Холодный ветер странствий. Глава 2

  Странная это была экспедиция. Меня даже в списках дублёров не было. До сих пор остаётся секретом причина: как и почему я оказалась в составе группы учёных, да ещё на месте известного маститого генетика, вдобавок ко всему ещё и спеца по роботопсихологии. Да, друзья мои, была такая наука, не удивляйтесь.
  С программой и задачами экспедиции нас, помнится, ознакомили поверхностно, явно давая понять, что всего знать мы и не должны. А мне было всё равно, кто какие цели и задачи нам запланировал. Главное – моя работа, мой проект. Радовалась тому, что разрешили взять чуть ли не всю лабораторию, начиная от замороженных тихоходок до последней колбы и чашки Петри.

  Накануне старта, помню, приснился странный сон. Увидела себя в роли подопытного животного, которого держат в просторном вольере на цепи. Проснулась тогда с чувством необъяснимой тревоги, но отнесла эти сбои нервишек к предстартовым волнениям.
  Странности начались с первых суток полёта. Перед стартом мы получили команду лечь, принять какие-то странные таблетки и зафиксироваться ремнями. Дальнейшие события происходили словно в тумане.
  При пробуждении в точке выхода я ощущала свои движения какими-то заторможенными, скованными, хотя ремни безопасности уже отсутствовали. На сгибе локтя я вдруг обнаружила припухший след от инъекции. Попыталась набрать на подлокотнике код для экспресс-анализа крови, но получила отказ систем корабля выполнить задание. А потом и сама оказалась вдруг обездвиженной введёнными, видимо, во сне какими-то препаратами. На руке появился след от ещё одной инъекции.
  И потянулись длинные тягомотные дни, похожие друг на друга своей безысходностью. Тревоги, как таковой, не было, вероятно из-за воздействия каких-то стимуляторов или нейролептиков. В ночных кошмарах один и тот же силуэт огромного спрута нависал над моей кроватью, прилипал своими щупальцами-присосками к разным точкам моего тела и буквально откачивал мои силы.
  В мозгу в такие моменты начинали мелькать странные картины, похожие на творения художников, предпочитавших классической живописи кубизм. В картинах была скрыта какая-то информация, которую я, как ни силилась, не могла уловить. Ощущение тревоги усиливалось с каждым визитом ночного истязателя, которого я прозвала злобным Кракеном.
  Однажды я неожиданно для себя вдруг вспомнила, как в детстве бабушка осеняла меня крестным знамением перед сном, шептала странные слова, целовала и выключала свет, говоря: " Ангела ко сну". Я мысленно пожелала, чтоб тот Ангел из детства был со мной.
   Во сне я услышала успокаивающий голос: " Не бойся. Бог с тобою".
 Удивило, что садист-исследователь пришёл после того сна с задержкой. Шестым чувством я ощутила, что он преодолевал какие-то препятствия на пути ко мне. В ту же ночь я была переведена в помещение, показавшееся мне знакомым. Чуть напрягая уставшую от вампиризма Кракена память, я вспомнила, где могла видеть и это помещение и вольер. В пророческом сне на Земле! Тот приснившийся вольер предназначался именно мне! Всё демонстративно напоминало теперь средневековую пыточную камеру. Меня за ногу приковали тяжёлой цепью к мощном крюку, вваренному в железный столб.
  Ночью истязания продолжились. В этот раз Кракен присосался щупальцами к низу живота и снова впрыснул какой-то препарат .
  Беспомощная, совершенно обездвиженная, я ничего не чувствовала, но видела, как в меня входит множество его щупалец и зондов-игл. И на голографической проекции высвечиваются мои детородные внутренности.
  Потом произошёл какой-то фокус со временем. В ускоренной последовательности побежали кадры развития человека, начиная от оплодотворения моих яйцеклеток чужими сперматозоидами и заканчивая сформировавшимся внутри меня младенцем. Хотелось кричать от страха и отчаяния, но мышцы лица тоже были обездвижены.
 Полю била крупная дрожь. Матвей обнял её и прижал к себе. Сергей налил и подал чашечку кофе. Полина глотнула, успокоилась и, благодарно прижавшись к Матюше, продолжила:
 — Счёт этого скачущего времени я потеряла.  Истязатель создавал из моих и чужих половых клеток и заставлял рожать всё новые и новые химеры.  Но все они оказывались нежизнеспособными.
  Чуть освоившись в этом бредовом бытии, после нехитрых подсчётов я пришла к выводу, что и моя жизнь подходит к концу. Организм истощён чудовищными опытами, жизненных так называемых теломеров* осталось года на два-три максимум.
  Однажды монотонный порядок манипуляций изменился. В комнате появился аппарат, напоминающий старинное зеркало в раме. Зеркало зависло надо мной и я увидела сморщенную старуху, лежащую не на операционном столе, а на сером топчанчике. Я подняла руку – старуха повторила мой жест.
  Это была я! Я, двадцатилетняя молодая женщина-учёный, получившая, как подарок, возможность подтвердить и закончить своё открытие в области геронтологии и состарившаяся на сто лет за столь малый срок. Почти отчаявшись, я вдруг снова вспомнила бабушкино благословение и мысленно перекрестилась. Зеркальный аппарат-садист с гудением убрался прочь.
  В эту ночь мой мучитель и его помощники оставили меня в покое.
  А на следующий день начались и вовсе странные явления. По помещению с моим вольером перемещались сгустки света, немного похожие на шаровые молнии. Состояние моей психики было близко к тому, что я уже готовилась усилием воли остановить сердце. Закрыла глаза, сосредоточилась на частоте сокращений сердечной мышцы... Систола... Диастола... Экстрасистолия... Вдруг я почувствовала, как моя нога освобождается от цепи. Открыла глаза. В помещении царил полумрак, слышалось какое-то потрескивание, похожее на звуки костра. Непреодолимо захотелось спать.
Перед пробуждением я снова даже не столько услышала, сколько почувствовала слова: "Не бойся. Бог с тобою".
 Первое, что я сделала, проснувшись окончательно – набрала код доступа к информационному банку данных. Блокировки почему-то не было! Я запросила текст любой молитвы, даже не зная, как сформулировать название. Получила "Отче наш". Прочитала и разревелась. Да так разревелась, как не плакала даже в младенчестве, когда меня отучали от соски.
  Я громко кричала куда-то в абстрактное небо. (Какое небо в космосе, да ещё неизвестно в какой галактической помойке?) Я просила Бога о помощи, повторяя и повторяя молитву. Постепенно я перестала кричать, молитву выучила и твердила её весь день, добавляя после каждого прочтения: "Помоги мне, Боже, как хочешь и как знаешь".
  И вдруг очнулась в стандартном медицинском отсеке на межгалактическом корабле-утилизаторе производственных отходов, принадлежащем одной шустрой марсианской компании, не боящейся делать контрабандные авантюрные вылазки на свой страх и риск в запретные районы галактики.
  Космические сталкеры оказались в нужном месте в нужное время и обнаружили то самое неизвестное чужое космическое судно с моей капсулой, бортовой программой  уже приготовленной к уничтожению. Рядом болтался в пустоте и наш несчастный крейсер. На нём, к счастью, сохранилась и моя лаборатория...
 
