Сашка. Роман. 31-35

                31

Подходил к концу сорок четвёртый год. Война  никак не кончалась, и её тяжесть ощущалась в сибирском тылу. Тем более, что голодную жизнь  усугублял холод.
- Когда же конец войне... – вздохнул Ерёмин, наклоняясь над сапожным столиком.
         Сидя на скамье, Семён Рязанцев покуривал едкий самосад.
- Не видать конца,- поддержал он, затягиваясь дымом.
         - Раньше,- забасил Ерёмин,- к Новому году баба  накупит всего, стряпню разведёт, пышек всяких наварит, нажарит, а сейчас промочить горло нечем.- Он ловко раскроил кожу и насадил её на колодку.
Семён наблюдал за  ним:
- Что шьёшь?
- Тапочки;  надо к вечеру сшить, а то со жратвой   плохо.
- Со жратвой плохо… Мальчишек в приют надо отвести, кормить нечем, - высказался Рязанцев.- Своей говорю: давай отведём, нечего дома их морить, там им сытней будет, а она - жалко. Чуток  погляжу, а то сам   отведу.
- Лучше не будет, отведи, - согласился Ефим.
Открылась дверь, вошла Василиса, придерживая под руку плачущую Агафью Кирилловну.
- Что стряслось?- спросил, взволнованно привстав, Ефим.
- Ребяток в приют отвела и ревёт, свету белого не видит,- сказала, скинув платок, Василиса.
Агафья Кирилловна села на табурет, закрыв лицо ладонями.
- Чего ты!- подскочил Семён к ней.- Там им будет лучше!
         Агафья Кирилловна стала успокаиваться.
         - Не знаю,- хриплым голосом проговорила она.- Надо бы забрать...
         - Правильно, сватьюшка,- поддержала Василиса,-  забери, если невмоготу.
         - Чего забери?- вмешался Семён.- Повременит пусть.
         - И правда, может, повременить, Агаша?- спросила Василиса.
- Повременю,- согласилась Агафья Кирилловна.- Привела я их, а директор, с виду женщина,  добрая, за руку повела их обоих. И сдавило у меня в груди,- вытирая слёзы, рассказывала Агафья Кирилловна.- Пошла я и до дома ревмя ревела.

