Безумная танцовщица Айседора

Гляжу на небо молочное,
И рифма вот-вот родится,
Как думу мою полночную
Пленила одна танцовщИца.

Она с триумфальным маршем
Прошла по жизни негладкой,
Намного Есенина старше,
А мне годится в прабабки.

Смешав с гениальным безумством
Джигу с греческим танцем,
Она своим вольнодумством
Обязана предкам ирландцам.

Любви предавалась бесстыже
И танцем своим умела
Пленять богему Парижа
В тунике прозрачно-белой.

Состарившись, нимфоманка,
Богиня нового танца,
Безбожница, наркоманка,
Позарилась на рязанца,

На русского юношу-Леля
И, секс называя богом,
Давала уроки в постели,
Не насыщаясь итогом.

Пленительная босоножка
Жила, где и как хотела.
Ей не простится Серёжка
За то, что в угоду телу,

Воспев и порок, и грехи,
Шампанским сумела споить,
Что лучшие в мире стихи
Не мог он ей не посвятить,

За то, что поэта орала,
Есенина – Божью дудку,
За то, что ему не давала
Покоя ни на минутку.

Безумная Айседора!
Её понимаю… Но всё же,
Не мог ей быть близок и дорог
По духу Есенин Серёжа.

Зная ответ, потомкам
Легче решать задачу.
Вот встретимся в мире тонком
И вместе с Дункан поплачем.

Смотрит с неба полночного
Дункан в оперенье Жар-птицы,
И наша с ней связь заочная
Любовью в эфир струится.