Кинтпуаш

Вступление.


О,Кали, о царство полей и лугов,
Здесь будто сам рай опустился на землю
С туманом молочным, что вьётся над степью
Питая собою ковры из цветов.
В хрустальных речонках и в сотнях ручьёв
Средь гладких каменьев в любую погоду
Светился песок и с орех самородки,
Что дно устилали здесь сотни веков.
Здесь почва не знала стальной бороны,
Не знали и горы насилия белых.
Нет выстрелов звуков,лишь копья да стрелы
С собою беззвучно тень смерти несли.
О воли страна, ты обитель Богов
И духов спустившихся с неба чертогов,
А также людей,что зовутся модоки,
Пришедших на землю из призрачных снов.

1

Близ озера Туле увидел он свет
В краю где свобода привычна как звёзды
Где пело и солнце и яркие звёзды
И счастье дарил каждый новый рассвет.
Здесь не было нищих,гонимых судьбой,
Круг равенства с братством царил над землёю.
С кламатами бились их предки порою,
Но вряд-ли назвать это можно войной.
Земля ведь щедра,так зачем убивать
За пищу и воду соседей по раю?
К чему приносить миру боль и страданья?
К чему руки кровью бесцельно марать?
Но Льюис и Кларк их открыли страну
Для белых людей лишь богатства желавших,
Волной в Калифорнию шли иностранцы
С собою неся только мрак и беду.

2

Все в племени звали его Кинтпуаш,
В нём были задатки вождя от природы:
И смелый и щедрый,достаточно скромный
Земель своих гордый и преданный страж.
Хороший добытчик и первый во всём
Пылал он звездой на груди небосвода
Готовый погибнуть во славу народа.
Что-ж это случится,но только потом.
Всё ближе и ближе зарницы войны,
Наглей и наглей с каждым днём поселенцы
И ярость вскипала в сердцах у индейцев-
Все знали что мирные дни сочтены.
Народ был готов постоять за страну
Что дали им духи в момент сотворенья,
А дни всё текли проливаясь в забвенье
С собою неся лишь забот череду.

3

О золота жажда, силён твой огонь!
В страну всё неслись поселенцев потоки
И вот совершили набег свой модоки
В местечке, что звали враги Блади-Пойнт.
В безумстве своём все повозки сожгли,
Убили всех белых - о Боги, о духи!
Вот кровью, как охрой замараны руки,
День стал будто вечер в клубах полумглы.
Нет силы терпеть уже белых собак,
Смотреть как земли они перси терзают!
Модоки не трусы - пусть враг это знает
И тоже способны нести смерть и мрак.
Сюда их не звал благородный народ -
Кто право им дал поселившись средь рая
Считать мир своим, а индейцев рабами?
А тучи бежали, был хмур небосвод...

4

И вот после сечи день светлый настал,
Их враг пожелал дело миром уладить.
Индейцы на встречу шли в полном параде,
Но люд бледнолицый лишь зло замышлял.
Ведь вместо беседы людей встретит смерть,
Свинец вместо слов ждал открытые лица.
Бен Райт и его ополченье-милиция
Лишь пламя отмщенья несли им в ответ.
Немало модоков убили в тот день
И рухнули планы на мир в одночасье,
Люд принял тогда от "костлявой" причастие,
Что прятала лик в бытовой суете.
Удар был жесток, ведь не ждали его:
Ну что-же теперь они станут мудрее.
А души всё шли чрез открытые двери
В чертог, где не будет уже ничего.

5

Но только лишь мира желал Кинтпуаш,
Хоть белые псы его папы лишили.
Тогда он простил их - давно это было,
А месть для души лишь суровый палач.
В то время как раз подоспел договор
И люди пошли по добру в резерваты:
Модоки, яхускины да и кламаты
Решили - худой мир всё лучше, чем спор.
Теперь путь модоков лежал в Орегон,
Суть близко совсем от их прежнего дома.
Те земли им были конечно знакомы,
Но родину бросить отнюдь не легко.
Их души страдали и ныли сердца,
Когда шли они в полыханье заката
В страну, где всю жизнь обитали кламаты,
Народ их там будет чужим навсегда.

6

Кламаты народ их приняли в штыки -
Почто чужаки им на родине предков?
Они ведь лишь жили всегда по соседству -
Не братья, не сёстры, хотя не враги.
Агент тоже их обделял по пайкам -
Модоки не числились в списках снабженья
И всё ухудшалось в стране положенье -
Как жить, если голод идёт по пятам?
Такой ли ты жизни хотел Кинтпуаш?
Такой, скажи, мир тебе снился ночами?
В народе всё больше и больше роптали -
И это была не какая-то блажь.
Доколе ещё им терпеть это, вождь?
Они не желали жить словно собаки.
Долой резерват, белый люд и бараки!
И люди ушли сквозь мерцающий дождь.