                32               

         Воспитательница в белом халате выкупала братьев  и выдала одежду им. Сашке она была велика, а Вовке штаны оказались маловатыми. Пока у братьев не прошёл страх, они глядели друг на друга, как бы задавая вопрос немой: «Надо это или нет?». Тётя повела их по коридору; вслед за ними потянулись дети – рослые и маленькие. Некоторые руками махали, крича:
         - Новенькие! Новенькие!
Вошли в  спальню, заставленную кроватками.
- Тут будете спать,- сказала воспитательница, показав братьям на койки, заправленные простынями.- А сейчас с ребятами познакомьтесь.
Большеголовый подросток сдерживал толпу мальчишек, напирающих с боков. Он был выше других.
- Рыбин,- обратилась воспитательница к нему, - знакомьтесь, но шуметь громко не надо.
         Уходя, она оглянулась. Ребятишки обступили Ерёминых, разглядывая их как диковинку. Большеголовый  улыбнулся и сказал:
- Чего приуныли, воспитательница вернётся.
- А вы приютские?- спросил Сашка.
- Приютские. - Ответил Рыбин.- А вы не приютские?
Он положил ладонь Сашке на голову; малыш  пытался удержаться, чтоб не поддаться, но закачался.
- Эй!- закричал Вовка.- Убери клешню!
- Ух, ты!- головастик надул щёки, отчего голова его стала как будто больше.- Тебя не трогают, так стой!- Но он опасливо глянул на кулаки Вовки.
- Это мой брат,- сказал Вовка.- За него рожу я любому начищу!
- Точно,- подтвердил Сашка,- он запросто побьёт тебя.
- А жаловаться не побежит? - отвечал головастик, усмехнувшись и посмотрев на ребят.
         - Он не ябеда!- возмутился Сашка.
         - Тогда пусть сладит со мной.
        Он ухватил Вовку за рубаху и дёрнул на себя. Мальчишки  стали полукругом,  предвкушая зрелище.
         - Отпусти!- сжав зубы, прошипел Вовка.
         - Ага, струсил!
         - В другой раз я почешу о тебя кулаки,- сохраняя  спокойствие, отвечал Вовка.
         Видимо, большеголового взбесило спокойствие новичка, и он его толкнул; Вовка, не удержавшись, упал на постель.
         - Поднимись!- зашипел  головастик.
        Вовка вскочил и набросился на обидчика. Замелькали кулаки. От неожиданности головастик растерялся и прикрыл лицо руками. Но, получив удар в живот, плюхнулся на пол. Мальчишки зашумели. Сашка в ладоши захлопал. Но тут один мальчик, огненно-рыжий, глянув на ребят и Рыбина, зашипел:
         - Лыбитесь… А он нашего лупил.    
        Послышались злые голоса, к рыжему подошли  ещё два мальчика. Вовка стал  к  стене. Сашка подскочил к нему и стал рядом.
         - Уйди!- тяжело дыша, сказал Вовка.
        Головастик поднялся с пола. Четверо подступили к Ерёминым. Вовка оттолкнул брата, но тот вернулся. Один из мальчишек спросил:
         - Будешь драться?
        Вовка промолчал, глядя на мальчишек исподлобья. Рыжий замахнулся. При этом, зацепил кулаком Сашку. Увидев перед носом кулак, Сашка, как собачка, вцепился ртом в него. Раздался крик. В комнату вбежала воспитательница. Мальчишки стали оттаскивать Сашку в сторону, хозяин кулака заорал ещё громче.
         - Ерёмин, отпусти, ему больно!- крикнула Лидия Ивановна.
        Сашка мотнул головой и, как бульдожек, сжал ещё крепче зубы, вращая глазами. Подошёл Вовка:
         - Отпусти, кому говорю!
        Сашка послушно отошёл.
         - Что произошло?- спросила воспитательница
         - Ничего, - ответил Рыбин, прикрыв рукой синяк.
         - Вижу, что ничего;  но глядите,  чтобы  больше такого не было, -  пригрозила воспитательница. - А тебя,- она глянула на Сашку, который высунулся  из спины  брата, -  придётся запереть в комнате.
        Она резко повернулась и ушла. Некоторое время мальчишки молчали. Первым заговорил большеголовый:
        - Мириться давай,- он робко подошёл к Вовке и  подал ему руку. Вовка пожал её.
        - Мирись тоже,- головастик обратился к рыжему пацану.
        - Ага, мирись, глянь… - прошипел тот, показав круг, который отпечатал Сашкины зубы.
        За дверями, прислушиваясь, стояли Лидия Ивановна и директор.
        - Ничего, помирятся,- сказала директор.
        - Помирятся, конечно, но это оставлять просто так нельзя. Младшего хоть на час закрыть надо в одиночку.
        - Что вы, Лидия Ивановна!- возмутилась директор.- Как можно такого малыша в карцер!
        - Но тогда он тут всех перекусает!- настаивала на своём воспитательница.
               
                33

        Агафья Кирилловна часто приходила в приют. Старший внук на вопрос, как им здесь, только мотнул головой, а младший крепко обнял её, и, заплакав, прошептал:
        - Забери нас, бабуля, слушаться тебя будем, - голосок  жалобный.- Ну, забери!
        Агафья Кирилловна, прослезившись, ответила:
        - Кушать нечего, милый мой...
        - А мы мало кушать будем, баба, забери!- ныл Сашка, гладя руку ей, слёзы на морщинистой руке оставили мокрый след.
                - Потерпите, ребятки,- как-то сказала бабка.- Скоро Новый год, подарки получите, тогда и заберу вас.
        - Я подарок домой принесу,- сказал Вовка.
        - Я тоже, - поддержал Сашка.
        - Молчите, не успеете получить, как съедите,- сказала, засмеявшись, бабка.
        Сашка промолчал, потому что не знал, что такое подарок, да и как получают его. Зато после ухода бабушки он повеселел, стал бегать по коридору и кидаться кубиками в ребят, за что и они швырялись в него  игрушками.

