Камень Иден...

   Вообще, эта история про то, как у благополучной молодой женщины вдруг возникает дефицит духовной жизни. К счастью, по мудрости природы существуют варианты, когда огромный камень становится "подушкой". Однажды приехав, она захотела рядом с камнем оставить камень в раз сто меньше главного.
   Так надо, — подумала она, для будущего...


  - Дедушка, а почему он такой большой, — очередной раз спросила Ид своего деда Кузьму, который с помощью лопаты подправлял правильную отсыпку вокруг огромного плоского камня с одной стороны и овально-полукруглого с другой. А вот более маленькие "валунчики" пожилой человек перемещал в противоположную сторону от дома "дружески" приговаривая: "Блудники вы наши. Желания то у вас, как я посмотрю, диковатые".
  Давно этот камень охраняет их старый, старый, покосившийся от времени дом. Камень, валун неправильной формы, врезавшийся глубоко в землю, исторически разместился на усадьбе, которая принадлежала еще ее прадеду Даниле. Валун давно взял верх над ситуацией и стоял у дома, торжественно подчеркивая крыльцо. Крыльцо же в какой-то степени было "лицом" дома из бруса. Так было всегда. Да, это, конечно, не "златое крыльцо", но посиживать на широких ступеньках вечерами и задерживать лет на двести этот короткий момент хотелось каждому. Называли Валун ласково - Валиком. Дед Данила когда-то сам его так величал. Камень был загадочный, с ним всегда считались и даже можно было "поговорить" у дома. На его плоскую каменную "ладонь" можно было присесть и даже прилечь. От камня были выложены три тропинки, которые направляли в разные стороны. В летнюю пору они терялись в высокой траве. В свете луны были похожи на кофейную пену из темно-зеленого шелка. Отсюда интересно было любоваться простыми вещами, которые находились внизу: бликами речной воды и разбросанными вокруг маленькими жемчужными бусами - ручейками особенно ранней весной. Интересно было наблюдать за короткими моментами, когда куски неба отдыхали на верхушках сосен, ну чем не волшебный сосновый бор и к тому же расположившийся здесь родительский дом!
  Вообще на Сумщине, говорил дед, таких камней было немало. На болоте они лежали на поверхности, как ни в чем не бывало. Главное, даже не думали тонуть, хотя места были топкие,- "чудеса просто", — добавлял дед. Ничего особенного, — говорили знакомые, — просто большой камень. Камень же купался во времени! Что-то там такое "проглядывало", и это что-то очень крепким узлом было связано со всеми поколениями людей, проживающих в нем.

  Как-то Иден приснился сон. В совершенно густом тумане пришлось кружить вокруг места, где находился их Валик, там, дома. Она была напугана. Она была в поиске. Проснувшись, поняла смысл сна: ей нечего терять. Именно этот сон сделал ее в одночасье сильнее. Она его запомнила.
Прошли годы. Сон все еще маячил в ее голове. Молодой женщине казалось, что пришла пора руки испачкать в тесте, чтобы поставить потом шарлотку в духовку. Вырастить георгины в саду. Распахнуть настежь свои окна, чтобы полюбить лето за щедрость, а осень за мудрость. В какой-то момент стало понятно, что она совсем исчезнет в тумане, как камень Валик из сновидения. Ида решает возвратиться домой на неопределенный отрезок времени, туда, где прошло ее детство и взросление. Казалось, что их Валик поможет пережить ей сложные времена. Ведь, как оно в жизни - думала она, собирая и просматривая вещи, — можно начать все сначала. Стоит забыть о переживаниях и погрузиться в полную отрешенность от городской суеты, поднадоевшей повседневности. Дома и стены помогают. Отпуском здесь не отделаешься. Она уволилась. Спустя много лет дом для нее, как оказалось, стал еще ближе и роднее. Возможно, смысл родового возвращения не в том, что жизнь может бесконечно повторяться, а в том, чтобы не успокаиваться до тех пор, пока не будет достигнуто согласие с собственной душой, пока не настанет час разговора с прошлым. Возможно, Валик подскажет, что надо полюбить жизнь такой, какая она есть и не жаловаться на Судьбу. Вспомнить о родных людях, об отце, о деде и его беседах с камнем-валуном. Их Валиком. Наконец - поговорить с Ним.
  Она мысленно брела босыми ногами по высокой по колено траве без особой причины. Ее руки касались одиноких ромашек и маков. Воздух висел и был согрет так, что дышать становилось все труднее. И, вдруг пошел сильный дождь, который своими упругими каплями впивался в ее плечи и спину....