7

Но их развернули в пути войска
И вождь дал добро возвратиться обратно.
Он всё ещё верил, что белые братья
Желают им счастья, пусть жизнь непроста.
Да только не ждали модоков назад -
Всё было как прежде на землях кламатов.
Не стал им родным тот загон резервата,
Народ без вины не желал здесь страдать.
И сам Кинтпуаш уже понял тогда,
Что белые вряд-ли модокам помогут.
Пора людям вновь собираться в дорогу,
В Кламате лишь голод, болезнь и беда.
Сердца их звала древних предков земля,
Она не забыла о детях природы,
А путь освещала луна в неба сводах
И встал Кинтпуаш как всегда у руля.

8

Нет, боле они не вернуться в Кламат,
Да только народ не желал соглашаться.
Запахло войной, смрад всё боле сгущался -
Нет, хватит, не станут индейцы страдать!
Не станут они будто овцы идти
К волкам на закланье из царствия воли.
Модоки не сдвинутся с места доколе
Вода будет литься, а травы расти.
Пусть их слишком мало и силы слабы,
Но призраки предков помогут в сраженьях.
Их узы крепки, как цепи одной звенья,
Никто не свернёт боле с правды тропы.
Здесь жили они, здесь хотят умереть,
Они не боятся - враги пусть приходят.
Смерть может забрать оболочку из плоти,
Но души их звёздами будут гореть.

9

Их в земли родные привёл Кинтпуаш,
Обратно к свободе и царствию братства.
Всё, хватит ярма от врага иностранца -
Они не рабы, белый пёс им не страж!
В Лост-Ривер разбили стоянку они,
Джим Лодка с родными занял другой берег.
Модоки не встанут теперь на колени,
В родимых просторах зажглись вновь огни.
Сам воздух дарил им незримый покой,
А призраки предков как тени плясали
Близ жарких костров у людей пред глазами
И в ночь уходили вослед за рекой.
Они не вернутся уже в резерват,
Смерть лучше той жизни, что белые дарят.
Безумцы и так слишком много украли -
Без боя теперь землю им не забрать!

10

Джеймс Джексон с войсками застал у реки
Вождя Кинтпуаша со всем его людом.
Пусть он покорится, то будет по сути
Решеньем разумным - они-ж не враги.
Сложить он оружье им всем приказал,
Да двинуться строем на земли кламатов.
Модоки обязаны жить в резервате,
Народ этот факт в договоре признал.
Знал вождь, что последует вскоре резня
И людям сказал - братья, сдайте оружье.
Мы слишком слабы, так вернёмся-же лучше -
Жизнь слаще чем смерть, хоть придётся страдать.
Народ пусть роптал, но послушал вождя,
В очах-же пылала звериная злоба.
В траву полетели и ружья и копья,
Лишь Чарли Скарфейса пришлось убеждать.

11

Он Джексону крикнул - собака-ли я,
Чтоб ты мне приказ отдавал за приказом?
Никто из модоков тебе не обязан,
С нас хватит позора и хватит ярма!
Я отдал ружьё, револьвер мой при мне
Останется Джексон - ты здесь не хозяин!
Ну что-ж, лейтенант тебя сдаться заставит
Орал генерал - где-же Фрейзер Бутелль?
Два выстрела грянули будто б один -
Вот так те безумцы посеяли бурю.
Модоки во гневе кидались под пули,
Хватая оружье - нет к миру пути!
Под беглым огнём вёл народ Кинтпуаш
К пещерам из лавы на озере Туле.
Там тени их предков от дрёмы очнулись,
Чтоб люд повести во сражения пасть.

12

Клан Лодки в пещеры пришёл на заре,
Поведав вождю, что случилось в Лост-Ривер
Когда они тож от солдат уходили
Под ливнем из пуль в беспрерывном огне.
Что клан потерял пару скво и детей,
Как бились они, будто дикие звери
И что по пути попадались им фермы,
Да только там нет уже больше людей.
Как резали всех, кого только нашли
И скальпы сдирали с живых поселенцев.
Пусть помнят враги о восстанье индейцев,
Ведь сами беду на себя навлекли!
Вождь понял - прощенья не будет теперь,
Огонь страшной мести пожрёт его племя.
О, Лодка не ведаешь что ты наделал,
Ты в ад приоткрыл потаённую дверь!

