В горе и в радости

В горе и в радости.
В юности. В старости.
В счастье. В напасти.
В праздности. В страсти.
В бедственных странностях.
В гибельных стрёмностях.
В варварской ревности.
В центре Москвы и в ее окрестностях.
– Только бы вместе!

Может, и на Чукотке.
Может, в тонущей лодке.
Может, в тюремных ножных колодках.
Может, и на Камчатке.
Может, в забавном чате.
Может, в хмельном отчаянии.

В гнусной трясине.
В памяти сына.
В жутком ознобе трясясь, как осина.
В грузном, как чудище, лимузине.
В шара воздушного хлипкой корзине.
В эйфории адреналина…
Утопая в общей скупой слезине…

В день,
           когда Вышний дает обещание.
В час,
          когда гаркнут:
"на выход, с вещами".
В миг,
          когда харкнут
дурными речами,
подленько святотатствуя.
И когда освещают домишко свечами.
И когда освящают иконой венчальной.
таинство.
И когда некий вальс случайный
кружит обе главы седеющие –
все еще мальчика. Все еще девочки.

– Все на двоих!
И проделки неразберих
житейских:
то уморительные, то дерзкие.
И блаженное благоденствие.
И рассерженные стихии.
И заслуженные грехи.
– Да и этот стих.

И когда уносит Надежду вихрь.
И когда бабки-Мудрости нет в живых.
А родная сестренка Вера
убегая, хлопнула гулкой дверью.

Но Любовь-то дышит –
и пусть на ладан…
Что с любимыми нет и не будет слада –
увещанье любящие не слышат.
– С ними бывает сладко.
С ними бывает и соль внакладку.
Не бывает лишь постно-гладко.
С ними дОлжно глубже, скорей и дальше.
- С ними дОлжно выше! –
даже по нищей земле бродяжа.
С ними путь короткий ужасно тяжек:
прок-то есть, да вот мало толка.
Курс туда, куда ветер дунет!
Вешки – косточки, что от вишни.
Но зато на пути на долгом
их, похоже, сплевывала Фортуна.
И отчего-то
ветер все вновь с охоткой
дует в сторону входа,
а не в сторону безысходности.
…Кстати, дышать на ладан
иногда ради запаха искушений надо.

Все на двоих нам: и диво, и дыба.
Все, что вОзраст догадок смешных надыбал,
все, что возраст суровых решений дал.
– Те ухабистые года.
– Те минуты полетные…
или эпохи?
Это было неплохо.
Это было угарно.
Это было блистательно вертикально!
– ты да я, как влюбленные пара
на холсте у Шагала,
что однажды, благоговея,
остановил мгновение…
Но и мы ведь не калька
с той картины еврейского гения.
Мы парили:
над Россией круче, чем над Парижем!
Мы летали.
И пускай это тайна
и от светлого города, и от темного мира
– это знают орлы, клекотавшие "вира".
Это помнят вороны, что каркали "майна"...
Просто жизнь – это мания
для парящих над миром!

Это было. – Но было!
Те времена запорошены пылью.
Хорошо, хоть не страхом,
и не прахом житейского краха.
И пора уже крыльям
стать прекрасной, но тягостной ношей.
…Но летает сынок наш.
…И не все облака еще в небе открыты.

… Вместе.
Даже и грузом двести.
Под одним то ли камнем, то ли крестом.
…И – потом…