  - Ах, как хочется вернуться! Как хочется повернуть время вспять! Надышаться теми самыми дорогими минутами, которые уже не вернуть. Как хочется приоткрыть завесу времени и услышать родные голоса, пусть даже далеким эхом, но все-таки услышать! - думала Ид, вкладывая в сумку игрушку детства, подаренную когда-то ее дедом Кузьмой. Игрушка, а это небольшой медведь с проплешинами за годы нес в себе объяснимую ценность. Он смотрел одним сохранившимся глазом из сумки. - Надо бы подлечить Мёда, — думала она и улыбнулась. На завтра уже был приобретен билет. Уже скоро она обнимет своего отца.
Существовать в нашей действительности не всегда легко. Хуже всего это - сдаться заранее. Но если сохранить способность восхищаться жизнью, сохранить интерес к ней, несомненно, это продлит тепло души пророщенное в детстве любящими тебя людьми, — подложив под спину маленькую подушечку и удобно усевшись на подоконнике своей квартиры, думала Ида, пристально вглядываясь в бушующие облака у кромки голубого неба. До облаков рукой подать. Да, девятнадцатый этаж - это исполнившаяся ее мечта. Иногда понимание высоты приводило ее в восторг, даже если на самом деле все на редкость было хреново. Все прояснится когда-нибудь позже.
  Остаток дня пролетел незаметно. Эхо прошлого еще наваливалось на ее душу, ворошило далекое - а это, как известно, инструмент боли. Она хорошо знала свои мысли. Главное - мрачные мысли не сделать привычкой. Свое и своих обрести важно заново. Очередной раз вспомнила слова Толстого: "Человек подобен дроби: в знаменателе - то, что он о себе думает, в числителе - то, что есть на самом деле". Борьба эхо прошлого и эхо настоящего. Ну зачем ей рассказывать себе, что она сделала для своего папы. Сегодня, она готова дать больше, чем время и ресурсы, — она может быть рядом.
  Ид предвкушала встречу с отцом. Она скучала. Под часами маленькая стрелка добралась к полуночи. Пора спать. - Надо бы избавиться от бесформенных джинсов и таких же джемперов и надеть на себя что-то более облегающее, к тому же очень тепло - засыпая, думала Ида. К ее ногам прижался большой и жирный ее любимец - кот Тим. Она склонила голову, внимательно вглядываясь в зеленые глаза, хотя на самом деле ей уже очень хотелось спать. Эта ночь - безболезненное бегство от однообразия любви и работы, воспоминаний, заполнила ее до предела. В полумрак проваливались еще какие-то мысли, знакомые лица детства. В квартире стало темно, только свет луны своим жадным глазом охватывал изголовье молодой женщины.
Поездка домой. Таков был план.
  - Да, да, да, — я вас слушаю, — Иден держала двумя пальцами свой мобильник.
  - Я уезжаю.
  - В деревню, говорю, уезжаю. К истокам.
  - Хорошо. Всего доброго....
  С кем говорила Ида в такой ранний час, совершенно не интересно. Главное - это то, куда спешит ее душа. Родной дом поднимает тебя какими-то точками попадания в душу, и ты оживаешь, еще на полпути к нему. Это потрясающая сила. Ничего выше этого быть не может. Возвращение домой....

  Сегодня, ей некогда было раздумывать. Уже светало. Ида встала раньше обычного, уговаривая себя отправиться на другой конец города, чтобы погрузиться в самолет и потом еще несколько часов жить по авиационным правилам. Эволюцией такое не предусмотрено, — но из всех видов транспорта она выбрала тот, который не каждому по душе. Ее знобило и от утреннего холодка, и от возбуждения перед полетом. Молодой женщине всегда казалось, что воздух в салоне самолета с удовольствием вытягивает влагу из ее кожи, делая ее под стать ковролину. Ей всегда хотелось пить. Она приучила себя пить воду сразу после пробуждения, по дороге на работу и домой. Конечно, она любитель кофе, но свою любовь к нему компенсировала дополнительной порцией воды. Она захватила с собой полулитровую пластиковую бутылку воды без газа и выпила ее до досмотра. Одета она была удобно и свободно. Место ее находилось у прохода, и она не стеснялась тревожить соседей, чтобы раз в полчаса выходить и разминать ноги.

