Сава Хероним 2

Глава 2

Скажи мне, Нюська, только честно, — Исаак завязывал шнурки на чёрных лаковых туфлях, которые со дня свадьбы ещё ни разу не одевал, — что именно я забыл в этой твоей филармонии? Или тебе кто-то сказал, что я люблю классическую музыку, так они тебя обманули.
— Не порти мине настроение перед концертом, — сказала Нюська, пытаясь влезть в платье. — Это концерт в поддержку! Там будет вся Одесса вместе с музыкантами. Лучше иди сюда и помоги мне со змейкой.
Исаак помог, змейка лопнула, и он безропотно выслушал в свой адрес. Нюська пожаловалась, что опять придётся идти в синем, в котором её уже видели в филармонии 5 лет назад, на что Исаак утверждал, что те, кто видел, или уже не помнят, или уже уехали.
— Я понимаю, — Нюська пошла в атаку, — тебе с твоими босяками веселее, но в кои веки родной сын подарил нам без копейки денег билеты на концерт, и ты ещё открываешь рот?!
— Я уже молчу, — сказал Исаак, надел пиджак с давно не модными лацканами, но всё равно как новый, и они пошли.Выйдя из ворот Нюська вместо того чтобы повернуть направо, свернула налево и по Гаванной они вышли на Дерибасовскую и пошли медленно под ручку  в сторону Пушкинской.
Встречая  знакомых Нюська кивала им в пол оборота как светская дама и на вопрос "Куда это вы такие красивые?" произносила- Мы в Филармонию на концерт! А вы что не идете?- и почему-то  держала билеты в руках на виду .
       Эти билеты вручила Саве Евдокия Потаповна, специально зайдя в его маленький кабинет без окна, и сказала, чтобы он пригласил родителей и сам пошёл обязательно. Два билета были в пятом ряду рядом для Нюськи и Исаака, а один отдельно — в седьмом.
Свернув на Пушкинскую они дошли до гостиницы Красная, которая с некоторых пор таки стала красного цвета , перешли дорогу и вошли в знаменитую Одесскую Филармонию.
Нюська была права- в зале была вся Одесса! Первые ряды занимали уважаемые бандиты, с которыми вежливо здоровались очень влиятельные люди, и те не менее вежливо здоровались в ответ. Между теми и другими с озабоченным видом мелькал Арончик, хотя его причислить к первым было невозможно, а ко вторым рановато. В белом пиджаке с женой под ручку вошёл в зал известный в Одессе писатель, который писал проукраинские книжки на вражеском языке. Из его книг выходило, что крепость Измаил взяли запорожские казаки под командованием французов, а Суворов, гад, присвоил себе победу, за что получил медаль и денежное вознаграждение, хотя на самом деле он в это время верхом на белой кобыле позировал для картины
 ''Переход через Альпы'',хотя любой знает, что сидя на коне Альпы не перейдешь и после того как книжка вышла справедливость восторжествовала, хоть и не сразу, и памятник Суворову сняли. А заодно и улицу имени этого выскочки переименовали. Пусть знает!
      Потихоньку народ рассаживался, и совершенно случайно, от судьбы не уйдёшь, на сиденье рядом с Савой оказалась Клавочка Пономаренко!
— Я должен объяснять умным людям, чья она была дочка? Не должен и не буду!
— Ой, здравствуй, Сава! Как давно я тебя не видела! — обрадовалась она.
— Пгивет, — ответил Сава, покраснел и уткнулся в программку. К счастью, быстро погасили свет, оркестр перестал настраиваться, и на сцену вышел дирижёр.
 В отличие от других дирижёров, он не носил фрак и был большим поклонником украинской симфонической музыки. Его чёрные брюки и свободная чёрная блуза, в сочетании с седой головой и короткой бородкой, вызывали уважение. Он поклонился, ему аплодировали, в Одессе его любили. Одному из скрипачей он пожал руку и строго посмотрел на остальных. Исаак понял, что дирижёр с этим скрипачом знали друг друга ещё до концерта и потому, не обращая внимания на остальных, пожали руки и рады, что наконец встретились.
Если честно, Исаак не понимал, для чего в оркестре нужен дирижёр. Вроде бы ноты плюс музыкальная школа есть у всех в оркестре, и спокойно могли бы играть сами, без всей этой помпы. Но раз так принято, подумал Исаак, то пусть им будет. Дирижёр положил перед собой для пущей важности самые большие ноты хотя всем было видно , что он ни на чем не играет и поднял палочку. Оркестр замер, в зале стало тихо, и...