         После ужина дети потянулись в спальню. По обыкновению, спать никому не хотелось. Воспитательница стала успокоить детей, потом принесла книжку и стала им сказки читать. Дети, слушая её, уселись на кроватях. Увидев это, воспитательница выключила свет и со словами: «спите, ребятки, уже поздно», вышла, прикрыв за собой дверь.
        - Вова,- шепнул Сашка,- знаешь, что?
        - Что?
        - Я люблю, когда так темно, ты тоже?
        - Нет.
        - Дурак.
        - Встану, получишь дурака!- сказал Вовка.
        Кто-то подкрался к их кроваткам.
        - Эй, Вова!- позвал голос.
        - Кто это?- откликнулся Вовка.
        - Рыбин и Лёнька,- шёпот из темноты.- Знаешь, зачем пришли?
        - Зачем?- одновременно спросили братья.
        - Пойдём сову смотреть?
        - Которая в Красном уголке? - спросил Вовка.
        - Да.  Пойдёшь?
        - Пойду!- согласился Вовка, спрыгнув с кровати.
        - А я?- спросил Сашка, и скинул с себя одеяло.
        - Не ходи,- шепнул Рыбин,- испугаешься: у неё глаза в темноте горят, как головёшки.
        - Пусть идёт!- сказал Вовка.- Всё равно не отстанет.
        Мальчишки прошмыгнули в конец коридора, тихо шлёпая босиком. Лёнька чуть приоткрыл дверь Красного уголка; полоса света легла на тёмный низ комнаты, головы мальчишек всунулись в щель.
        - Вон она,- проговорил Рыбин.
        Из угла блеснули зелёные глаза.
        - Давай в спальню унесём её,- предложил Лёнька.
        Он стал осторожно двигаться вдоль стены, остальные - за ним. До совы было уже близко, когда Сашка упал, запутавшись в ногах. Сова захлопала крыльями, да так шумно, что Рыбин попятился. «У-фф» - вздохнула сова. Вовка захохотал. Все поскакали к выходу. Теперь упал Вовка, остальные - на него. Со смехом, мальчишки побежали прочь по коридору, оставив Сашку в комнате. Услышав шум из угла, он тоже рванулся к дверям и наскочил на воспитательницу.
        - Опять хулиганишь!- прошипела Лидия Ивановна.- Марш в постель!
        Шлёпая босиком, Сашка вбежал в спальню и нырнул под одеяло, не зная, кого испугался больше - воспитательницу или сову. «Теперь точно запрёт меня к крысам, - подумал он, кутаясь с головой в одеяло». Он  уснул, и ему приснилось лицо бабы, она улыбалась; но тут проплыла голова Рыбина, следом - голова Лидии Ивановны. Она широко раскрыла рот, но вместо слов послышалось: «У-фф».
        В спальню вошла воспитательница. Она обошла детские кровати, аккуратно поправляя одеяла и подушки. «Бедные сиротки,- подумала Лидия Ивановна.- Но нельзя не быть строгой к ним, а в принципе они все очень хорошие, и я их люблю, и хотела бы, чтоб всё сложилась у них хорошо». Она ласковым взглядом окинула спящую детвору и вышла, прикрыв за собой дверь.

                34
   
        Война принесла много горя горожанам, ни взрослых не пощадила, ни малых. Но были и  радости. Письмо с фронта - радость, гитлеровцы отступили - радость. И детский приют к Новому году постарался принести радость воспитанникам: побаловать их подарками. Однако подарки приготовлены были по старому списку, не учитывая недавно поступивших детей, на что воспитательницы посетовали. И тогда старожилы стали коситься на новичков.
        Сашка каждый час забегал в спальню, чтобы поднять подушку, потому что от ребят слышал, что в  том году подарок клали сюда.
        Поужинав, дети, сегодня послушные, потянулись в спальню. Сашка, глянув под подушку, пристал к брату: почему же подарки не приносят? Брат отмахнулся от него,  и тогда Сашка залез под одеяло и пролил слёзы на   свою жизнь. Ночью он часто просыпался и рукой щупал  под подушкой.
 