  - Не могу понять, откуда я вас знаю? - услышала Ида голос своего соседа, с острыми локтями, который до этого театрально оглядывался по сторонам. Молодая женщина задумчиво сказала, что поболтать не получится. Повернув голову к мужчине средних лет, установила прочный зрительный контакт. Наклонилась ближе к нему, улыбаясь, "прошипела", — вам понятно? Дерзко качнув головой, прикрыла глаза. Самолет набирал высоту и выходил в горизонтальный полет. Ида смотрела в иллюминатор через мелькающие головы соседей, а в это время, большой город рассыпался на квадратики, как в детском калейдоскопе. Небо разгоралось красным рассветом, так же ярко, как и ее воспоминания.
  Детство было особенным. Было. Было детство. Спокойное детство. Летними вечерами, она любила взбираться на большую табуретку, и, болтая ногами, слушала рассказы бабушки с дедушкой о былом, уплетая малиновый пирог. Как-то Ида влезла в лужу, испачкала ручки и, вдруг, услышала, как ее зовет мама. Как сейчас она слышит ласковое мамино: "Иди ко мне мое солнышко, иди ко мне, моя Идочка". Ида хохотнула, приоткрыв глаза, потому, что дальше мамины слова: "Ах, ты мой чертик" окончательно рассмешили ее. Ида показала маме свои грязные ладошки... .
  Бабушка никогда не сердилась на дедушку, она любила говорить: - Кузичка, к нам давно пришла мудрость. Сколько годочков мы вместе? И они наперебой принимались вспоминать пору их знакомства. Так давно они были вместе. И ушли один за другим. Сначала дед Кузьма, потом бабушка Полина.

  За время полета Иден успела всплакнуть, вздремнуть, прикинуть, что ее ждет в ближайшие часы, дни. Посадка. На трапе самолета ее побрызгало дождиком, потом обсушило попутным ветерком. В какой-то момент захотелось, есть - в самолете ничего не приглянулось, кроме кофе. На удивление, как-то быстро успокоилась. Впереди отчий дом.
  Тихая деревня, знакомая с детства встретила буйной растительностью и гомоном гусей важно переходящих узкую улочку. Наверняка, путь они держали к водоему. Открыв дверь автомобиля взятого напрокат, она босыми ногами твердо стояла на своей земле. Модные кроссовки остались в салоне автомобиля. Ну, не смогла она по-другому. Пройдя несколько метров, молодая женщина спиной оперлась о деревянные ворота, вдыхая полной грудью воздух опыленный разнотравьем из целебных летучих веществ соснового бора. Горячее солнце просматривало и терялось среди ажурных полутеней прозрачного светлого леса. Она почувствовала себя снова девчонкой - подростком, и ей захотелось крикнуть: "Мама, папа, я пришла! Я дома!" Бывает такое? Конечно, бывает. Она не могла сказать о других, могла сказать только о себе, что совершила какой-то новый шажок! Это ведь не просто воспоминания, а что-то внутри воспоминаний. И она знала, что раньше с ней такого не было. Эти три минуты у ворот или эти секунды, — это открытие, пусть и небольшое. И как хорошо, что ее сейчас никто не видит. Никто не чувствует, что ее шажок случился в неизведанное или совсем забытое. Каждый человек проживает свою жизнь. Сам ее выстраивает, сам чинит, если есть силы. И еще, — обязательно наступит такой день, когда очень сильно захочется задуматься о жизни. Ида захотела. Эти археологические раскопки самого себя необходимы.

  - Это ж кто пожаловал! Ида, ты ли? С распростертыми объятьями навстречу семенила Никитична.

  - А я-то смотрю, ты ли? Ида вжавшись в плечо старенькой женщины, задрожала всем телом.

