Вадим

Поэма

I
Хочу онегинской строфою
Поведать вам печальный сказ.
Я ничего от вас не скрою,
Начну, пожалуй, сей же час…
Во времена сражений страшных,
Героев — витязей отважных —
Жил незадачливый Вадим.
Был Богом он всегда храним.
Вадим любил одну дивчину —
Марину из далёких мест.
Пройдя село своё окрест,
Он, разогнав свою кручину,
Поплыл на лодке, поскорей
Побыть с зазнобою своей.

II
Была девица та мечтою,
Но был другой давно ей мил,
Она любив его душою
Отвергла весь Вадима пыл…
Когда надежды безответны
И все усилия так тщетны,
Когда в душе одна лишь боль,
То шансов на победу ноль.
Но витязь наш не стал сдаваться,
Он видеть милую хотел,
Таков его видать удел,
Всё от мечты не отступаться,
Копить на сердце только страсть,
Восторгом упиваясь всласть.

III
Вадим любил Марину страстно…
Хоть и была та за другим,
Герой к ней рвался не напрасно,
Она гордилась тайно им.
Довольно было просто видеть
Ему её, чтоб не обидеть.
Тем более что старший брат
На той девице был женат.
И деверь знал: не будет с нею,
С той, что за братом за родным,
Ведь счастье не дано иным…
Но лишь мечту в душе лелея
И брата не любя совсем,
В признании своём был нем.

IV
Пересекая молча реку
Лишь о Марине думал он.
Ах, как приятно человеку,
Когда красавицей пленён.
Как только вышел он из лодки,
Мечтая о своей молодке,
В жестокий бой с врагом попал,
И, раненый стрелой, упал.
Лежал, весь истекая кровью,
Взирая тихо в небеса.
Легла на поле уж роса,
Вадим уж не пылал любовью.
Сознание он всё терял
И потихоньку умирал.

V
Немало времени промчалось,
Очнулся наш герой впотьмах.
Звездами небо загоралось.
Перед Вадимом был монах.
Чернец был лекарем когда-то.
Одежда вовсе не богата,
И в узелке простом его
Лекарства есть ото всего.
Отец лечить решил больного,
Примочки делая не зря,
Всё ж исцелил богатыря.
Хоть времени прошло и много,
Вновь появился тот же пыл,
Марину витязь не забыл.

VI
А Ферапонт, так звался инок,
Ему дал дружеский совет,
Не рисовать в уме картинок,
Дав целомудрия обет…
Но наш Вадим, ему не внемля,
Совет тот вовсе не приемля,
Наедине с самим собой
Решил, что лучше жить мечтой.
И хоть мечта порою страстна
И губит душу злобный бес,
Но лучше волею небес
Душа путь будет тьмы причастна,
Чем позабудется любовь
И поостынет в сердце кровь…

VII
Забыть?! Нет, ни за что на свете! —
Он Ферапонту отвечал.
Пусть сам монах даёт обеты,
Да он и так уже их дал.
Монах не стал с Вадимом спорить,
Себя чтоб этим не позорить,
А просто промолчал совсем.
Да, в спорах он был часто нем,
Но не доволен стал Вадимом,
К чему здесь лишние слова,
Когда в горячке голова
В восторге трепетном и мнимом.
Ведь инок был большой мудрец,
Не зря же звался он — отец.

VIII
Простившись вскорости с монахом,
Отправившись в далёкий путь,
Неодолим Вадим был страхом,
Но думал: «Справлюсь как-нибудь
С порывом страсти непременным»…
Здесь строчка просится с рефреном,
Но это вовсе ни к чему.
Смотреть уж если по уму,
Итак дань отдал точным рифмам,
И как умею, так пишу.
Пустым рефреном не грешу,
Но дорожу одним лишь ритмом…
Признаюсь, правда, я как раз:
Продолжить хочется рассказ!..

IX
Вадиму попадались тати
На непростом его пути,
Всё это было так не кстати,
Но, продолжая вдаль идти,
Наш богатырь не ведал страха
И со всего лихого маха
Рубил и резал, как в бреду,
Неся урон врагам, беду.
От битв кровавых притомился
Вадим — наш славный богатырь.
Он принялся читать псалтырь.
Спокойно в вере укрепился,
Огонь в костре своём раздув,
Набрался силы, отдохнув.

X
Он знал, что не гоняться лучше
Ему за призрачной мечтой.
Но, сердце трепетное муча,
В уме всё образ роковой.
Вадим тернистой шёл тропою,
И захотелось вдруг герою
В лесу вечернем отдохнуть,
Ведь впереди неблизкий путь.
Вдруг вдалеке он слышит крики,
Сверкнули отблески огня,
Раздалось ржание коня.
Разнёсся посвист полудикий…
Все стихло, стало не до сна,
Лишь только роща вся темна.

