юмора и мудрости. Они тренируют ум и приносят эстетическое наслаждение.

Взору смертных закрыта грядущего даль,
Размышлять о грядущем мне времени жаль.
Если ты не безумец, живи настоящим,
Не впускай в свое сердце тоску и печаль.
                ***
За мгновеньем мгновенье — и жизнь промелькнет.
Пусть весельем мгновение это блеснет!
Берегись, ибо жизнь — это сущность творенья,
Как ее проведешь, так она и пройдет.
                ***
О тайнах сокровенных невеждам не кричи,
И бисер знаний ценных пред глупым не мечи.
Будь скуп в речах и прежде взгляни, с кем говоришь;
Лелей свои надежды, но прячь от них ключи.
                ***
Не бойся козней времени бегущего.
Не вечны наши беды в круге сущего.
Миг, данный нам, в веселье проведи,
Не плачь о прошлом, не страшись грядущего.
                ***
Ты ради благ мирских сгубил земные дни,
Но вспомни день Суда, на жизнь свою взгляни.
Ведь многих до тебя стяжание сгубило.
И что постигло их? Где все теперь они?
                ***
Сказал я сам себе: вина я пить не буду,
Кровь виноградных лоз теперь я лить не буду.
«Ты впрямь решил не пить?» — спросил меня рассудок,
А я: «Как мне не пить? Тогда я жить не буду».
                ***
Ты можешь быть счастливым, можешь пить,
Но ты во всем усерден должен быть
Будь мудрым, остальное все не стоит
Того, чтоб за него свой век сгубить.
                ***
Что гнет судьбы? Ведь это всем дано.
Не плачь о том, что вихрем сметено.
Ты радостно живи, с открытым сердцем,
Жизнь не губи напрасно, пей вино!


      Если бы юноши, обдумывающие житье, чаще читали Хайяма, сколько бы удалось избежать покалеченных судеб под воздействием субкультуры и ложных кумиров или бесплодного умствования в ущерб полноте и радости реальной жизни.

Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно не мало,
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
               
                ***
Тот, кто с юности верует в собственный ум,
Стал, в погоне за истиной, сух и угрюм.
Притязающий с детства на знание жизни,
Виноградом не став, превратился в изюм.
                ***
Как часто, в жизни ошибаясь,теряем тех, кем дорожим.
Чужим понравиться стараясь, порой от ближнего бежим.
Возносим тех, кто нас не стоит, а самых верных предаем.
Кто нас так любит, обижаем, и сами извинений ждем.
                ***
Чем за общее счастье без толку страдать —
Лучше счастье кому-нибудь близкому дать.
Лучше друга к себе привязать добротою,
Чем от пут человечество освобождать
                ***
В этом замкнуто круге — крути не крути —
Не удастся конца и начала найти.
Наша роль в этом мире — прийти и уйти.
И никто нам не скажет о смысле пути.
                ***
Знайся только с достойными дружбы людьми,
С подлецами не знайся, себя не срами,
Если подлый лекарство нальет тебе — вылей!
Если мудрый подаст тебе яду — прими!
                ***
Кто жизнью бит, тот большего добьется.
Пуд соли съевший выше ценит мед.
Кто слезы лил, тот искренней смеется.
Кто умирал, тот знает, что живет!

        В 1092 году в связи со смертью покровительствовавшего ему султана Мелик-шаха и визиря Низам аль-Мулька исфаханский период его жизни заканчивается, наступили  тяжёлые для Хайяма годы. Поэт был вынужден покинуть сельджукскую столицу. Вдова Малик-шаха Туркан-хатун, опираясь на тюркскую гвардию ("гулямов"), добилась провозглашения султаном младшего сына Махмуда, которому было всего 5 лет, и стала фактической правительницей государства. Положение Омара Хайяма при дворе пошатнулось. Туркан- хатун, не жаловавшая Низам ал-Мулка, не испытывала доверия и к близким к нему людям. Омар Хайям продолжал еще некоторое время работать в обсерватории, однако уже не получал ни поддержки, ни прежнего содержания. Одновременно он исполнял при Туркан-хатун обязанности астролога и врача.
      В то время были модны шутливые экспромты и Хайяму приписывают эпиграмму на Туркан-хатун.

Увы, душистым теплым хлебом недопеченные владеют,
Увы, сокровищ совершенством несовершенные владеют,
Туркан-хатун прекрасны очи — отрада сердца для глядящих,
Увы, ведь ими безраздельно рабы безусые владеют.


         Произошло событие, которое привело  Хайяма  к  крушению придворной карьеры. Вот как описывает этот эпизод Ал-Байхаки: "Однажды имам Омар пришел к великому султану Санджару, когда тот был мальчиком и болел оспой, и вышел от него. Визир Муджир ад-Даула спросил у него: "Как ты нашел его и чем ты его лечил?" Он ответил "Мальчик внушает страх".  Слуга-эфиоп передал эти слова султану. Когда султан выздоровел, по этой причине он затаил злобу на имама Омара и не любил его". Санджар заподозрил Хайяма в недобросовестном лечении или в "дурном глазе" и на всю жизнь затаил неприязнь к Омару Хайяму. Исфахан после смерти Малик-шаха вскоре потерял свое положение царской резиденции и главного научного центра, столица вновь была перенесена в Хорасан, в город Мерв.   Омар Хайям - гуманист, даже в трудные мрачные времена он отстаивает незыблемые ценности:для него человек и его душевный мир превыше всего. Он ценит удовольствие и радость жизни, наслаждение от каждой минуты. А его стиль изложения давал возможность выражать то, чего нельзя было сказать вслух открытым текстом.
                ***
Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало,
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
                ***
Не делай зла — вернется бумерангом,
Не плюй в колодец — будешь воду пить,
Не оскорбляй того, кто ниже рангом,
А вдруг придется, что-нибудь просить.
                ***
Не предавай друзей, их не заменишь,
И не теряй любимых — не вернешь,
Не лги себе — со временем проверишь,
Что этой ложью сам себя ты предаёшь.
                ***
Можно соблазнить мужчину, у которого есть жена,
можно соблазнить мужчину, у которого есть любовница,
но нельзя соблазнить мужчину, у которого есть любимая женщина.