  - Ну, что ты, милая. Бог с тобой! Пойдем. И она уверенно направилась почему-то к себе, взяв Ид за руку, благо, что жила рядом с ее отцом.

  - Ты вот что, успокойся, сумки потом домой отнесешь. Поди, заждался тебя твой отец. Годики то бегут, за ними и жизнь поспевает,- приговаривала она. Судьба ведет человека. Главное - нужно очень слушать. Слушать и доверять своему внутреннему голосу, куда он тебя выведет. Они направились к дому Иден. Ида почувствовала, что ей нравится идти след в след за Никитичной. Никитичне доставляло удовольствие быть провожатой. Завидев отца Иды, пожилая женщина громко сказала: "Вот, встречай дитятко свое!"

  - Какая нежданная радость!

  - Привет, папа.

  - Пойдем, милое дитя,  накормлю. Закрывай калитку. Как долетела, доча?

  - Хорошо, папа.

  - Зачем машину взяла? Дорого же!

  - Да, я на несколько дней. Много дел думаю сделать. Первая мысль: "Как-то все поменялось, все утонуло в роскоши зелени, как на картине известного художника. Это после аэропорта было довольно сильное впечатление.

  - Понятно, — согласился отец. Заходи. Из дома доносился обнадеживающий аромат тающего в масле чеснока. Ида помнила этот аромат. Отец подумал пропустить свою дочь первой в дом, но она замедлила ход.

  - Нет, погоди. Я поздороваюсь и немного пошепчусь с Валиком, приобняв отца, сказала она.

  - Как всегда, — добавил отец и скрылся за широким дверным проемом.

  - Ох... Да... Э-э.... Привет, Валик!... Я тут подумала, что мне давно пора поговорить с тобой, — присев, Иден обхватила камень, почувствовав руками его мощную силу. Выслушаешь? Может не за раз. Я надолго приехала....

  - Знаешь, Валик, я так много должна тебе рассказать. А может, и, тайны тебе открою свои. Меня переполняют они, а ты их сохранишь. Возможно, мои признания сегодня - это история моего внутреннего беспокойства или история внутреннего созревания меня. Тебе решать, робко глядела она на огромную молчаливую глыбу. Ида сидела на корточках, ее руки обвивали его обожающей мертвой хваткой.
Если хочешь поделиться тайной - скажи ее Валику.
  В дверях показался отец. Он снял варежку-прихватку, обтер зачем-то руки о фартук. Спускаясь по ступенькам громко дышал. Иден не понравилась его одышка.

  - Ты, что просто так приехала к отцу? То носа годами не кажешь, а тут, — и отец обнял свою дочь. Пойдем-ка в дом. Валику тоже отдых нужен.

  - Мне особо рассказывать нечего, папа. Я приехала за спокойствием. Мне чуть за сорок, но я все еще думаю, что папа знает ответы на все вопросы. Даже если с чем-то не согласна, лучше промолчать и сделать так, как ты советуешь. Все равно потом выясняется, что ты был прав.
Отец потер переносицу. Его поседевшие брови на когда-то красивом, но имеющем печать всех житейских бурь лице поползли вверх и встали домиком.

  - Но я не знаю, дорогая моя, какой из моих ответов попадет в десятку, — улыбнулся отец. - Ладно, не буду грузить тебя. Отдыхай. Но, всегда выслушаю тебя, как Валик, — усмехнулся отец. Поделиться наболевшим всегда надо. Голове отдых нужен. Ты, Ида, сердце свое слушай. Я уже не молодой. Прислушаться только надо к его биению и силу иметь - не отступить. Отец, многозначительно качнув головой, смотрел сквозь дочь.

  - Я поняла, — согласилась Ида. - Я большая девочка.
Уже за ужином, отец очень тактично пытался выведать у дочери причину приезда домой. Он знал, как много они с женой дали своей энергии, добра и любви этому ребенку. И он был очень рад, что они это сделали.
Утро выдалось пасмурным. Ида рано проснулась и спустилась вниз в большую гостиную, приготовила на скорую руку пару чашек самого простого чая, с молоком терракотового цвета. Отец бесшумно подошел и сел напротив дочери. Посетовал, что спал часов до трех ночи в кресле с шерстяной обивкой цвета ее чая. Они начали вспоминать былое.