  Моя реабилитация на Земле растянулась на неприлично долгий срок. Но зато я закончила свою работу и тут же поспешила опробовать на себе своё открытие. К концу третьего месяца моих экспериментов с радостью обнаружила, что сморщенная, словно пергамент, кожа разглаживается, и даже румянец появляется после прогулки под дождём.
  По моём прибытии вся информация о гибели нашей экспедиции оказалась изучена специальной комиссией, заархивирована и засекречена. Но мне было позволено с ней ознакомиться.
  Комиссия выяснила, что наш старт прошёл в рабочем режиме. Но на третьи сутки полёта тонкополевая биосвязь вдруг оборвалась, и радары в месте назначения тщетно пытались установить местоположение нашего корабля.
  Умные головы сопоставили наше исчезновение  с тем, что с Каллисто с контрольной станции пришёл сигнал о зафиксированном вторжении неопознанных космических объектов. Предположительно перемещающихся прыжками с неизвестными нашей науке манипуляциями временем. Сопоставив с точностью до минут эти два происшествия, комиссия пришла к твёрдому убеждению, что достигшие высокого уровня развития науки и техники космические пираты захватили наш многострадальный экипаж, уничтожив всех, кто для них не представлял никакой ценности, но оставил меня, как подходящего по всем их требованиям донора для чудовищных экспериментов в создании гибридных существ.
  Вот только моё чудесное спасение никак не удалось ни расшифровать, ни объяснить. И в конце отчёта чьей-то иронически-мудрой рукой была сделана приписка: "Дивны дела твои, Господи!"
  — Ой, Полечка, бедная, сколько же ты пережила! – всхлипнула давно плачущая Марина.
— Пережила! А ещё комиссия приложила к отчёту и мою записку на кафедру перед стартом, как, возможно, имеющую отношение ко всему произошедшему. Я её пересняла себе на память. Вот она.
  Полина вывела текст на экран:
  "Сегодня провела последний опыт с генным материалом медуз Turritopsis dohrnii, особенности выживания которых заметили аж в 1883 году, дал положительный результат. Ох, хоть бы получилось!
Медузки-то эти запрограммированы природой "расти обратно во времени". Живут себе, стареют, как всё живое на Земле, но когда достигают предела жизни, начинают последовательно превращаться в детей. И так до 10 раз, а то и больше."
  — Вот эту-то их особенность поворачивать время жизни организма вспять и поспешила я, вернувшись и убедившись, что ваши наука и техника ушли за век моего отсутствия достаточно далеко вперёд, опробовать на себе, подкорректировав свой ДНК медузкиными материалами. Процесс пошёл, но, видите, так разогнался, что впору скоро надо будет в ясли записываться! 

____________________________________________
*Теломеры — концевые участки хромосом.
Теломерные участки хромосом характеризуются отсутствием способности к соединению с другими хромосомами или их фрагментами и выполняют защитную функцию.
В каждом цикле деления теломеры клетки укорачиваются из-за неспособности ДНК-полимеразы синтезировать копию ДНК с самого конца. Данный феномен носит название концевой недорепликации и является одной из важнейших причин биологического старения.