Узник
можно увидеть, как в мелкую сеть
пойманы мысли, как поймана кровь
в клетки - свободы не видеть им впредь.
В камере этой всегда два окна:
в каждый из прожитых проклятых дней
два - и ни больше ни меньше - пятна
света. И счастлив я, если ко мне
в оба - ни больше ни меньше - окна
дождь постучится. К примеру, сейчас
мать всех дождей приглашаю я к нам -
мать всех дождей продолжает рассказ.
Решётки снотворный нектар окропил -
то мой ритуал, твоё око - купель;
биение в стёкла - мой ритм, и чернил
не нужно мне вовсе: подай акварель
своей замурованной в стены мечты,
печали своей, перекованной в цепь.
Уснув неспокойным сном узника, ты
не скажешь "прощай" мне: оглох и ослеп
ты, словно укутанный в саван небес.
А ливень стихает. Ты нитью прошит
истлевшей, ты - лоскут, небрежный отрез.
А небо? Мертво. Но, быть может, лишь спит...
Умирающих птиц легион
разбивается оземь, их смерть -
суицид коллективный вдогон
разрушению жизни о твердь
той стены, что взяла в тесный круг
позвоночное веретено.
Небосвод - наблюдающий друг -
не могу дать свободу я, но
концентрат миллиардов надежд
не заметит решётки на ок-
нах - похожий на парус мятеж-
ного брига - герой мотылёк.
Свидетельство о публикации №124082701816