Эхо и тень

И жёлтый цвет и цвет зеленый
порой сливаются в одно –
денёк осенне-золоченный –
удачно объединено.

И всё же чаще происходит
меж ними буря или спор,
коса на камушек находит,
так начинается раздор.

Да, синева и безмятежность,
тревожно-красные тона,
свинцово-серая небрежность
и безрассудства рыжина

вступают часто в перепалку
за интерес к себе зрачка,
кто увлеченно, кто вповалку,
а кто зайдёт и с кондачка.

Одни выпячивают живость,
другие же наоборот,
есть, источающие льстивость,
а впрочем, кто их разберёт!

Так сотни, тысячи оттенков,
преподнеся для глаза весть,
ум вызволяют из застенков –
анализировать, что есть.

Но то цвета, еще есть звуки,
что звери-птицы издают,
осенние подчас к разлуке,
в основе летних же – уют.

Они, пожалуй, как и краски
бывают привередливы;
цвета и звуки до острастки,
необъяснимо въедливы!

Невыносимыми, как муха –
их, впрочем, делает борьба –
одних за глаз, других за ухо –
такая, значится, судьба!

И всё ж триумфа не случится,
ведь за собой оставив голь,
они исчезнут, дабы слиться
с тем, что охватывает ноль.

А ты печалиться не станешь;
решившись выглянуть в окно,
твердить себе не перестанешь:
ноль обесценивает, но

вдруг сделается не до смеха –
обыкновенный зимний день,
в котором звуки – просто эхо,
а цвет не более, чем тень!