Тихая охота

                о грибах написано немало.
                В.Солоухин

О грибах написано немало,
Знают все - растут они в лесу.
С опытом грибного экстремала,
Тоже лепту малую внесу.

Я живу в Чувашии, где Волга
Воды свои тихие несет.
Небо,цвета высохшего пОлога,
Тучи бесконечные пасет.

Цвет его отнюдь не однозначен,
Я цветов палитру берегу.
Легкой, синей дымкой обозначен
Лес на том, на левом берегу.

Древнее Заволжье многолико.
Хоть и нрав его порой суров,
Не жалеет - дОбро по - елику,
Сумрачных лесных своих даров.

Волны разбегаются стокожие,
Простонал болезненно паром.
Строгое,безбрежное Заволжье
Пестрым расстилается ковром.

Лютые считая километры,
Долгожданной радуюсь поре,
И берез поношенные гетры
В черной рвани точек и тире.

Но под этой выскобленной рванью,
Вижу, как спесиво, там и тут,
Вызревшие оголтелой ранью,
Шляпки светло - бурые растут.

Я их добрым словом поминаю,
Сами смело тянутся к рукам -
Это ПОДБЕРЕЗОВИКИ, знаю -
Близкая родня БОРОВИКАМ.

Это целый мир, в котором можно,
Душу опростав,остаться жить.
БЛЕДНЫЕ ПОГАНКИ осторожно
Обходя, и дальше сторожить.

Сторожить поляны и овраги,
Где стволов поваленных гробы,
На которых густо, как в шараге,
Дружные рассыпались грибы.

Развернулся сверху, неопрятно
Полог протекающий, худой,
И коричневеющие пятна,
Расплылись, как краски под водой.

Прыснули в разброд,как тараканы,
Разбрелись ватагою босой,
И ТРУТОВИКОВ висят стаканы,
До верху налитые росой.

Да, ОПЯТА это паразиты,
Но под благородных не косЯт,
И как у танцОвщицы, Розиты,
Юбочки прозрачные висят.

Но у них такие обнимашки,
Будто и на свете нет родней.
Как они зачетны под рюмашку...
А, не пьете? Ну да вам видней.

О грибах и лесе повествуя,
Вспоминаю, как в одном лице,
Палочкою ворошу листву я,
Тоненькой, с рогулькой на конце.

Вот ЛИСИЧКИ,рыжие сестрички.
Пусть избита рифма наперед,
Так и ошалеет с непривычки,
Тот, кто их в корзину наберет.

Тут любой,пожалуй,ошалеет.
Я и сам стада лисичек пас.
Лес свои богатства не жалеет,
Что ни шляпка - матовый топаз.

Червяком поеденное брюшко,
Прячет боровище - здоровяк.
Рыжие натоптыши - зверюшки,
Никогда не ест лесной червяк.

Отчего они так порыжели?
Виноват морковный каротин.
И намека нет от синей Гжели,
Или Палеха шкатулочьих картин.

В ельниках другая мизансцена.
Там дан ветру строгий укорот.
Тишина зеленая бесценна,
Там живет другой лесной народ.

Вы его в дубравах не найдете,
Не сыскать их и в березняках,
Но вот если в ельник забредете,
Вы найдете их наверняка.

Это наша русская элита,
Это наша гордость и краса.
Рыжими ватрушками залИта,
Молодая лесополоса.

Только все они из цельной сдобы,
Без начинки - булочки, считай.
В парандже махровой - это что бы,
Личико скрывала Гюльчатай.

Я брожу нелепый, как Петруха,
Но никто меня здесь не убьет.
Дождь, как Верещагин, бляха - муха,
Капли с веток скрадывая, пьет.

В большинстве - отчаянно червивы,
В золоте сусальном серебро.
Кнопочные РЫЖИКИ игривы,
И таможня мне дает добро.

Исключительно годятся для засолки,
(Я сырыми их присоленными ел),
И во рту хвои сопревшие иголки
Отделяются,как зерна от плевел.

Ель облюбовали и МАСЛЯТА,
Самые червивые грибки.
Червячок давно их враг заклятый,
Вот и плачут маслюжата -коробки.

Шляпки мокрые как миррою сочатся,
Капли сохнут и чернеют на ветру.
С мягкой ветошью мне хочется расстаться,
Раз на их цилиндрах масла не сотру.

Молодежь,еще не тронутая чЕрвем,
Свои шляпки от паршивцев стережет,
Ног оплетки склеротическими вервиями,
Для вкуснейших маринадов бережет.

То грибного жанра классика святая -
Нет вкуснее маринованных маслят,
Что на блюде зыбко светятся, и тая,
Плексигласом окна домикам стеклят.

