Дедлайн

Дед, не думай, я не пьяный...
Может слышишь ты меня?
Мы живём в век окаянный
Рядом с линией огня.

Нет, никто не переехал:
Те же город и страна,
И асфальт, как был, в прорехах...
Денег – тоже – нихрена.

Дом? По-прежнему – хрущёвка,
Та, что дал тебе завод.
Мать в могиле... Как там Вовка?
То ли помер, то ли пьёт...

В голове пока порядок:
Тлею, память теребя, –
Мне шестой уже десяток,
Скоро догоню тебя...

Да, Казань всё там и та же:
Блеск бессилья и понты,
Чистят снег местами даже, –
Воплощенье, ****ь, мечты...

Перед банком сквер разбили,
Ярмарка в ДК была...
Кстати, нас вчера бомбили, –
Прилетали БПЛА.

Я один видал в окошке,
Утром... Начал привыкать:
На душе скребутся кошки,
Совесть нечем затыкать.

Кто бомбит нас? Украина.
Говорю, не пил я, нет...
Хоть сама она в руинах,
Не скупится на ответ.

Помню я твои рассказы
Про завод и про войну,
Потому не понял сразу,
У кого и кто в плену.

«Ящик», мозг народу выев,
Аж трясётся от побед.
Сел давно Замир Закиев:
Был у нас такой сосед...

Третий год к концу подходит
Ожидания конца,
А конец всё не приходит
Ни с фасада, ни с торца.

В том Америку винили,
А теперь она нам брат...
Снова в тире учудили
Проститутки маскарад.

Хочешь жить – мочи другого,
Воздух, как в могиле, спёрт...
Как дошли мы до такого?
Знает лишь плешивый чёрт.

Даже богу дали каску
И казённый автомат:
«Не убий!», – не та отмазка,
Чтобы всё вернуть назад.

Говорю я без обмана,
Хоть похоже то на бред..
Вобщем, всё идёт по плану,
Только нас в том плане нет.

Да не жалуюсь я, деда...
Просто постарел душой.
Никуда я не уеду:
Я теперь везде чужой...