XI
И только засверкало утро,
Как витязь дальше зашагал…
И всё кругом казалось хмуро,
Что будет дальше — он не знал…
Но сердцу было так тревожно,
Как если б жить неосторожно,
Предавшись полностью греху,
Болтая деве чепуху…
Прогнав тревожные все мысли,
Спешил он резво так вперёд,
Что не заметил, что идёт
Совсем не радостный и кислый,
Но всё же зашагал бойчей,
Вперёд скорее, к ней же, к ней…

XII
Читатель скажет мне про это:
Наверно, твой герой дурак?
По воле глупого поэта
С грехом не справится никак.
Отчасти буду я согласен,
Ведь путь такой весьма опасен,
Когда-то был и сам таким,
Весь очарован, нелюдим…
К чему здесь это отступленье?
А просто так, для красоты,
Пойми, запретные мечты —
Большое в жизни преступленье!
С самим собой наедине
Им недоволен я вполне.

XIII
Вернёмся к главному герою.
Конечно, тот давно устал
Быв увлечён чужой женою,
И мир ему казался мал.
Мечтами страстными томимый,
Никем на свете нелюбимый,
Он сделал вывод для себя:
Живёт он глупо, но любя.
И в глупости являлся твёрдым,
Быв основательно слепым
Всё доверял мечтам иным,
Всё потому, что был упёртым.
Со лба платком стирая пот,
Поспешно шёл вперёд, вперёд.

XIV
Вдруг видит — множество убитых
Лежат забыты тут и там,
И на телах их не зарытых
Раздолье-пиршество червям…
Какая жуткая картина,
Бесславна их была кончина.
Тогда он понял, что за шум
Ему встревожил ночью ум.
Всё это половцев набеги.
Тревожно стало на душе,
Вся Русь в убийстве, грабеже,
Нет воли в русском человеке
Проклятых прочь с земли прогнать,
Страдает Русь — святая Мать…

XV
Но что же, дальше топать надо,
Совсем уже недалеко…
Да, велика теперь досада —
Вадиму вовсе не легко,
И многое как раз случилось,
Попал Вадим к судьбе в немилость,
Но это только полбеды,
Беда нас ждет лишь впереди…
Скорей, к красавице Марине.
Тоска, уйди скорее прочь,
Совсем становится невмочь
И многое свершится ныне.
Но что же будет впереди?
Постой, читатель, обожди…

XVI
Совсем немного нам осталось,
Совсем уж близится финал.
Закончить повесть — что за малость?
Да и писать-то попристал!
Вадим спешил к своей любимой
Порывом трепетным гонимый,
Но знал, что он большой глупец,
Как Ферапонт сказал отец.
Пылая страстью негасимой,
Герой наш шёл тоской томим,
Он знал — Мариной нелюбим,
Но был надеждой полон мнимой
И только лишь придя в село,
Вдруг понял, как не повезло…

XVII
Как только он дошёл до места –
Увидел угли от избы.
О, где же братова невеста?
Деревни нет, кругом гробы.
Судьбу свою вверяя чуду,
Искать родню он стал повсюду,
Явился вскоре страшный вид,
Такой, что кровь захолодит…
Но нет нигде его девицы!
Жива ли та? Как знать? Вполне…
А брат повешен на сосне…
Клюют его поспешно птицы.
Так и не смог найти её,
Но, может, это всё враньё?

XVIII
И не нашёл он утешенья,
Ни в Боге, ни в монастыре…
Судьбы неправедно решенье,
Герой теперь у нас в хандре.
О, как забыть ему потери?
Как укрепиться в Правой вере?
Жизнь у него всего одна,
И не его во всём вина…
Но гложет горькая досада,
И нелегка души печаль,
И мне его, признаться, жаль.
Но будет в вечности награда
За всё, что в жизни не успел
Он сделать так, как сам хотел…

XIX
Да, страсть порою губит душу,
Мешает ночью крепко спать,
Преследует и в зной, и в стужу,
Как страсти тяжела печать!
Я не терплю нравоучений,
Пусть было множество мучений
Героя сказа моего,
Я не в ответе за него…
Пусть дальше ищет он Марину,
Пусть сожалеет о былом,
Но это всё потом, потом…
Ну а сейчас свою кручину
Он Ферапонту вверить смог,
И Ферапонт душе помог!..

XX
На этом лучше и закончу
Свой незатейливый рассказ.
Клонится дело стало к ночи,
И я устал уже как раз.
Пускай простит меня читатель,
Тот, что в душе своей мечтатель,
За недосказанность стиха…
Но как бы не было греха,
Ведь у меня давно зевота,
Не впасть бы в старческий маразм,
Кончаю свой энтузиазм,
Писать мне дальше неохота.
В постели лёжа на боку,
Последнюю пишу строку…

Декабрь 2014 — сентябрь 2024