Даже знаменитый Вольф Мессинг не мог бы погрузить Исаака в сон быстрее, чем этот волшебник. На первых нотах Исаак уронил голову на грудь, и Нюська внимательно следила за тем, чтобы он не храпел. Клавочка ерзала на узком сиденье, а Сава, не зная, как себя вести, старался не шевелиться и, задевая Клаву локтем, густо краснел. По случаю похода в филармонию Клавочка надела заграничную белую кофточку, сделала маникюр, красивую причёску, и от неё пахло какими-то необыкновенными духами, запах которых Саве очень даже понравился.
      Во втором отделении играл самый известный в Одессе пианист. В перерыве Нюська успела рассказать Исааку, какой он знаменитый, этот самый пианист, и что сам испанский король приглашал его в Испанию играть на пианино, но потом они там с королём что-то не поделили, и одному из них пришлось уехать.
     Когда концерт закончился, на сцену начали выходить люди с букетами и грамотами, благодарили дирижёра и музыкантов. Особенно благодарили Евдокию Потаповну, которая всё это устроила, и она же передала прямо на сцене какому-то военному в зимней маскировочной форме несмотря на лето, конверт в поддержку. Все аплодировали стоя, так что Исааку тоже пришлось подняться, и после того как Нюська больно пихнула его локтем, он начал старательно аплодировать. На выходе Исаака и Нюську догнала Евдокия Потаповна.
— Здрастуйте, — проворковала Евдокия Потаповна, — я стільки про вас чула! Вашого Саву я знаю ще зі школи, а от з вами познайомитись...
В эту минуту подошёл Сава вместе с Клавой.
— А оце донька моя, Клавочка, — пропела Евдокия Потаповна. — Знайомтесь!
Исаак мельком оглянул Клавочку, задержав взгляд на её нижней части, и одобрительно кивнул. Клавочка ему явно понравилась.
— Ну як вам симфонія? — спросила Евдокия Потаповна у Исаака, на что Нюська сказала, что ему безумно понравилось, что он большой поклонник именно этого украинского композитора, ну этого, как его...
Евдокия Потаповна подсказала, Нюська сказала:
— Во-во, того самого, — и из вежливости пригласила Евдокию Потаповну с дочкой домой на чай, в надежде, что они откажутся, но приглашение было принято сразу же и с большой радостью.
— Кличте мене просто Дуся, — сказала Евдокия Потаповна Нюське и Исааку. Те переглянулись и согласились, чувствуя неловкость от такой неожиданной фамильярности.
Когда Евдокия Потаповна, которую отныне с её разрешения мы будем называть Дуся, вошла в квартиру, где проживала семья Хероним, она потеряла дар речи. Дело в том, что Дуся одиноко проживала в просторной трёхкомнатной квартире в центре, а Клавочка ютилась в двухкомнатной самостоятельной в новом районе, но недалеко от моря. Немного придя в себя, она спросила:
— А де ж Сава живе?
Ей показали диванчик в коридоре, который знал Саву с незапамятных времён.
— Чому ж ти мені ніколи не казав? — возмутилась Дуся, глядя на Саву.
— А чего говогить, — сказал Сава, — у нас всё хогошо!
Понятия "хорошо" сильно расходились у Савы и Дуси, а Клавочка уже сидела на Савином диванчике и гладила ладошкой то покрывало, то кошку Зюню, которая в ожидании пожрать примчалась как на пожар, увидев такую делегацию.
Все сели пить чай. Нюська постелила белую крахмальную скатерть, достала три кузнецовские чашечки, доставшиеся ей от мамы, чайничек для заварки, тоже кузнецовский, и два стакана с подстаканниками для Савы и Исаака. На одном подстаканнике скакал Богдан Хмельницкий, а на другом в пику Богдану стоял Кремль. Ещё она достала домашнюю вишнёвку в бутылке от молока, перевязанной марлечкой сверху. Достала толстенькие стеклянные рюмочки с небольшими щербинками и печенье, которое заслал Арончик. Саву усадили рядом с Клавочкой. Клава ему что-то щебетала на ухо, и Сава постепенно оттаивал и даже один раз засмеялся. Нюська притащила чайник из коридора, и все сели чинно пить чай. Нюська с Дусей быстро нашли общий язык. Обе говорили то по очереди, то вместе, украдкой поглядывая на детей. Клава что-то рассказывала Саве, а Исаак незаметно цедил вишнёвку через марлечку, пользуясь тем, что на него внимания не обращали.
Расходились поздно, на прощанье Исаак даже попытался что-то вежливое сказать по-украински, но запутался, а Нюся проводила Дусю до ворот и на прощанье обняла Клавочку.