        Рано утром директор и воспитательница  внесли в спальню картонный ящик. Дети спали. Спал и Саша Ерёмин, измученный ожиданием радости, а ручонку так и  держал под своей подушкой. Женщины прошлись между детскими кроватками, разнося кульки. Первые утренние лучи солнца ложились на спящих детей. И светом озарялись глаза женщин.
        - Пусть поспят,- поправив волосы, прошептала директор, и добавила:- Немного у них радостей.
        Стало светать. Кто-то из детей открыл глаза и, нащупав под подушкой своей кулёк, заорал:
        - Сони, гляньте!
        Сашка присел на постели и смотрел на мальчишку, который достал конфету из кулька. И тогда, с волнением, он поднял краешек своей подушки, и там, наконец, увидел подарок!
        - И у меня есть!- захлёбываясь от радости, крикнул он.
        Стали пробуждаться и рассматривать подарки воспитанники приюта.
- Вова, Вовочка!- воскликнул Сашка, толкая брата; тот открыл глаза. - Смотри, смотри!- показал ему свой кулёк.- Глянь у себя.
Вовка, зевнув, глянул в бумажный мешочек, и лёг, собираясь спать. Тогда и Сашка сунул под подушку  подарок и лёг, следуя примеру брата. Но ему спать не хотелось. В спальню вошли директор и воспитательница.
        - Здравствуйте, дети!- торжественно произнесла директор.- Поздравляем вас с Новогодним праздником!
- Спасибо!- послышалось дружно.         
Сашка сел на постель и тоже закричал, но когда  все уже умолкли: «Спа-си-бо!» В комнате стало тихо-тихо. А потом раздался хохот - смеялись  дети, смеялись  взрослые. Конечно, им всё равно было, над кем смеяться, просто у всех сегодня было праздничное настроение. Сашка посмотрел на брата. Тот не смеялся. «Он надо мной смеяться не будет» - подумал малыш. И сам  вдруг заулыбался. Все глянули, кому улыбается Ерёмин. В дверях, в слезах, стояла Агафья Кирилловна.
- Извините, товарищ директор,- с волнением проговорила она.- Пришла я за внуками, невмоготу без них.
Сашка, сорвавшись с места, подлетел к бабушке и вцепился в её ладонь.
- Вова!- окликнула бабушка старшего внука.- Пошли собираться!
        Директор повела Агафью Кирилловну и детей в приёмную комнату. Пока братья одевались, Агафья Кирилловна извинялась, ссылаясь на то, что не в силах  обходиться дома без внуков.
- Понимаю вас, бабушка!- горячо ответила директор.- Но если будет снова тяжело от недостатка, приходите, я помогу - ребяток возьму обратно.
Агафья Кирилловна, поблагодарила добрую женщину и, с ликованием в душе,  пошла с малыми домой.
- Баба!- воскликнул  Сашка, остановившись около сарая с покосившейся крышей.- Ты помнишь, как сюда шли?
- Конечно, помню,- отозвалась бабушка.
- Тут висела кошка на проводе...
- Вон она, висит, - перебил Сашку брат.
- Правда!- воскликнул Сашка. - Та самая! Бедная киска, мы снимем тебя, и в огороде похороним.
- Как можно в огороде кошек хоронить, Саша, -  возмутилась Агафья Кирилловна.
- А мы уже закопали одну у колодца, а другую - под окном.
        - Батюшки, когда же вы их хоронили?- сморщившись, спросила бабка.
        - В огороде летом, а у окна потом, когда земля  стала мороженной,- рассказывал Сашка.
        - А ты чего замолчал,- обратилась бабка к Вовке,-     ведь ты этим делом хороводил.   
- Нет, нет!- воскликнул Сашка.- Будет Вовка хоронить кошек, это мы с Борькой.
        Увидев мальчиков в окно, выскочила на крыльцо Анна, в дверь высунул седую голову Семён Рязанцев.
        - Гостей встречайте! - махнула рукой Агафья Кирилловна.- Прилетели милые голубки,- нежным голосом проговорила она, стряхивая снег с обоих малышей.
- Баба!- отчаянно крикнул Вовка.
- Чего кричишь?
- Подарки оставили…- плачевным голосом проговорил он.
- И бог с ними, оставили, значит, говорить      поздно.
Подбежал Сашка:
- Не бог с ними, вот они, оба!- заявил он и вытащил из-за пазухи подарки.
Бабка высыпала конфеты из одного кулька в тарелку, а Сашке прошептала:
- Зови всех чай пить, Новый год встретим… - сказала, вытерев слёзы.               
Шумно  стало в доме Рязанцевых, радость жизни вернулась к старикам. Повеселела Агафья Кирилловна, а Семён стал реже кричать на неё, Анна же спешила с работы домой, чтоб побаловаться с малышами.            
   
