Размер имеет значение. Часть 2

   Солнце припекало, сосульки на карнизе штабного крыльца «плакали». Из дверей штаба вышел дневальный с веником в руках и принялся за наведение порядка у входа.
   Справа на коньке крыши один за другим стали появляться солдаты–«высотники». Осторожно ступая, они балансировали, держа в одной руке лопату, а другой придерживаясь за многочисленные растяжки стоящих на крыше антенн. Порядок движения «высотников» на крыше соответствовал их расстановке по местам работ: первым двигался рядовой Петров, за ним шёл Пегов, и замыкал тройку рядовой Аветисян. Он первым оказался на нужном месте и, аккуратно положив свою лопату на заснеженный скат, стал привязывать конец страхующей верёвки к вентиляционной трубе, торчащей из-за верхнего среза крыши.
   Волков и Оргунов от курилки следили за осторожным движением солдат - срочников по крыше.
   — Прямо как канатоходцы в цирке, — восхитился Юра Оргунов, и, направив на «высотников» объектив фотоаппарата, сделал пару снимков.
   — Это, скорее, «крышеходцы», — высказал своё мнение Волков.
   Из-за сугроба, скрывавшего отмостку, вышел прапорщик Палагарчук. Не доходя до офицеров, он остановился и, повернувшись лицом к штабу, стал наблюдать за действиями подчинённых: Пегов уже дошёл до центра крыши, как раз над входом в штаб, и привязывал конец страхующего стропа к антенне узла связи, а Петров продолжал осторожное движение к своему участку работы.
   Закончив закреплять свою страховку, рядовой Пегов развернулся, придерживаясь левой рукой за стальную стойку антенны, взял в правую руку свою пожарную лопату и громко доложил:
   — Товарищ прапорщик, я – готов!
   — Начинай! – подал команду старшина разведбатареи и добавил: — Только, смотри, не выпендривайся.
   — Есть! — отозвался Пегов и тут же «выпендрился»: попытался изобразить строевой приём «на караул», используя вместо карабина свой рабочий инструмент.
Дальнейшие события развивались с молниеносной быстротой. Лопата, зацепившись лезвием за одну из многочисленных растяжек антенны, вырвалась из руки непоседливого солдата и красной стрелой взмыла вверх. Пытаясь поймать улетающее в сторону орудие труда, Пегов отпустил стойку антенны, потерял равновесие, сделал два огромных скачка по скату крыши, зацепился ногой за очередную растяжку и совершил в воздухе замысловатый пируэт. Следом за ним в воздухе змеился страховочный строп. Минуя навес штабного крыльца, Пегов со всего маха рухнул плашмя спиной на припорошенный снегом асфальт аллеи в двух шагах от прапорщика Палагарчука.
   Все замерли. Наступила тишина. Только стальной шлем, ремешок которого Пегов зачем-то успел расстегнуть перед началом работ, слетев с его головы ещё в воздухе и приземлившись отдельно от хозяина, слегка позвякивая катился к краю аллеи.
  — Твою мать… И страховку не мог нормально привязать, — вполголоса подытожил случившееся майор Волков, имея в виду Пегова.
   В это время послышался нарастающий шорох: огромный пласт подтаявшего снега в центре штабной крыши, потревоженный «выпендрившимся» Пеговым, скользнул вниз и с шумом рухнул на распростёртого на земле неудачливого дембеля. Поперёк аллеи образовался снежный вал высотой примерно в треть человеческого роста, в основании которого из-под снега торчала голова Пегова в завязанной по-лыжному шапке-ушанке.
   — Твою мать…, — ещё раз высказался Волков.
   Все, не сговариваясь, разом бросились к снежному завалу и принялись руками разгребать сугроб. Оргунов, встав на колени у головы неподвижного Пегова, в первую очередь смахнул льдинки с белого, как снег, лица пострадавшего. Тот тяжело и хрипло дышал, посиневшие веки слабо подёргивались.
   — Пегов, Пегов, очнись, — майор Оргунов легонько похлопал лежавшего по щеке, но тот не реагировал. — Дневальный! Доктора сюда! Капитана Шмелёва! Быстро!
   Стоявший соляным столбом на крыльце дневальный круто развернулся и кинулся в штаб. Оргунов стал помогать Волкову и Палагарчуку освобождать от снежного плена упавшего солдата-«высотника». Работали с максимальной быстротой, стремясь высвободить в первую очередь туловище Пегова, на которое пришлась основная масса снежной лавины. Покрасневшими от холода руками офицеры быстро уменьшали высоту снежного вала.
