Дед Епифан. Сколько лет...

Столько лет держал дед вожжи,
Как Бог на душу положит.
Жил, не мысля на потом,
Больше, коль, одним грехом,

Так и ладно. Что греховно,
Говорят, все поголовно,
И приятно и легко.
А вот праведно зато,

Жить хоть просто, но уныло.
Каждый знает, в вере сила.
Только заповеди те,
Епифан топил в вине.

Но пришло, наверно, время,
К Богу дед пришел. Ведь бремя,
Лет ушедших давит вниз,
На два тома эпикриз.

Так что дед сегодня в церкви,
Бьет поклоны он усердно.
Оплывает теплый воск,
Купол ладаном насквозь,

Пропитался. Пляшут тени.
И от их игры на стенах,
Лики множества святых,
Оживают вдруг на миг.

На душе покой и нега,
Голова белее снега,
Враз под тяжестью грехов,
Опустилась. Нету слов.

Сам себе тихонько под нос,
Не молитву шепчет. Нонсенс,
Только отродясь старик,
И не знал молитв-то сих.

Шепчет, что идет от сердца,
Словно вмиг открылась дверца,
Захлестнул его поток,
Благодати островок.

Дед про все забыл невольно
Сам в себе, и видит только,
Нарисованных святых,
Глаз ласкает каждый штрих.

«Час стоишь тут, как на страже,
Лба не перекрестишь даже,
Видно вера не сильна,
Коль не крестишь, старый, лба».

Рядом бабушка-старушка,
Вся такая, просто душка,
И платок на голове,
Речи, правда вот, не те.

«Кто ж ты, чтоб судить другого?
Даже Бог готов любого
Слушать. Ты ж лишь человек.
Не суди других вовек».

Сзади батюшка. Морщинки,
Возле глаз. В глазах искринки,
Всепрощенья, доброты.
«Марфа, как же можешь ты,

Осуждать других, скажи мне.
Храм для всех гостеприимен.
Ноги к Богу привели,
Знать, отмаливать грехи,

Подошла пора. Так что же,
Ты встреваешь? Ведь негоже.
К Богу всяк своим путем,
Ведь приходит. Мы всех ждем».

Уносил покой на сердце,
Епифан из этой церкви.
Бог в душе, и Бог в делах.
Растворяется жизнь в днях.