                35

        Совместный труд сблизил Василия Рязанцева с Зоей Дмитриевной. Живя в общежитии, он часто посещал Одинцовых. Родители Зои встречали его тепло, поили чаем, расспрашивали о прошлой его военной службе, о  ранениях.
        Как-то он не пришёл на работу, а вечером - на занятия. Зоя Дмитриевна отправилась проведать его, в общежитие. Там ей сказали, что он в больнице –  открылась  рана.
        Она вошла в палату и присела на краешек его постели.  Свежий, розовощёкий! Кто бы подумал, что у него тяжёлое состояние.
- Как, Вася, дела? Что с тобой?
- Ничего, скоро на работу.
- Как скоро?
- На днях, может, раньше,- пошутил Василий.
Больше месяца пролежал он в больнице. Зоя Дмитриевна его навещала. Придя, она садилась на край его постели, и молодые люди разговаривали или,   молча, смотрели в глаза друг другу. Василий ждал её посещений и волновался, если она ненадолго опаздывала.

Как-то выдалась хмурая погода, в окна больницы накатывалась тень. Затаив дыхание, Василий  прислушивался к шагам в коридоре. «Вчера в это время она уже здесь была» - мучила его мысль. Он давно понял, что любит её. «Сегодня предложу ей выйти за меня замуж» - решил он, при этом в груди почувствовал волнение.
Но она не пришла сегодня. Не приходила и в следующие дни. Что только он не передумал. Врач на утреннем обходе задержался у его постели; покачал головой и насупился, когда заметил выражение его лица.
- Возьмите себя в руки, товарищ, что с вами? Так никогда мы не поднимем вас, - строго сказал.
К вечеру Василию стало очень плохо. Поднялась температура. Медсестра постоянно клала ему на лоб  резиновую грелку со льдом.  В больницу вошла Зоя Дмитриевна. Её здесь знали, и без вопросов выдали  халат и сандалии. Она быстро поднялась на второй этаж. Её встретила медсестра. На вопрос: «как мой больной?», сказала:
- Вы кстати, у него неважное состояние.
Зоя Дмитриевна, расстроенная известием, поспешила в палату. Рязанцев лежал, раскинувшись, на шее его блестели капли пота. Она села рядом и поправила съехавшую со лба его грелку. Василий открыл глаза.
- Пожалуйста, пить дайте...- с трудом произнёс.          
Зоя Дмитриевна поднесла стакан воды к его губам. До утра она просидела возле него. Он порой приходил в себя, но тут же терял сознание. В короткие минуты просветления он убеждал её, что ему хорошо, и гладил руку ей. И начинал бредить. Она в этом бреду услышала много и о себе – и то, как любит он, как хотел бы жениться на ней, только вряд ли она согласиться пойти замуж ещё раз за моряка. Он ловил её пальцы, а когда находил, то прижимал к груди. Она сидела, не двигаясь, боясь неловким движением ему причинить боль. Только под утро, когда солнце осветило комнату, он уснул, и дыхание его стало ровным. В палату вошла медсестра; увидев клевавшую носом сидельцу, улыбнулась и сказала:
- Девушка, пробуждайтесь!
Зоя Дмитриевна встала и посмотрела сонно на неё, не понимая, где она.
- Доброе утро!- поприветствовала её медсестра и добавила:- пусть поспит, ему нужно, а вам ни к чему мучить себя.
         Они спустились к гардеробу, переговариваясь.
- Я ему скажу, когда он проснётся, что вы просидели возле него всю ночь, - хитро улыбаясь, сказала медсестра.- Только на брата, как вы сказали, он не похож.
         - Он не брат, он жених, - смущённо ответила Зоя Дмитриевна.
         - Ну, это больше, чем брат!- воскликнула шутливо медсестра.
         Зоя Дмитриевна отправилась на работу. Она шла, дыша ароматом утреннего воздуха, понимая  всё ясней, что Василий ей дорог, недаром она скучала по нему эти дни, когда её отправили в командировку. И вспомнила, о чём он говорил в бреду, понимая, что это же скажет, когда поправится.
        Вечером ей позвонила медсестра, передала "привет" от Василия и то, что он хочет её видеть. И добавила, что больному стало лучше. Зоя Дмитриевна поблагодарила медичку за добрую новость и направилась в больницу.