Да, тебе!

Фаянсовой ниточкой
капает-капает
моя блевотина.
Унитаз надо мной,
как большая белая
птица.

Я хочу одного —
ото дня ко дню —
напиться!
А потом убежать,
и Надежду обнять — 
уродину.

Я — юродивый,
порой даже
не пьян,
не трезв,
не под столом
рыдаю.
даже!
Я стокрылый ангел —
спускаюсь
с небес
и с размаху
вмажу.
Разобью,
разобьюсь —
не повержен,
не раб.
Просто
тело,
что требует хлеба.
И меня не сломает
ни лев,
ни задушит удав.
Всё мы ходим
вот тут —
под небом.

Под венец
не возьму,
не возьму
хоть задаром.
Не пойду за
тобой —
топором хоть руби —
не проймешь ударом,
не сломаешь мою
броню.
Я тебя не любил, не любил...
НЕ ЛЮБЛЮ!
Никогда не возьму
Никого
Я в Жёны!
Лучше буду
в пыли, и в тумане —
в бою
сам с собою —
под тенью
осеннего
клёна.

Вижу небо —
ясно как днём!
Я пишу, говорю
без имён,
без сердец, без намёков.
Лучше мне умереть
вот тут —
на нём —
на кладбище
стареньком
этом