За тех, кто в море

– Выпьем за тех, кто в море.
– Выпьем за тех, кто в горе.
– Выпьем за тех, кто,
судьбе на потеху,
с ней, окаянной, спорит.

– Выпьем
и за тех, кто
в дурачка с ней играл со смехом…
кто чудовищно проиграл,
из игры раньше срока выбыв
и пролив удачи своей бокал.

– Плюнем в бочку винную тех, кто в жире.
– Выпьем за тех, кто сирый.
– Выпьем за тех, кто в мире
Божьем
ордена и долги итожит.
– Кто себя веригами изувечил.
– И за тех, кто себе сотворил кумира
из человека
(что ж, замолят… поставят в часовне свечку)...
За таких стоит пить просекко.
– Выпьем пивка за зека,
ждущего помиловки…
(и да будут его адвокаты ловки!).

– Выпьем за нищих, почивших в бозе.
– За богатых, живущих воздухом
цЕрковки серой возле.
– За ту бабу, что больно упала с воза.
– За кобылу,
что воз тот тащит.
– И за сладкую бабью грезу,
что так горько не стала былью.

– За обольщение сердца ложью.
– За оранжевый черный ящик,
где секреты паденья с неба
тумб, которым и не положено
быть летящими.
– За старика, что закинул невод
и отпустил золотую рыбку,
будто это простой пескарик –
выпью шкалик
душевной, хмельной наливки.

– Но граненый стакан с водярой
подниму я за бабку старую,
что желала безмерного. –
Беспримерного.
А ведь родом она из смердов!

– Выпью белой
за земную тетку, что захотела
не корыта, а океана.
И, пожалуй, мало мне тут стакана!

– Выпью
           еще и еще
                за ту,
что не вышла в море…
чью мечту
посчитала фортуна
вздором. –
Ее добрый люд величает дурой.
Дети учат о жадной старухе сказочку… –
Детям часто хватает кажимости.
– Выпью
за великую авантюру,
что у старой карги не вышла.
– Я побуду ей трубадуром!

– Выпью за фриков и за изгоев.
– Выпью за все благое,
что и снова,
                и снова,
                и снова вира –
и никогда не майна.
– За прекрасные самообманы.
– И за совесть –
                слишком большую гирю…

и за то, чтоб стала она полегче.
– За утраты тупую боль,
что и время, увы, не лечит.
– За последнюю – всякий раз –
любовь.
– И за всякую роковую страсть:
за работу, что не от слова "раб".
За оттяг, трагически беззаботный.
За шедевр – и пусть не пришла пора:
слишком ранний –
и слишком странный.
За азарт
при выкупе лучших лотов:
тех, диковинных…
на торги доставленных незаконно!

– Пью
и за песенку,
                что сынку пою
на ночь…
так отчаянно безголосо! –
Ничегошеньки этот позор не значит
для моего зайчонка.
– Пью за шальных, за чокнутых.

– И за трезвых, за робких и за беззлобных.
– Пью за тех, кто
Божья слова стал дальним эхом…
– И за тех,
кто не счел за ужасный грех
молвить миру свое – не златое слово.

– И за дерзких,
обретших туманную terra incognita.
– И за тех, кто земель этих не достиг,
но стал вехой Колумбу в его пути…
кто безвестен…
кто в морской пучине был упокоен.

– И за тех, кто в просторе небес
безмятежно
парил.
И за тех, кто за ними из бездн
безутешно
следил:
Бог им не дал торжествующих крыл.
– И за тех, кто в душЕ своей
необъятный простор для полета открыл.
– Не забуду
и блаженство
паривших "как будто" –
в прелестной иллюзии…
пусть родная деревня их числила в лузерах.

– И за бескрылых,
что вдруг расхрабрились –
и ринулись вниз со скалистого края:
ведь падение – тоже полет… но краткий.
И очей в грозный миг они не закрыли!

– Выпьем за неба,
                души
                и высокого
предназначенья просторы.
– За покоренные гибелью,
                а не победою горы.
– Выпьем за сокола,
что летал выше тучи,
и за ужа,
что на солнышке греясь,
                смиренно лежал:
у него есть своя богоданная участь.

– Пью за всех, кто на белом свете
ждет и денно и нощно вести
от любимых, ушедших на "тот"
                несусветный
                свет.
А  вестей этих – нет.

– И за весть эту вызнавших из Евангелия.
Хорошо, коль хранящие ангелы
работящи:
подопечных своими руками
из трясины мучительно тащат.
– Заодно пью за ангелов, вечно твердящих
учебные гаммы,
чтобы Бога восславить достойно.
– Пью за Веру, Надежду, Любовь:
ведь они – мирозданья устои.
– За Того, кто любой
из устоев колеблет
(кроме этой
божественной троицы –
нет, не ветхозаветной)
и дыханьем Своим превращает их в небыль.
– За вавилонскую гордую башню,
что по воле Его не сумела достроиться.
– За Адама, чья славная пашня –
заслуга работы
до семижды седьмого,
                святого пота.

– И за Еву, забывшую муки свои родовые
в самый миг, когда детке своей удивилась:
ведь эти глазенки
девять месяцев видели мать изнутри!
а теперь не узнали и тонут в слезёнках…
– И за мощных китов,
черепах и слонов:
их всегда лишь по три. –
Для задачи, поставленной Богом, хватает.
Но задача о чем? –
Свето-Тенью покрытая тайна.
И пока из людей ни один не сказал:
                "горячо"!
– Выпью подлой сивухи на каждой из тризн
вновь и вновь
                воскресающего
ради горстки монеток Иуды.
– Выпью чарочку счастья
за маму,
в Эдеме от дочкиных бед погибающую...
и за раму,
что мыла она за мгновенье до ямы.
– Выпью света за вечно живущего Будду:
ведь дадут мне глоточек?
– Выпью за многоточие,
что никак не дает
                затянувшийся тост этот кончить…