Синдром единственного ребёнка. 18. О любимых учите

Недетская повесть о детстве

18. О любимых учителях


Вот и пришло время рассказать о любимых учителях. Их было несколько. И каждый из них в своё время вошёл в моё сердце и оставил мощный след в душе\.

Марфеевна, так у нас в школе называли учительницу русского языка и литературы Маргариту Тимофеевну.  Называли между собой все и учителя, и ученики. Она знала об этом и только посмеивалась.

Марфеевна была статной высокой,   под метр девяносто.  Смуглое лицо пышущее умом и добротой, живые чёрные глаза,  тёмные волосы и весёлая улыбка.  Голос громовой, сильный.  Как скажет – так скажет!

Когда она впервые  пришла на урок  к нам, пятиклашкам, мы сразу поняли, что по русскому и литературе будем учиться хорошо. Даже если не хотим, то придётся.  Попробуй-ка у такой тётеньки не выучи! Или поведи себя неподобающе.

В общем, сделали правильные выводы. А то один из седьмого не сделал, так вылетел вместе с партой в открытую дверь. Ну трепал он на уроке русского языка Марфеевне нервы, трепал, старался изо всех сил урок сорвать, старался-старался, ну прям из кожи лез.  В «снайперы» заделался и лишь Марфеевна к доске повернётся, он сразу свою снайперскую трубочку из рукава и давай оплёвывать девчонок пульками из жеваной бумаги. Те взвизгивают, кулаки ему демонстрируют,  Марфеевна отвлекается от объяснения, делает  ему замечания.  Урок  почти насмарку.  А тема сложнейшая! 

А «снайперишко» сам не слушает и другим не даёт. Марфеевна ему раз, другой, третий на вид поставила, а дитятко не внемлет здравым учительским словам и всё тут. 

Марфеевна вежливенько просит его покинуть класс и проветрить буйную головушку в коридоре.  Но где там!  Дитятко  хоть бы хны, и уже в наглую народонаселение класса своими плевашками обстреливает. 

Мареевна повторила просьбу проветрить головушку в «автономном плаванье» по коридору,  иначе ей самой придётся отправить его верным курсом вместе с партой. А тот увещеваниям снова не внял и ещё пуще хорохорится, да где вам, мол. Ну Марфеевнв парту вместе с ним подняла и в двери-то и маханула.  Тот только так, под дружное «ах!» класса, в коридор вместе с партой и выпорхнул. С тех  пор Марфеевну в школе зауважали не только за обширные знания, но и за недюжинную силушку.

Свои предметы она знала великолепно и могла так рассказать, что даже таким скучным академический предметом как русский, с кучей правил и исключений, было заниматься интересно, потому что Маргарита Тимофеевна всегда  приводила столь весёлые и забавные примеры, что мы ухахатывались. Она знала неисчислимое количество шуток, прибауток, поговорок.

Марфеевна очень ценила и уважала начитанных детей и тех, кто неравнодушен к литературе не только как предмету  изучения, но и как великой грани духовной культуры.   А уж, нас,  сочиняющий ребят, она прямо таки пестовала.

К сожалению, она вела у нас только в пятом-шестом классах, а в седьмом нас передали другой учительнице, тоже очень хорошей и знающей, но совершенно иной по характеру и манере преподавания.

Но я с Маргаритой Тимофеевной много общалась и вне школы. Они приятельствовали с моей мамой, к тому же мы жили в соседних домах и Марфеевна частенько заскакивала к нам, а мы к ней. А ведь, как говорится, где два учителя – там  малый педсовет.

Так вот, с приходом  Мрфеевны всегда начинался малый педсовет.  Правда педсовет весёлый, обхохочешься.

Обе мои педагогини начинали вспоминать смешные высказывания на очередных уроках и забавные случаи.

Ну, на маминых перлов было не так уж и много, на домоводстве ведь меньше говорят, больше  руками делают.  Но и то хватало.   Ну,  а  вот  ситуаций смешных – тех  не перечесть. Такое порой отчебучивали! 

Однажды, например, на уроке кройки куда-то запропастились большие раскройные ножницы.  А ножниц-то таких всего пять, на пять звеньев. Девчонкам  этого  звена надо кроить, а нечем. Ну их, эти ножницы,   прямо таки обыскались,  но нет нигде.  Что делать, два звена объединились и кроили по очереди.  Неудобно,  времени на раскрой мало остаётся, не успевают.

А уроки домоводства были сдвоенные, ножницы пропали как раз  на втором уроке.  И вот со звонком одна из девочек встаёт со стула и вдруг ойкает: «Ой, вот они! Я  на них сидела!» 