   Из дверей штаба выскочил начальник медицинской службы капитан Шмелёв. Он был без верхней одежды и даже без шапки. Склонившись над пострадавшим, нижнюю часть тела которого продолжали разгребать офицеры, доктор первым делом проверил его пульс. Затем Шмелёв, поочерёдно приоткрыв левой рукой сначала одно, потом другое веко лежащего солдата, правой ладонью подвигал перед его глазами, оценивая реакцию зрачков.
   — Ну что? – встревожено спросил бригадный психолог.
   — Сотрясение мозга – однозначно, — уверено заключил доктор. — Надо его срочно в госпиталь.
   — Лучше в санчасть, она вон – за соседней казармой. Быстро дотащим. Мы возьмём его за ноги, — предложил запыхавшийся от работы Палагарчук и посмотрел на начальника разведки, — а вы берите его под плечи…
   — Стоп! Нельзя! — жестко остановил инициативу уже согнувшихся над Пеговым офицеров капитан Шмелёв.
   Волков, Оргунов и Палагарчук снова выпрямились и вопросительно посмотрели на начальника медслужбы.
   — У него, — Шмелёв кивнул на лежащего на спине Пегова, — может быть повреждён позвоночник, но это только рентген в госпитале может показать. «Скорую» ждать долго. Лучше на нашей «дежурке», но грузить и везти так нельзя: надо на доске в
машину загружать. Или на толстой фанере.
   — Дверь подойдёт? — первым сообразил начальник разведки.
   — Пойдёт, — согласился Шмелёв.
   Волков вместе с Палагарчуком ринулись в штаб, на ходу решая какую дверь снимать с петель: входную – толстая, утеплена войлоком, тяжёлая; от кабинета командира или его заместителей – себе дороже; узла связи – обита жестью, тоже тяжёлая. Из всех подходила только дверь класса подготовки суточного наряда. Вбежав в коридор штаба, старшина разведбатареи стал снимать с пожарного щита ломик, готовя инструмент для снятия двери с петель, а Сергей Волков распахнул дверь дежурки … и замер, на мгновение потеряв дар речи. Комната дежурного по бригаде представляла собой оазис тишины и спокойствия в бурном море стремительно происходящих перед штабом событий. В полумраке, создаваемом плотно задёрнутыми зеленовато-серыми шторами, перед пультом сидел помощник дежурного лейтенант Илья Жигунов, увлечённо читая лежащую перед ним в круге света от настольной лампы толстую книгу. С кушетки, спрятавшейся за занавеской в углу дежурки, раздавалось похрапывание дежурного по бригаде.
   Жигунов, с трудом оторвавшись от книги, поднял голову и удивлённо взглянул на стоящего в дверях начальника разведки.
   — Ну вы, блин, даёте! — майор не находил слов от возмущения. — Там солдат с крыши сорвался! А вы тут сидите, как ни в чём не бывало!
   Храп за занавеской прекратился, оттуда выглянул встревоженный дежурный по бригаде подполковник Чужаков.
   — Кто сорвался? Живой? Когда случилось? Почему не страховали? — он тут же засыпал Волкова вопросами.
   — Пегов сорвался, только что, — начал быстро объяснять начальник разведки, — Верёвку неправильно завязал. Живой, но без сознания. Доктор говорит, что мог повредить позвоночник – надо срочно «дежурку», чтобы в госпиталь везти.
   — Давай, подгоняй машину, – отдал распоряжение дежурный по бригаде своему помощнику, — а я пока командиру доложу.
   Сергей Волков бросился помогать старшине, который уже подсунул ломик под нижний край открытой двери, назначенной на роль «носилок».
   В «оазисе спокойствия» всё пришло в движение. Подполковник Чужаков, быстро сменив лейтенанта за пультом дежурного, потянулся к тангенте радиостанции:
   — «Гранит», «Гранит», ответь дежурному!
   Илья Жигунов схватил с вешалки шапку и ринулся на улицу подгонять со стоянки дежурный ГАЗ-66.
   Дверь с петель была снята практически мгновенно. Оставив ломик на месте работы, Волков и Палагарчук ускоренным шагом понесли её на улицу, где в снежном сугробе лежал «неудачливый дембель». Чтобы случайно не усугубить полученные Пеговым травмы, решено было не перекладывать его на дверь, а наоборот, подсунуть дверь под лежащего на спине пострадавшего. Для этого Оргунов и Шмелёв чуть приподняли левый бок рядового, а Волков и Палагарчук сквозь снег подсунули под Пегова снятую с петель дверь.
   То ли осуществляемые манипуляции, то ли проведённое в снегу время подействовали на совершившего «катапультирование» с крыши Пегова, но он неожиданно открыл глаза и недоумённо уставился на склонившихся над его лицом капитана и прапорщика.