13

Под утро к пещерам стянулись войска,
Туман, словно занавес скрыл от них землю.
Солдаты почти что вслепую шли цепью,
А цель так манила, была так близка!
Индейцы их ждали - пускай-же идут,
Они им покажут как бьются герои!
Каменья служили щитом, что укроют
Любого кто здесь отыскал свой приют.
С удобных позиций открыт был огонь
Из сотен пещер, где засели модоки.
Им суть помогали их древние Боги
На землю спустившись с туманною мглой.
Так штурм захлебнулся и враг отошёл,
Воистину чёрным для них стало утро.
Чрез время свет солнца залил перламутром
Накрытый для грифов с койотами стол.

14

Близ ранчо Фэйрчайлд была встреча тогда,
Эд Кэнби призвал их вернуться обратно
И боле уж не покидать резервата,
Иначе всё племя постигнет беда.
Сказал он, что будет амнистия всем
Кто резал людей и сжигал поселенья,
Ведь знает - индейцы прошли сквозь лишенья,
Что их обозлила волна из проблем.
Был рад Кинтпуаш слышать эти слова,
Решать он лишь миром желал все конфликты
И если меж ними те распри забыты,
Он вовсе не против уйти в резерват.
Вождь Кэнби сказал - будет созван совет,
Модоки решат, как им лучше жить дальше.
На встрече второй суть он белым расскажет
О том, какой люди дадут им ответ.

15

Но встреча вторая лишь боль принесла:
Сказал Эдвард Кэнби, что нет им прощенья
И станут судить тех, кто принял решенье
Посеять цветы из убийства и зла.
Спросил Кинтпуаш кто их станет судить,
Кто будет в жюри заседать из присяжных -
Модоки иль белые - суть это важно,
Ведь белый народ их захочет казнить.
Теперь он не может принять договор,
На этих условиях мир невозможен.
Пускай белым людям Господь их поможет,
Дух смерти продолжит свой огненный сбор.
Но Кэнби сказал - пусть подумает вождь,
Что встреча их третья станет последней.
Готов он модоков обречь на забвенье?
От рока судьбы ведь, увы, не уйдёшь.

16

Джим Лодка кричал, что бояться не след
Врагов бледнолицых, ведь есть ещё силы.
Джим Хукер, Шакнести, Скарфейс тоже были
За то, чтоб Эд Кэнби узрел свою смерть.
Не мог мудрый вождь свой народ убедить
Врагу покориться без крови и боя.
Ведь суть смысла нет с обречёнными спорить,
Они тоже люди - им хочется жить.
В ответ на призывы о мире ему
На плечи набросили бабью накидку
И Лодка сказал - замолчи, трус ты видно -
Мы сами решать свою будем судьбу!
Вскипел Кинтпуаш, молвив так - жизнь сладка,
Но смерти однако совсем не боюсь я!
Вождём был модоков, вождём остаюся -
Одна у нас общая с вами тропа!

17

А третье свиданье их стало чертой:
Тогда перешли рубикон свой модоки.
Теперь не помогут им древние Боги,
Ведь меч занесён над народной главой.
На встрече той кэнби убил Кинтпуаш,
Пал Томас-священник от Бостона Чарли
И застила кровь своей алой вуалью
Земную красу так, что не передашь.
Им эту проделку, увы, не простит
Народ бледнолицых - то знал вождь модоков.
Они уж стояли у смерти истоков -
Теперь-же волна их совсем поглотит.
Увы, уже поздно что-либо менять.
Быть может в пещерах найдётся спасенье?
Всё ближе и ближе крадётся забвенье,
Чтоб в руки свои Кинтпуаша принять.

18

И снова стянулись войска у пещер,
Глас смерти разнёсся по воздуху эхом.
Индейцы в ответ только грянули смехом,
Ведь лишь у врагов был кровавый ущерб.
Свинцу не пробить толстых каменных стен,
Что прочной бронёю укрыли модоков.
А вот у подножия гор - дело плохо,
Открытая местность, где ждал только тлен.
Но вдруг по пещерам открыли огонь
Из горных орудий, что били прицельно.
Не знали враги - это было бесцельно,
Индейцев тем самым нельзя побороть.
По тайным тропинкам вёл вождь Кинтпуаш
Народ свой подальше от страшных разрывов
Под грохот орудий, что шёл беспрерывно,
А в небо уж лилась заката гуашь.

