На скамейке у старого парка

На скамейке у старого парка,
Я в сети «телеграмма» сидел,
Под мелькание ста аватарок,
Незнакомец какой-то подсел.

В черной куртке и черной сорочке,
Источая парфюм неземной,
Цепь на шее толстенная очень,
Взгляд нейтральный, не добрый, не злой.

Скромно, тихо, почти незаметно,
Он сигарой в затяг задымил,
Затянувшись поглубже конкретно,
Он о вечном со мной говорил:

«Я так вижу, Вы просто в смятенье?
И в душе вашей буйство страстей?
И поступков неверных свершенье,
Льет на сердце совсем не елей?

Самому не суметь разобраться?
Может душу тоска вашу рвёт?
Или близкие в чем то глумяться,
А быть может все наоборот?

Если внутренний голос диктует,
Без оглядки на прошлое жить,
И пожар в Вашем сердце бушует,
Вам огонь тот не надо тушить,

Жизни радость свою как не мерьте ,
Постарайтесь по полной урвать,
Я то пожил, я знаю,  поверьте,
Камни после не Вам собирать!»

Я ему ничего не ответил,
Мысли в кучу хотелось свести,
Только пепел сигары заметил,
Что рассыпал с разжатой горсти.

А вот справа, устало вздыхая,
Опираясь на трость кто то сел,
Белый плащ, борода вся седая,
Старый дед, шевелюрою бел.

Он глаза поднял к небу небрежно,
И по своему мудро вздохнул,
Взгляд какой-то почти безмятежный,
В мою душу до дна заглянул.

Говорит он: «В Страстей бушеванье,
Люди мечутся столько веков,
Для чего им нужны эти знанья?
В том признаться никто не готов.

Человека терзают соблазны,
Кто их шлёт? Так ли важно Вам знать!
То прекрасны, а то безобразны,
Не дано с ними всем совладать.

Если близкий душою вас любит,
Ему сердцем своим отвечай,
Может лучшего больше не будет?
Ты сомненьем себя не терзай.

Тот кто любит в тебе раствориться,
В нем в ответ раствориться сумей,
Искра божия в каждом томится,
Ей позволь разгореться сильней.

Он поднялся на трость опираясь,
Вновь на небо небрежно взглянул,
Прошептал в седину усмехаясь:
«Ошибаешься ты, Вельзевул!»

Я свой взор оторвал от айфона,
Сон мне снился, наверно дремал,
Только в чате случайно включённом,
Крыльев взмах благодатью объял.

11.08.2024г.