К морю

К морю.

Нет билета назад, ни брони какой- то там,
Ни случайного завалящего не нашлось.
К южным морским полуденным городам
Едет белая кровь голубая кость,
Лечиться едут, везут беззаботный люд,
А плацкартный вагон в жару, вс; равно - сарай.
Покажется моря кусок - к окнам детишки льнут,
Что вот и доехали, здравствуй, о, Краснодарский край!
Едет и он тем поездом. Молчалив и высок.
До моря ему ещё хлебать и хлебать войны.
Седина уже прорвала трещинами висок,
В голове его штормовой нет ни одной волны.

Над ровным пространством всходящего в дымке дня
Шестьдесят ящиков с цинком, которые он отв;з
На родину, чтоб оплакала их родня.
И зарыла в родной земле , не жалея сл;з.
Он лично вернул своего пацана назад,
С которым месяца полтора простился навек.
Он не помнит, что вчера маме его сказал,
Глядя на фото, где ему девятнадцать лет,

А не то, что он привёз ей...и спрашивала она,
Какой лёгкий он стал, может, там нет его!
Он просто сказал : тётя Шура, там- же у нас война.
Ну , похудел, конечно, не без того...
Сидит теперь, тетя Шура, гладит могильный холм.
А он в поезде, где косо глядят на него за то,
Что он по пути с ними, случайно сюда заш;л,
Он молчать старается , но язык бы их резал винтом.
Он молчит, испортив им отдых,
вставленный в их ряды,
как зуб гнилой
посреди новенького моста.
И не хочет им приносить никакой беды,
Понимая, что каждый из них устал
И едет на море,
Где изящен и свет, и звук,
Да, там солнцепек, но правда, совсем не тот...
Увидит ли он, вообще, это вс; наяву,
В сыром блиндаже ночуя который год?
Скоро уже пересядет
до места.
Там больше таких, как он.
И никто не будет коситься на форму, на седину.
А пока... Пусть хоть полсуток мирный везёт вагон
Его в сторону моря, где не слышно уже войну.