Здравствуй, дервиш! Откуда идёшь ты?

— Здравствуй, дервиш! Откуда идёшь ты?
Ты присядь, отдохни у костра.
Столь иссохший, замученный, тощий…
Хоть глоток воды выпил с утра?

Ты отведай и хлеба, и сыра,
И вина, что у нас в бурдюках.
А когда отдохнёшь - всему миру
Расскажи ты о дальних краях.

Мы ведь все здесь из разных народов,
Нас пустыня сплотила в пути.
А когда усмирится погода -
Нам в соседние страны идти.

Твои притчи, и были, и песни
Мы расскажем в родимых местах.
Твои сказы, что неба чудесней,
Никогда не рассеются в прах.

— Я тебе расскажу, караванщик.
Всё скажу я - что видел, где был.
Но поверь мне, почтенный, - ты дальше
Молвишь всем, что мой сказ позабыл.

— Ты сначала нам сказ твой поведай.
Ведь не юноши здесь, а мужи.
Зрили много и зла, и наветов,
Но никто ни пред кем не дрожит.

— Был я как-то в далёком заморье,
Где ночами царит Южный Крест.
Храня верность скитальческой доле,
Повидал я там множество мест.

И в зелёной стране над волнами
Человека я там повстречал,
Одержимого тёмными снами, -
Он себя чудотворцем считал.

Верил он, что спасение мира -
На его лишь усталых плечах.
Сделал всё, чтоб облечься в порфиру
И внушить своим подданным страх.

Одинокий, холодный и гордый,
Он царил над несчастной страной.
И наёмников грозные орды
Насылал на соседей с войной.

В той стране была странная вера -
Всюду в храмах его только лик,
И жрецы, без стыда и без меры,
Возглашали - он мудр и велик.

Я спросил у любимой Богини,
Что является всем и ничем:
— Как возможно такое доныне?
Кто-то истину спрятал? Зачем?

Живут люди, живут в небе боги,
Розно всё у них - цели, пути.
И царя - одного лишь средь многих, -
Можно ль так над собой вознести?

— Что же дальше? - спросили у старца.
Ты им, верно, всё то разъяснил,
И живут теперь люди без рабства,
Без царя, что их души сломил?

— Нет, - ответил, спокойный, суровый,
Величавым вдруг ставший мудрец.
Вдруг я понял - пусты и не новы
Все вопросы, пришел им конец.

Я узрел демонический облик
Жуткой твари, что стала царём.
Я услышал безумные вопли,
Издаваемые упырём.

Каждый день убивал он в мученьях
Своих подданных, резал и жёг.
И никто из них ни на мгновенье
Воспротивиться твари не мог.

И сквозь этот кошмар и безумье
Проступала Её красота -
Той, которая Всё есть в подлунье,
Той, которая свет и мечта.

Ничего нет помимо Богини.
Самым страшным из всех упырей -
То Она проявилась. И миром,
И червём, и царём из царей.

Хоть за тонкою тканью иллюзий -
Абсолют здесь во всей полноте.
А желанье спасти всех - лишь грузом
Повисает в пути к Красоте.

Вмиг отбросил я все осужденья,
Позабыл все сомненья свои.
Нет меня ни во сне, ни во бденье -
Растворился в Её я любви.