Автограф

Стоит на сцене, ничего не вижу в ней особенного.
Писательница.
Брюки клетчатые, вишнёвый пиджак, уверенная в себе, манера общения с залом – панибратская.
Дина Рубина.
Сорок пять увлекательных минут, остроумный язык, продажа книг, автографы.

* * *
Колоритное лицо, изборождённое морщинами сарказма.
Статная фигура, несмотря на уважаемый возраст.
Игорь Губерман.
Слышу его впервые. Шокирована...

Нынче грустный вид у Вани,
Зря ходил он мыться в баньку,
Потому что там по пьяни
Отрвали Ваньке встаньку.

Те – рискуют, играя ва-банк,
Те в конфузливом чахнут неврозе...
А еврей – он и наглый, как танк,
И застенчив, как хер на морозе.

Зал отвечает гомерическим хохотом, кто повизгивает, кто хрюкает, готовясь встретить Год Свиньи.
Два отделения по сорок пять минут – труженик!
Продажа книг, автографы.

* * *
Полки пластиковых шкафов прогнулись – книги, книги. Разные. Очень много с автографами. Моя комната.
Мне тридцать. Не замужем. Старая дева? Нет, не дева, точно...

Прочитала афишу. Имя писателя ничего мне не говорит.
Полупустой зал. Молодой человек на сцене.
Сижу в первом ряду, близко, близко!
Глаза! Жгучие карие, в мохнатых ресницах.
Что он говорил, не помню, не важно.

Мы – в одной постели.
Его сильные руки успевают пройти по клавишам моих позвонков, заблудиться в лабиринте  растрёпанных волос...
Рот! Жадный ненасытный, с проворным горячим языком. Только что этот язык пытался проникнуть в моё маленькое ушко, и вот уже нашёл спелую вишенку моей женственности...

Вон бежит кудрявый автограф – наш сын. Мой сын. Я не старая дева, я мать-одиночка и, быть может, писательница.