Зря снимают кожу тонкую со шляпок,
Как с картошки молодую кожуру.
Кто проснулся раньше всех - того и тапок,
В них приятнее всего ходить в жару.

Так и в свиду несъедобной оболочке,
Целый кладезь ценного сырья,
Оттого она в поношенном платочке
Вся изъедена шарашками ворья.

Закружились закадычные подружки
В хороводе под заезженный музон -
Это розово - гламурные ВОЛНУШКИ
Открывают свой волнующий сезон.

Ну конечно, не от слова "волноваться",
Их кудрявыми волнушками зовут,
Ведь по шляпкам, если просто разобраться,
Волны розовые медленно плывут.

Этот гриб свой гордый статус не уронит,
Хоть и ножки у волнушек коротки,
Но утопленными пулями в патроне,
Как в нагане, исключительно меткИ.

Настригу я их в березовой мережке,
Ведь в разношенной корзине, ну и пусть,
Две несчастные, больные СЫРОЕЖКИ,
И обсосанный, состарившийся ГРУЗДЬ.

Есть такие, обособленные виды,
Что в засолке только будут хороши.
Да какие тут взаимные обиды,
Все равно все это праздник для души.

Я присел на пень, просматривая лайки.
По - утихший было ветер не молчит.
На потрескавшейся,старой балалайке,
Наклонив седую голову, бренчит.

Это треньканье меня не раздражает,
Он спокойный мне озвучивает фон.
Старче - ветер тишину не уважает,
Оттого открыт его сифон.

Я однажды за грибами взял подругу,
Что лицом своим и статью хороша.
Мы бродили с ней по замкнутому кругу,
Заколдованною осенью дыша.

Натали моя была рыжеволосой,
Цвета листьев,лес которые сменил.
И лисенок, настороженный и бОсый,
Вдоль рассохшейся ограды семенил.

Листья рыжие пергаментно - прозрачны,
Как ладони прокаженного ЛукИ.
И лежат они понуры и невзрачны,
Как отравленные рыбки вдоль лукИ.

А Наташке это, вижу, параллельно,
Для нее все это, видимо не то,
Будто в дом силом протиснулся молельный
Атеист в своем поношенном пальто.

Я расстался с ней потом без сожаленья,
Как задвинул в отношениях засов.
И продолжил одинокие моленья
Под торжественными сводами лесов.

В этом плане поступил я радикально -
Мил хозяин, полюби тогда и пса.
Мне дороже будет классика локально,
А не эта вездесущая попса.

Я в игре богов давно уже не пешка,
И сменил на мощный дизель паровик.
Не искромсанная жизнью сыроежка,
А прожженный,умудренный боровик.

Поднимите мне мои крутые веки,
Заценить хочу грибную благодать.
Я их центнерами лопал в прошлом веке,
Ну а в этом буду тоннами глодать.

Помню веснами,в пронзительном апреле,
Находил я в темных ельниках СМОРЧКИ,
Что торчали одиноко в теплой прели,
Как обдолбанные, квелые торчки.

Предпочтительно росли в сырых низинах,
Под эгидою зеленых парников.
Продаваясь вдоль дорог в больших корзинах,
Ради кОрысти для местных грибников.

Ни вопросов,ни заведомых ответов.
И под психосоматический мандраж,
Среди синих, очень редких первоцветов,
Я сморчковый обналичивал кураж.

В замусоленном овраге палки,елки.
Никакой тебе особой красоты.
И похожи на вонючие ВЕСЕЛКИ
Эти странные уродцы и шуты.

А веселки - тоже странные создания.
Первородным обозначившись яйцом,
Выползают без малейшего сознанья
Очумевшими с похмелья на крыльцо.

Подышать осенним воздухом целебным,
От самих валит вокруг такая вонь.
Своим видом и смешным и непотребным,
Отвращают обоюдно,только тронь.

Эти яйца исключительно съедобны.
Скользкой слизью бабки лечат ревматизм.
К этим чудикам,по - форме бесподобным,
Не уместен никакой консерватизм.

Долгий опыт мой на фейки не ведется.
Ну тогда давай, записывай рецепт.
И я думаю по - вкусу вам придется
Этот мой гастрономический концепт.

Вы берете для него свиные ножки,
Долго варите их не для холодца.
Заправляете приправами немножко,
И сушеного кладете молодца.

Это БЕЛЫЙ, или все его подвиды,
Что дают в сушеном виде аромат.
И во время этой поварской корриды,
Вам не нужен с губ срывающийся мат.

Уварившиеся ножки,шляпки, мошки,
Ты не щедро сдобришь гречневой крупой.
И янтарную субстанцию на плошке,
Не увидит разве что слепой.

Но унюхает, и тихо обалдеет
От богатых ароматов неземных.
Терпким варевом кастрюля пропотеет,
И не надо разносолов мне иных.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