   — Гляди-ка, живой, — первым, с каким-то удивлением, отреагировал Палагарчук.
   — Товарищ прапорщик … — начал пострадавший, пытаясь приподняться, опираясь на руки.
   — Не вставай! Лежи! — пресёк эту попытку Шмелёв. — Ты с крыши упал, сейчас повезём тебя в госпиталь. Ты ноги чувствуешь?
   — Холодно очень, — невпопад ответил Пегов.
   — Точно, позвоночник… Надо быстрее в госпиталь. На рентген, — сделал вывод начальник медицинской службы.
   Он посмотрел на Оргунова. Тот, в свою очередь, посмотрел сквозь запотевшие от интенсивной работы очки на ноги пострадавшего солдата, торчавшие из забитых снегом широких голенищ фетровых сапог. Смутные мысли мелькнули в голове психолога. Дабы их прояснить, Оргунов, не снимая очков, быстро протёр стёкла пальцами, но его отвлекло завывание работающего на высоких оборотах мотора.
   От стоянки подбежал лейтенант Жигунов и, повернувшись лицом к сдававшей задом дежурной машине, поднял вверх правую руку. Когда от заднего борта «шестьдесят шестого» до места происшествия осталась пара метров, помощник дежурного резко опустил поднятую руку:
   — Стой!
   Машина, пройдя ещё немного, остановилась почти у самой головы Пегова. Лейтенант и выскочивший из кабины водитель стали открывать шпингалеты заднего борта. Шмелёв, Палагарчук, Оргунов и Волков, подхватив с четырёх углов дверь с лежащим на ней Пеговым, подняли её на уровень кузова. Задний борт с металлическим грохотом открылся. Офицеры стали задвигать импровизированные носилки в кузов «шестьдесят шестого». Когда дверь с лежащим на ней пострадавшим оказалась внутри, доктор и старшина, хватаясь за стойки тента быстро влезли в кузов.
   — Давайте в кабину! — скомандовал Волков водителю и помощнику дежурного.
   — А борт? — решил уточнить водитель дежурки.
   — Ничего не случится, — успокоил его майор. — Быстрее поехали!
   Лейтенант Жигунов и водитель бросились в кабину, а Волков полез в кузов.
   — Чего медлишь? — оглянулся он с высоты кузова на своего друга, стоящего возле машины.
   — Вы там и сами справитесь. А мне ещё работы в парке и в казарме снимать. Да и замполиту о происшествии сообщить надо.
   — Ладно… Поехали! — громко закричал Волков и плюхнулся на край откидной скамейки рядом с прапорщиком.
   На противоположной скамейке, ближе к голове пострадавшего сидел Шмелёв. Склонившись над Пеговым, начальник медслужбы тихо говорил ему, что всё будет хорошо, успокаивая больше себя, чем лежащего поверх двери рядового.
   Раздался скрежет переключаемой коробки передач. ГАЗ-66, набирая скорость, рванул с места. Сергей Волков из кузова смотрел на оставшегося на аллее друга. Вдруг на лице Оргунова возникло выражение удивления и тревоги, он подался вперёд, вслед за машиной, и даже рот приоткрыл, видимо собираясь что-то крикнуть. В это мгновение из сугроба у самых ног бригадного психолога взвилась вверх страховочная верёвка рядового Пегова. Натянутой струной она соединила кузов удаляющегося автомобиля и крышу штаба, рванув антенну узла связи, за которую была привязана надёжным узлом. К изумлению сидящих в кузове офицеров, рядовой Пегов как-то странно дёрнулся… и выскользнул из кузова вместе с дверью, на которой лежал.
   Машина продолжала удаляться. Капитан Шмелёв ещё несколько мгновений продолжал смотреть на опустевший пол, где только что лежал пострадавший и только потом выпрямился. Он с недоумённым и даже немного обиженным выражением лица посмотрел на оставшихся в кузове пассажиров. Те, не обращая внимания на доктора, следили за вылетевшим из машины Пеговым.
   Как только неудачливый дембель оказался за пределами кузова, произошло отделение двери от тела «солдата-высотника» и дальше их полёт происходил по независимым траекториям. Дверь, упавшая на присыпанный снегом асфальт аллеи, заскользила вслед за машиной, забирая немного вбок, и уткнулась в сугроб. А многострадальный Пегов, выдернутый из кузова своим же страховочным фалом, со всего маху приземлился у ног Оргунова, сильно приложившись к асфальту спиной и головой в надетой по-лыжному ушанке.