19

В Сэнд-Бьютт разгорелся ужаснейший бой,
Том Эванс сражался с людьми Кинтпуаша.
Скарфейс вёл модоков под пули бесстрашно
И стлался туман по земле пеленой.
Смерть крылья расправив летела как ночь
И клич её был запредельно ужасен.
О, сколько врагов полегло в одночасье,
Не в силах объятий её превозмочь.
Как страшен удар, ежель праведен он!
Как яростен гнев, ежель вызван сознаньем
Того, что народ обречён на страданья
И будет уж вскоре навек покорён.
Модоки ушли - и опять без потерь,
Вновь древние духи им дали защиту.
Да, много врагов было ими убито:
Как сладок триумф, опьяняет, что хмель!

20

А там уже Дэвис возглавил войска,
Уж он то проучит строптивых модоков!
Знал Джефферсон - сила им станет уроком,
Давно понял он, что победа близка.
Впервые в Драй-Лейк потеряли людей
Модоки в смертельной и яростной битве
И хоть только пятеро было убито,
Никто не хотел боле в Царство Теней.
С тех пор недовольство объяло сердца
И заговор зрел во душонках убогих
Тех самых вояк, коих было немного,
Но кои желали борьбы без конца.
Конец тебе вождь, о младой Кинтпуаш,
Как зря ты поддался воинственной хунте!
Тебя предадут вскоре эти-же люди -
У них родилась уже новая блажь.

21

Сдались Скарфейс Чарли и Шакнести Джим,
Джим Хукер - тот тоже желал всепрощенья.
Вождя своего-же обречь на мучения
Решили Иудины дети в те дни.
Пришли к генералу они на поклон,
Сказали, что знают где вождь пропадает
И если им Джефферсон жизнь обещает,
То с радостью все перейдут рубикон.
А что до народа - они в резерват
Вернуться готовы от мала до старца.
Не вечно-ж модокам в бегах оставаться -
Пути их народа лежат во Кламат.
Им Джефферсон с радостью жизнь обещал,
Ведь думал, что вождь подстрекатель буянов.
Вот так начались его злые страданья
И вскоре найдёт он последний причал.

22

Вождь сдался младой, опустил он ружьё
И горечь кипела в израненном сердце.
Да, не ожидал он такого злодейства,
К тому-же от племени от своего.
Зачем изводил себя ночи и дни?
Все жертвы пусты, как пусты ожиданья.
Ну а впереди только злые страданья
Мерцали, как в мраке скупые огни.
О, духи, как участь его тяжела!
То участь великих и избранных Богом.
Он будто Христос среди мира модоков -
Судьба на Голгофу вождя и вела.
Будь прокляты те, кто предали его!
Младой Кинтпуаш, не надейся на жалость!
Врагов слишком много, друзей не осталось,
Смерть смертью - не будет уже ничего.

23

Не скальтесь, не вы победили меня,
Меня победил лишь народ мой - модоки.
Я сдался не вам - видят древние Боги,
Не белыми бит я - предали друзья!
Желать не желал никогда я войны,
Был мирным вождём, им хотел оставаться.
Не вы ли модоки желали сражаться
Пылая лишь злобою в прежние дни?
Не вами я бабою прозванным был
И трусом тогда, на далёком совете?
Забыли, друзья, кто за смерти в ответе?
Короткая память! - а я не забыл.
Меня не страшит Царство Духов, увы,
Модоком я был и модоком останусь.
Сладка жизнь, вкусна, как медовая пряность -
А нас закопают в могильные рвы.

24

Вся казнь проходила во форте Кламат:
Блэк Джима и Бостона, Шончина Джона,
А также вождя по тропе обречённых
Сквозь морось вели, чтобы смерти предать.
Накинули всем им тогда по петле,
Чрез миг оборвались их бренные жизни,
Их чувства, пороки и грешные мысли -
Всё то, что любили они на земле.
Модоков ждала лишь жара с нищетой
В далёкой и чуждой сухой Оклахоме.
О, люди, вы зря так предали героя,
Ведь он отвечал за народ головой.
Чрез время людьми был забыт Кинтпуаш,
Господь лишь судья палачам да виновным.
Во все времена мы творим беззаконие.
Прощай-же навек мира истинный страж!

Заключение.
О, Кали, о царство полей и лугов!
Здесь будто сам рай опустился на землю
С туманом молочным, что вьётся над степью,
Питая собою ковры из цветов.
В хрустальных речонках и в сотнях ручьёв
Средь гладких каменьев в любую погоду
Нет боле песка и с орех самородков,
Что дно выстилали здесь сотни веков.
Здесь почва не знала стальной бороны,
Не знали и горы насилия белых.
Но всё изменилось - межи и наделы
Уж стали привычны для этой страны.
О, сказки обитель, где нету Богов
И духов, спустившихся с неба чертогов,
А также людей, что звалися модоки -
Они теперь тени из призрачных снов.
12.07.2024 - 31.07.2024.