      К славе Хайяма как выдающегося математика и астронома в те времена прибавилась в эти годы крамольная слава вольнодумца и вероотступника. Философские взгляды Хайяма вызывали злобное раздражение ревнителей ислама, его отношения с высшим духовенством резко ухудшились. Они приняли столь опасный для Омара Хайяма характер, что он вынужден был, в уже немолодые годы, совершить долгий и трудный путь паломничества в Мекку.
      Когда он прибыл в Багдад, поспешили к нему его единомышленники по части древней науки, но он закрыл перед ними дверь преграждением раскаявшегося человека, а не товарища по пиршеству. И вернулся он из хаджа своего в свой город, посещая утром и вечером место поклонения и скрывая тайны свои, которые неизбежно откроются.

      В какой-то момент Хайям возвращается в Нишапур, где он прожил до последних дней жизни, лишь по временам покидая его для посещения Бухары или Балха. Ему к тому времени было, по-видимому, более 70 лет. Возможно, Хайям вел преподавание в Нишапурском медресе, имел небольшой круг близких учеников, изредка принимал искавших встречи с ним ученых и философов, участвовал в научных диспутах. К концу жизни он все меньше общался с людьми и проводил большую часть времени один за чтением книг. В некоторых источниках Хайяма называют скупым и ворчливым, но  рубаи Хайяма развенчивают образ мрачного старца-отшельника, ведь они наполнены радостью и юмором.

Скорей вина сюда! Теперь не время сну,
Я славить розами ланит хочу весну.
Но прежде Разуму, докучливому старцу,
Чтоб усыпить его, в лицо вином плесну.

                ***

Из всех, которые ушли в тот дальний путь.
Назад вернулся ли хотя бы кто-нибудь?
Не оставляй добра на перекрестке этом:
К нему возврата нет, — об этом не забудь.

                ***

Трава, которою — гляди! — окаймлена
Рябь звонкого ручья, — душиста и нежна.
Ее с презрением ты не топчи: быть может,
Из праха ангельской красы взошла она.

                ***

Пусть пьяницей слыву, гулякой невозможным,
Огнепоклонником, язычником безбожным, —
Я, верен лишь себе, не придаю цены
Всем этим прозвищам — пусть правильным, пусть ложным.

        Однажды во время чтения «Книги об исцелении» Абу Али ибн Сины Хайям почувствовал приближение смерти (а было тогда ему уже за восемьдесят). Остановился он в чтении на разделе, посвященном труднейшему метафизическому вопросу и озаглавленному «Единое во множественном», заложил между листов золотую зубочистку, которую держал в руке, и закрыл фолиант. Затем он позвал своих близких и учеников, составил завещание и после этого уже не принимал ни пищи, ни питья. Исполнив молитву на сон грядущий, он положил земной поклон и, стоя на коленях, произнёс: «Боже! По мере своих сил я старался познать Тебя. Прости меня! Поскольку я познал Тебя, постольку я к Тебе приблизился». С этими словами на устах Хайям и умер.

          Его имя было почти никому не известно почти 800 лет. Только благодаря переводам английского поэта XIX века Эдварда Фицджеральда певец любви, вина и  философских тайн  опять стал   самым популярным во всем мире.   Гедонизм и земные радости, которые воспевал Хайям, нашли большой отклик у англичан. Они видели в его стихах отдушину, когда в почете были умеренность и самообладание. А мы почти через тысячу лет после смерти поэта черпаем в его стихах мудрость, которая помогает жить в самые трудные минуты. Сегодня Омара Хайям является самым издаваемым автором на нашей планете.
      Иранские власти зачастую недолюбливают Хайяма за светскость и неканоничные интерпретации исламской доктрины (считается, что он был близок суфиям — исламским мистикам). Тем не менее его все равно рассматривают как одного из наиболее ярких представителей нации, его жизнь и творчество изучают в школах и университетах.

В общенье с мудрецом ищи себе оплот,
Невежду углядев – за сотню вёрст в обход.
Коль поднесёт мудрец, и кубок яда выпей,
А потчует глупец, выплёскивай и мёд

Могила Хайяма находится в Нишапуре около мечети памяти имама Махрука. На этой могиле в 1934г. на средства, собранные почитателями творчества Хайяма в разных странах, был воздвигнут обелиск. Надпись на обелиске гласит:

СМЕРТЬ МУДРЕЦА 516 г. ХИДЖРЫ
ПО ЛУННОМУ КАЛЕНДАРЮ.

У могилы Хайяма присядь и свою цель потребуй,
Одно мгновенье досуга от горя мира потребуй.
Если ты хочешь знать дату построения обелиска,
Тайны души и веры у могилы Хайяма потребуй.