   — Пять минут – полёт нормальный, — не удержался от комментария Сергей Волков.
Машина продолжала удаляться.
   — Стой! Стой! — в три голоса заорали пассажиры «дежурки».
   Прапорщик Палагарчук рванулся к передней части кузова и, просунув руку в клапан тента, ладонью забарабанил по крыше кабины. Машина резко затормозила, бросив всех вперёд. Шмелёв и Волков соскочили на землю и кинулись к распростёртому на земле рядовому, над которым уже склонился Оргунов.
   — Он опять без сознания! — встретил психолог подбегавших тревожной фразой.
   Доктор, приподнимая поочерёдно веки вторично пострадавшего, заглянул ему в глаза. Подбежал Палагарчук. Рядом с кабиной остановившегося в конце аллеи «шестьдесят шестого» стоял лейтенант Жигунов и, держась за приоткрытую дверцу, удивлённо смотрел на происходящее.
   — Ну, старшина, ты даёшь!! — Волков укоризненно посмотрел на прапорщика. — Верёвки совсем не пожалел!
   Далее последовала непереводимая игра слов.
   Палагарчук молча достал из кармана складной нож и, открыв его, перерезал злополучную верёвку возле брезентового пояса, стягивавшего бушлат Пегова.
   — Подгоняй машину! Скорее! — крикнул Оргунов всё ещё стоящему у машины помощнику дежурного.
   Дальше всё происходящее создавало ощущение дежа вю: начальник разведки и старшина притащили валявшуюся у края аллеи дверь, на которую переложили находящегося без сознания дембеля; дежурная машина под руководством лейтенанта Жигунова задним ходом подкатила к месту происшествия; пострадавший на «импровизированных носилках» был вновь водружён в кузов дежурной машины; туда же забрались офицеры. Единственным отличием явилось то, что задний борт на этот раз всё же закрыли, вероятно опасаясь нового «побега» неудачливого Пегова на каком-либо крутом повороте. Дежурная машина, резво взяв с места, стала удаляться по аллее и скрылась за поворотом. За сугробами стих звук её мотора.
   Оргунов ещё немного постоял на месте, разглядывая лежащий поперёк аллеи развороченный снежный вал, испещрённый следами ног участников бурных событий. Поверх снега к штабу тянулся страховочный строп Пегова и, изогнувшись у самого крыльца, уходил вверх. Проследив за верёвкой, майор бросил взгляд на крышу штаба. Её середина прямо над входом темнела намокшим шифером. По бокам от «проталины» снег лежал толстым пластом от нижнего среза до конька крыши, над которым возвышались… две застывшие фигуры. Слева, плотно прижавшись к телевизионной антенне и обхватив её руками, стоял рядовой Петров, справа на коньке крыши, как на спине скакуна, восседал рядовой Аветисян. Оба молча и всё ещё испуганно глядели на опустевшую аллею.
   — Вот чёрт…  — выругался бригадный психолог и тяжело вздохнул.
   По всему выходило, что руководить дальнейшей работой по освобождению штаба от снега, обеспечивая безопасность «разведчиков-высотников», предстояло ему. Начал Оргунов с того, что приказал забытым на крыше бойцам перевязать страховочные фалы так, чтобы вдвое укоротить их длину.
   История эта, можно сказать, имеет счастливый конец.
   Рядовой Пегов отделался только сотрясением мозга. Рентгеновские снимки показали, что переломов у совершившего дважды «незапланированный полёт» рядового нет. Отлежав три недели в госпитале, дембель Пегов счастливо уехал домой.
   Снег с крыши штаба был своевременно убран. Правда, для этого бригадному психологу пришлось около получаса уговаривать рядового Петрова отпустить телевизионную антенну, за которую солдат вцепился мёртвой хваткой во время происшествия. После окончания работ все «высотники» счастливо спустились на землю.
   Майор Волков счастливо отделался замечанием от замполита части «за слабый контроль за соблюдением мер безопасности» при проведении «высотных» работ.
   Больше всех досталось прапорщику Палагарчуку, щедро наделившему подчинённых сверхдлинными страховочными фалами: командир части объявил ему строгий выговор за… разукомплектованность пожарного щита в штабе. Но   старшина тоже был счастлив, так как, в итоге, расстался с беспокойным подчинённым.
   Вот такая необычная история произошла в одной «средней» части удалённого сибирского гарнизона. Некоторые могут сказать, что всё рассказанное является выдумкой автора. Что же, это их право. Но есть свидетель произошедших событий: красная лопата с пожарного щита. Вон она, до сих пор у меня в гараже стоит.




                Иллюстрация: интернет, свободный доступ.
                Обработка автора.