  - Помнишь, папа, — говорила она, помнишь....
Вспомнилось, как в день рождения, она набрала номер отца и, услышав его голос, расплакалась. Плакала горько и долго. Разлука, длиною в полтора года давала о себе знать, — потом она несла всякую чепуху, и они громко смеялись. А потом она молча просила, чтоб и на следующий день - тоже они вот так говорили по телефону. Чтобы - и на следующий год...
  Иден с детства чувствовала свою отдельность, единственность, и - странно, но это правда - порой, она была очень счастлива, старалась всегда запомнить миг, который принес новые ощущения толи обиды толи радости. Просто наказывала себе: запомнить! Иден вспомнила один из таких дней. Ей лет шесть. Зима. Выпал снег - густой, настоящий, крупными хлопьями валил целый день. Ида с утра мечтала сесть на новые санки. И вот, помнит она, как сидит, вытянув ноги, крепко ухватившись за поручни. Шапка, завязанная туго давила и ворс шекотил ее. Она все поджидала старшую сестру, что та ее покатает. Сестра же поглядывала в окошко и смеялась... Снег все валил и валил. И она вдруг говорит себе: запомни это навсегда - сестра смеется, и не катит тебя по снегу, хоть и обещала... Так и запомнила. В ее "альбоме памяти" таких моментов, сделанных ее детским воображением много.
Иден вспомнилось, как она любила гладить пса и подносить близко к его наглой морде миску с кормом. Однажды Барс укусил ее за палец. С возрастом, запоминать обиды ей разонравилось, а вот, ощущения удачи приветствовала и запоминала.
Насладившись вкусным чаем и воспоминаниями, отец и дочь обсуждали план действий на предстоящий день. Тим, кот молодой женщины чувствовал себя нужным на новом месте, обнюхивая все углы дома. Очутившись рядом с хозяйкой, выразил желание растянуться на ее коленях. Взобрался почти бесшумно. "Привет, мальчик",- прошептала Ид. Тим с надеждой смотрел на нее испытывающими глазами в поисках любви. В такие моменты Иден пребывала в отличном тонусе. Ей всегда казалось, что она способна разрулить все сложнейшие вопросы бытия.
  Ида прошлась по дому. Его границы были такими родными. Все было мастерски продумано: от вида из окон на сосновый бор до переносного мангала и свечей на случай отключения электричества. Все работало исправно. Уютно и просторно. Среди посуды обнаружились даже фужеры. Ида тут же вспомнила один из праздников, беря их в руки… Конечно, верхом блаженства стала ее шоколадка, которую папа привез из города. Для той, шестилетней Иды, это была великая радость.

  - Чем занимаешься в свободное время? - спросил отец.

  - Эх, папа, хотелось бы ответить как-то оригинально, но, боюсь, я ничего не скажу нового. Размышляю... Как это ни смешно. На работе все подчинено чему-то обязательному. Иначе, лучше не работать вообще. А когда ты вне работы, то хочется, наконец, побыть наедине с собой и мысленно ощутить ощупывание мира. Я иду в музеи или с удовольствием останавливаюсь и даже общаюсь с уличными художниками, музыкантами и просто людьми на Набережной.

  - Папа, а ты помнишь, какое у мамы было превосходное чувство юмора и постоянная жажда, которая проявлялась в оказании помощи всем и всему? Конечно, не все так просто было. Ей, тринадцатилетней девочке тогда, ее взгляд - а это прямо смертельные лучи, которые она испускала, казались оружием от непонимания.

  - Вы с мамой справились с кризисом моего переходного возраста. Моя, порой, враждебность, покрывалась вашей любовью. Сейчас, будучи взрослой, но не имеющей пока своих детей, делаю вывод: что ни один ребенок не понимает, что его прошлое, а это раннее детство, слишком коротко, а его будущее слишком туманно. И все, с чем он может справиться, — это настоящее сегодня. И, как хорошо, что вы были рядом, рядом всегда.

  - Папа, ты с нами?

