Бахчисарайская легенда

Давным-давно, всё это было. Я не знаю
В каком году и век какой на свете был.
Но только помню, что в тот год Бахчисараю
Рабов-славян наплывом кто-то угодил.
                I
Была тогда весенняя погода,
Тепло и город-сад был весь в цветах.
И во главе татарского народа
Был грозный хан в преклонных уж летах…

Безжалостен, хитер и в меру дерзок.
Таких народ обходит стороной.
На вид он был не страшен и не мерзок,
Жил во дворце за каменной стеной.

В тот год наложниц хану представляли,
Что сын пригнал с похода на Азов.
Их  взоры сластолюбца умиляли
И шли они к нему на грозный зов.

Но всех наложниц помнить невозможно,
Ведь сотни их проходят, глядя ниц.
Одна из них уж очень осторожно
Все прячется под бархатом ресниц.

Но красоту славянки невозможно
Упрятать под покровами одежд.
Их взгляд нас обольщает осторожно -
Он не понятен только для невежд.

И хан узрел… в тот миг всё изменилось!
Наложниц гнали так, как гонят шлюх!
Вам никогда такое и не снилось,
Но к стонам привыкает нежный слух.

Она одна стоит и нервно дышит…
Два евнуха её ведут к нему…
Всё это видит сын, всё это слышит
И нервничает… знаю почему…

                II
В тот год набег татар был очень страшен!
Поля горели, жгли дома, дворы!
Казацкие посты с дозорных башен
Всё видели, но ждали до поры.

По одному дозоры растерзали.
Невольников вели дорогой в плен.
Одной веревкой вместе всех вязали,
Кто возмущался - превращался в тлен.

Привал объявлен был, когда насытясь
И кровью и богатствами людей,
Когда последний молодец и витязь
Был трупом и поживою зверей.


Сын хана полководец был известный
Победами и силою своей.
Красив был, статен, даже в меру честный -
Ведь ханских гордых всё-таки кровей.

Весь день ему красавиц отбирали
И ставки делались - кого возьмет.
Ковры в тот день ему в шатер настлали
И думали, кому же повезет.

А выбор пал на девушку простую.
Богатством не блиставшую в миру.
Невинную, что редкость за частую
И в жизни не бывавшей на пиру.

Вот вечер. Солнце рано опустилось.
Нукеры - по периметру шатра.
Ее ввели, охрана быстро скрылась.
На ней лишь неудобная чадра.

Как красива она была, о боже!
Никто меня не смеет упрекнуть!
О матовой её упругой коже
Я мог бы написать - не в этом суть!

Я девушку не видел - вот в чем дело!
И лишь могу домыслить красоту.
Представить, как ласкает её тело
Тот, кто имеет силой правоту.

Но как ни странно -  не понять ведь сердца
Тех женщин, что в объятья к нам идут!
Как? Почему открылась в сердце дверца?
Нам  мудрецы ответа не найдут.

Три дня в степи шатер не открывался,
Любили там без отдыха и сна!
Всех убивали, кто в шатер стучался -
Вот страсти где и силы глубина!

Амур вдруг поразил сердца из лука -
(Такой вот бесподобный мальчик был).
Любовь пришла без шарканья и стука.
Татарин и славянка - мир застыл!

Вам рассказать, как счастливо смотрели
Глаза влюбленных юностью своей?
Им птицы, звезды о любви их пели,
О радости коротких этих дней.

Но всё проходит! Дан приказ - сниматься!
От хана вдруг гонец - домой пора!
Поникли... им так хочется остаться!
Пусть будет так, как было здесь вчера!

Всё! Собраны! Войска пьяны добычей!
Невольниц покрасивей во дворец.
Что делать? Ведь такой у них обычай.
Его менять не стоит - в миг конец!

                III
И вот стоит, едва жива, чуть дышит.
А хан в восторге, стар, но полон сил!
Толмач ей перевод устами  пишет:
«Хан к девушке и милостив, и мил.

Что вечером должна быть в его спальне
И делать все, что хан прикажет ей.
В шелках ей быть в его опочивальне!
Красивой будь и ласки не жалей!»

Ее уводят евнухи с собою,
А сына хан зовет, рукой маня:
«Ты угодил, наследник мой, не скрою!»
А сын молчит, свою судьбу кляня.

Одаривая милостью высокой
Всех отпустил и, будучи одним,
Лицом поник хан -  думает жестоко
Он про донос на сына – горе им!

Что сын его уже бывал с ней вместе.
Три дня любил и пользовался ей!
И что войска его стоят на месте,
А хан становится все злей и злей!

Как смеет сын быть первым перед ханом!?
По рангу и по чину эта честь?
Он взял ее, конечно же, обманом!
Так пусть же будет сильной моя месть!

И хан решает - после бурной ночи,
Убить обоих, сжечь, четвертовать!
Но перед смертью рвать, проткнуть им очи!
Казнить! Зачем уж долго тут решать!..
 
                IV
А в этот час, не тратя время даром,
Сын ханский покупает грозных слуг!
Угрозой, а кого большим наваром
И золотом беря, и на испуг.

И вот побег! Такого не бывало!
Не знал гарем такого никогда!
Ее ведут, укутав в покрывало,
Чтоб убежать отсюда навсегда!

Выводят осторожно черным ходом –
Сам ханский сын охрану подкупал!
Там через реку, по воде и бродом…
Вдруг кто-то из охранников упал!

В спине стрела, знай, хана не обманешь!
Дурак не сможет ханствами владеть!
Он станет гнать тебя, пока устанешь,
И будет с радостью на смерть глядеть.

Погоня так удачно налетела,
Что вырвались лишь двое на коне.
Влюбленных страсть закрыть собой успела
И унесла на вороной спине.

В горах найти их будет очень трудно.
Туда! Скакать! Нестись во весь опор!
Там не увидят, ведь в горах безлюдно…
Она молчит, но лишь в глазах укор…

Им не уйти – она все это знает.
Целует его в спину горячо.
Тихонечко, неслышно так рыдает,
Цепляясь за любимое плечо.

И вот нагнали на скале у края!
Они стоят – им жить не суждено.
И на виду всего Бахчисарая
Уста сомкнулись, как в цепи звено.

Хан вышел к ним – и у него есть сердце.
Он мысленно уже простил любовь.
Ведь в каждом сердце есть такая дверца,
Куда любовь приходит вновь и вновь!

Влюбленные (любовь так безрассудна)
Не поняли, что хан хотел прощать.
Обнялись молча и при всех, прилюдно
Ступили вниз с обрыва – что сказать…

Никто не видел, как они упали!
И тел не обнаружили внизу.
Но видели, как два орла взлетали
Орел с орлицей… хан пролил слезу.

Он долго так стоял, и плечи гнулись.
Всех отослал домой, оставшись тут.
Когда же через день за ним вернулись,
Боясь, что хан накажет – слишком крут…

На месте, где оставили владыку,
Стоял огромный камень над скалой.
Знать сжалилась судьба над горемыкой -
Оставила глядеть на город свой.

А в высоте парили и кружились
Орел с орлицей, словно  на часах.
А люди, после, клялись и божились,
Что гнезда вьют они на небесах.

Давным-давно все это было. Я не знаю
В каком году и век какой на свете был.
Но только помню, что в тот год Бахчисараю
Легенду эту кто-то мудрый подарил!