Вот так вот!  Не заметила и села  на  огромные раскройные ножницы, да ещё и просидела на них весь урок, и даже не почувствовала!   Ну хохоту было потом!
 
А у Марфеевны на уроках смешных высказываний было – пруд   пруди. Она   рассказывала каждый раз что-то новенькое.  Это  был цирк!

И надо отдать должное, ни Марфеевна, ни мама никогда не называли имена детей-авторов перлов.

Лучшей подругой Марфеевны была  Людмила Ивановна, учитель начальных классов и биологии.  В начальных классах она учила мою сестру Лариску и Катю Мачехину. А у нас вела ботанику и зоологию в пятом и шестом классах.
Людмила Ивановна и  Марфеевна дружили с детства. В школе сидели за одной партой.  А став взрослыми и работали в одной школе – нашей чёртовой дюжине.

Людмила Ивановна и Маргарита Тимофеевна  -  ярчайший пример полного единства противоположностей.   

Высокая  статная Марфеевна и миниатюрная хрупкая Людмила Ивановна, ниже Маргариты Тимофеевны на две головы.  Лицо красивое, точёное, огромные пронзительные тёмные глаза по дугообразными бровями.  Голос тихий спокойный.  Дюймовочка!  Правда в очках и с указкой.  Очки придавали ей строгости, но мы-то знали, что она весёлая и добрая, и тоже очень умная и знающая.

Она знала столько всего интересного, о каждом растении могла рассказать – как песню спеть. Мы  слушали буквально с открытыми ртами.  Ну и смешные казусы, само собой, встречались.

На одном из уроков мы изучали строение цветка.  А на следующем занятии был опрос на знание изученного. Дети отвечали, что такое цветоножка, чашелистики, лепестки, тычинки, пыльца. 

И вот вызвали к доске Федорхина, того самого, вредину из вредин, и попросили найти на схеме пестик и рассказать о нём.  И развенулся настоящий шпионский детектив, с пытками, каверзными вопросами и увиливаниями от честных ответов.

Федорахин тык-мык у схемы,  то в тычинки ткнёт указкой, то в цветоножку, по в чашелистики. Уводил от ответа.

Ну, а раз ткнул указкой – изволь  объяснить. Но Федорахин героически молчал.

- Так что же всё-таки такое пестик? -  попыталась выудить засекреченную информацию спецагент в образе Людмилы Ивановны.

Только ведь Федорахин-то у нас опытный резидент, он государственных тайн не выдаёт!  Ещё чего, он даже под пытками не признается! 

И Федорахин решил увести ответ в сторону и прикинулся простачком.
 
- А-а, вспомнил, что такое пестик! – заверещал он, - бабушка им карточку толчёт,  для пире!

Он так и сказанул – «пире»,  пусть  вражины поломают головы над заковыкой,  ведь посторонним незачем знать,  как произносится и пишется слово «пюре»! 

Повторение домашнего задания по классификации плодов, тоже было ещё тем цирком.  На это раз  главным действующим лицом стал Долгих – тот самый Дама,  из тандема «Васька да Дама», прославившегося на уроке  по Великим географическим открытиям у Геры Гавриловны.

Людмила Ивановна попросила класс вспомнить как называется плод у тыквы, и все вспомнили, что тыквина.

И тут она задала вопрос Даме, а как называется плод дыни, арбуза и кабачка.
- Дынина! – уверенно заявил Дама.
- Нет, - улыбнулась Людмила Ивановна, 
- Арбузина?  - удивился Дама.
- И снова нет!

И тут в игру вступил хитрый коварный насмешник Васька без Дамы. Он прошептал как бы невзначай… А Дама, разумеется, это  моментом услыхал и выпалил.

-  Кабачкинина!

Последствия, в виде реакции Людмилы Ивановны и класса, я думаю, озвучивать не стоит.

Людмила  Ивановна уже давно на пенсии, но она всё такая же весёлая и неунывающая. И очень мудрая. Мы периодически с ней перезваниваемся и ездим друг к другу в гости. Некоторые считают, что ученикам непозволительно дружить с учителями, а я считаю, что можно и нужно, тем более, когда ученики уже давно взрослые.

Ещё один учитель оставивший живейший след в моей душе – наш учитель физики Юрий Иванович, а в последствии и мой классный руководитель, а ещё в последствии директор техникума, где я стала преподавать политэкономию после окончания университета.