  - Нет, дочь. Я по хозяйству. Но кое-что посмею посоветовать. Покинь соцсети, отключи уведомления. Сменила обстановку и перезагружайся. Это твоя терапия на сегодня, на ближайшее время.
  В домашнем платье, засунув ноги в кроссовки, дочь своего отца по-быстрому вышла с котом на руках из дома. Посидела на знатном крыльце. От чистого воздуха слегка кружилась голова, к загородной тишине тоже надлежало привыкнуть. Уже на ступеньках, Тим запросился его отпустить и тотчас помчался вниз по тропинке, ведущей к речке.
  - Тим, я тоже к реке! Сбегая вниз к берегу туманной реки, она почувствовала бескрайнюю любовь и теплый ветер. Над соснами проплывало облако похожее на сердце… Истинное утреннее наслаждение среди такой красоты просто дышать, — думала она. Райский уголок! Как можно было столько лет не видеть эту красоту! Вообще, она всегда очень любила гулять от дома к реке и обратно, надолго задерживаясь у любимого валуна Валика. И каждый раз, как заново, все волнует. Нет, есть во всем этом какой-то божественный промысел. Уловила Ида заметный, но очень легкий и тонкий шлейфный аромат из дома, он как бы повис в воздухе и заставлял оглядываться. Это был аромат печеных яблок. Отец старается... Ида поразилась своей утренней энергии.
  - Какой простор,- вдыхая ломти воздуха,- думала дочь своего отца. За крутым извилистым поворотом, игриво заросшим буйной растительностью лопухов, река сужалась. Здесь речное русло напоминало огромный ковш. Дед всегда называл это место сырым. Много там было одиночных камней и коряг. Река извивалась в крутых берегах поросших еще и кустарником. Солнце уже парило так же, как в полдень и она решила искупаться, никогда не задаваясь вопросом: можно ли здесь купаться? Для нее купание в реке - своего рода ритуал. И вот сегодня, Ида решилась попробовать речную водицу. Да и что за отдых без купания? Тоска, да и только. Особенно когда солнышко припекает, прохладная речная вода так и манит, так и приглашает окунуться.
  - Надо возвращаться, — думала Ида, взяв кроссовки в руки и поднимаясь по тропинке вверх, отряхивая мокрый подол платья. На глаза попался новый маленький огородик с острыми перчиками, их любил отец. Остальное: лук, гейхеры, хосты. А вот там, бархатцы, пионы... в память о маме отец высаживает их каждый год.
Сегодня вечером отец позволит дочери заглянуть в его дневник. И то, о чем  он писал в этом дневнике все годы, и то, что будет жить на страницах дневника, — это никак не связано с преодолением, с мучением, с истязанием себя. Эти строки о счастье и личном, о правильном выборе. Ее мамы нет уже четырнадцать лет, и они до сих пор не понимают, что случилось. Просто до сих пор не могут понять, что произошло.
  Отец сидел с чашкой чая в руках, а стол был заполнен вкусностями. Ида собой привнесла остатки сна, перепутанные с утренней росой и солнечными бликами. Поэтому, отец ничего не спросил, а лишь выжидательной улыбкой на лице смотрел на свою взрослую дочь.

  - Прогулка удалась, пап!

  - Да ты совсем продрогла, и отец отправился за пледом, накинув его на плечи дочери.

  - Так хорошо мне давно не было, отпивая глоток чая, — говорила она, прокручивая маленькую тарелочку с ароматными яблоками запечёнными с корицей в духовке. Но уже через секунду внимание ее переключилось на кота. Нагнувшись к краю стола, она отняла у своего питомца край скатерти.

  - Не порть скатерть, — улыбалась Ида.- Это, между прочим, мой подарок папе, с первой зарплаты.

  Из города, Ида захватила ноутбук и одну из книг Дины Рубиной. Но у нее в буквальном смысле рухнул интерес к нему и книге. Боевой товарищ остался в большой кожаной сумке.
  - Строю свое пространство без тебя! - глядя на кожаную сумку подумала она. Ты - смертельная воронка. Отдохни. Просто - щелк! И свобода! Как небо над головой.
Еще один вечер. Еще один день. Но все, как впервые. Она готова обживать каждый новый день. Погружаться в воспоминания и наслаждаться памятными моментами жизни.

Продолжение следует