Юрий Иванович появился в нашей школе сразу после института.  И стал вести у нас, шестиклашек, физику.   Уроки его были интересны, с кучей разных физических опытов.  Мы занимались по учебнику Пёрышкина, он был написан лёгким понятным языком, да и Юрий Иванович объяснял материал замечательно, поэтому  физика нас очень заворожила.

Юрий Иванович и его жена Нива Васильевна сразу же вжились в учительский коллектив, особенно тесно они подружились с моей тётушкой Герой Гавриловной, а также приятельствовали с моей мамой. 

Я помню,  как праздновали День рождения тётушки Геры, когда я училась в седьмом классе.  Помимо родственников и друзей  на Дне рождения собрались и  почти все учителя нашей школы.  Нам, ребятне, был накрыт стол  в маленькой комнате, и мы, народонаселение  в количестве пяти человек от трёх и до четырнадцати лет очень даже неплохо провели время среди всяческих вкусностей, сладостей и игр. 

Самое интересное, что в наши детские настольные игры включились постепенно и взрослые, а началось всё с Юрия Ивановича и Нины Васильевны.   Потом, уже в большой комнате, где праздновали взрослые,  был устроен импровизированный концерт. Именно тогда я впервые услышала студенческие песни,  которые самозабвенно распевали учителя, и это как оказалось в последствие, были песни Визбора, Кукина, Городницкого. Так, в возрасте тринадцати лет я впервые приобщилась к бардовской песне.

Так вот, когда мы перешли в восьмой класс, Юрия Ивановича призвали в армию, на целый год.  И физику у нас вёл другой учитель.  А по окончании восьмого класса, я решила уйти в другую школу, поближе к дому.  Тем более, что Гера Гавриловна перешла на работу в техникум, преподавателем истории и одновременно парторгом, это её так повысили,  по настоянию горкома партии.

А у меня был ещё повод не возвращаться в школу – мы опоздали с подачей документов в художественное училище.  В те времена вступительные экзамены в творческие учебные заведения проходили на месяц раньше в начале июля, а не в августе.  А мы с дядюшкой Вилей и мамой заявились  в училище, узнать об условиях поступления, когда там уже во всю шли экзамены.  Так сорвалась моя мечта учиться на художника.  Поэтому я вообще не хотела возвращатьс в свою школу, мне казалось, что все будут смеяться, что вот мол хвалёная художница не поступила. Не буду же я всем объяснять про опоздание. Или мне повесить на  шею  табличку, что мол вообще и не думала поступать. И мы с мамой в большом расстройстве укатили в Грузию.  Но сентябрь неуклонно приближался.

И вот буквально за день до начала нового учебного года к нам домой заявился Юрий Иванович. А мы только-только вернулись из Грузии и я была переполнена восторгами. И  уговаривала родителей, что если у них не получается сейчас переехать в Грузию, то пусть отпустят туда хотя бы меня,  ведь тётушка Рая пообещала моё устройство в художественное училище.

Но родители даже  слушать не хотели мои уговоры, мол, будем переезжать на будущий год все вместе, а пока давай в девятый класс.  И мне пришлось подчиниться суровой родительской силе.

Вот тут-то и нагрянул Юрий Иванович и уломал меня поступить к нему в класс, набранный из лучших учеников городских школ. Тем более, что  там будет учиться мой друг Женька Иванов. И я согласилась. А Юрий Иванович наверное потом пожалел, потому как весь девятый класс я задавала ему на каждом уроке  каверзные вопросы, например, почему днём  на небе видна Луна. Или отчего в некоторых  местах очень странная Роза ветров и ветра там дут сразу во все стороны.  А весь класс меня подначивал, мол давай на следующий урок очередной вопросик. И ведь Юрий Иванович отвечал на все эти вопросы.

Когда я уже преподавала в техникуме, то однажды извинилась за эти каверзы, на что Юрий Иванович улыбнулся и ответил, что был рад этим вопросам, они его подстёгивали отыскивать интересные факты и материалы, и ещё больше читать научной литературы.  И одновременно он был рад,  что дети в моём лице проявляют такую заинтересованность к физическим явлениям, а ведь учителю этого и надо.

И другие учителя были тоже замечательные: и учитель географии Ираида Ильинична, и  биолог  Нелли Яковлевна,  и Зоя Антоновна по немецкому, и словесники Нина Васильевна и Людмила Андреевна, и математики Ольга Георгиевна,  Людмила Георгиевна и Наталья Васильевна, и учитель физкультуры Тамара Леонидовна, и библиотекарь Ольга Васильевна, и наконец  директора Нонна Петровна и Нина Яковлевна.  Сейчас, когда я вспоминаю своё школьное детство, я всё явственнее понимаю, как же мне повезло с учителями, со всеми!