46. Терзали опасенья, что армия растает вся у нас

       Фрагмент романа «Вдова»
       (предыдущая глава из романа «Вдова»
         http://stihi.ru/2024/08/22/6218
          «45. Был счастлив начинать любое крупное сраженье»)

Знал император, знал начальник штаба,
От Гжатска на Можайск рисуя путь,
Что в битве европейского масштаба
Судьбой французов можно и рискнуть.
«Где армией, историей кредитной
Усилился имперский    аппетит    мой,
Так это тут в России под Москвой! –
Зашла речь не за шахматной доской. –
Не   должно   быть в бою у нас излишка
В резерве – им победу накормлю.
Стоит в московской битве на кону
Триумф не просто общий: мой сынишка
На троне, династическая власть
Сегодня не должны как шанс упасть.

Бертье, меня терзали опасенья,
Что армия растает вся у нас
Ещё до генерального сраженья.
Не только смерть, простуда, голод, грязь
Изрядно корпуса нам сократили».
«Меня, сир, те же мысли посетили, –
Признался маршал, ибо Бонапарт
Позволил это. – Нам сам чёрт не брат!
В любом от нас отставшем, в дезертире
Теряли мы не   лучшего   бойца,
Но сотни лье – а сколько до конца! –
Всю армию повыбили, как в тире».
«Бертье, мы сохранили весь костяк,
А он для русских в битве – не пустяк…

Стоять они не станут не коленях,
Но вряд ли склонны мне кричать ура.
На сколько загадали вы взять пленных,
Бертье? – спросил у маршала с утра,
Превозмогая насморк, император. –
На этих землях я не арендатор
У русского царя и… вправе дать
Былым его солдатам то, что мать
С рожденья не даёт крестьянским детям:
Свободу и гражданство. Я для них,
Российских полудиких крепостных,
Стать вовсе не хочу вторым иль третьим
По счёту и при жизни их царём.
А может, взять их в армию в наём»?

«Сир, вы – для всей   Европы   император»!
«Для русских крепостных я разных два
Воззвания    привёз. На выбор автор,
То есть моя шальная голова…»
«Не скромничайте, сир! Вы – автор мудрый»!
«…чтоб сделать у царя седыми кудри,
Одно из них готов провозгласить,
Чтоб пламя возбудить иль загасить
В борьбе народа супротив дворянства».
«Хотите отменить сословья, сир»?
«Нужнее мне с царём отрадный мир.
Годами зная царское упрямство,
Я, чтобы Александра не гневить,
Не дам крестьянам волю, так и быть...

Победа будет яркой, если вкратце
На день   прогноз   дать.   Наш   для боя он!
У русских многовато новобранцев.
Когда, Бертье, – спросил Наполеон, –
Они могли набраться силы духа,
Чтоб против   нас   с возможностями пуха
Лететь пытаться – урагану встречь?!
Себя они могли бы поберечь».
Хотя шоссе и «оседлало» близко
От лагеря село Бородино,
Московской эту битву заодно
С начштаба повелел для переписки
Назвать сам император. Тут река
С названьем тем же. Хитрость старика

Кутузова французам – не преграда?
Дряхлевший генерал – не полубог!
Для маршалов французских добрых рада
Открыть Фортуна фронт между дорог
Смоленских на Москву без промедленья.
«Любой огонь приемлем, кроме тленья,
Для быстрого решения войны.
Достойны тут победы явной мы
И только мы! Зачем тогда иначе
Собрал я по Европе столько сил?! –
На маршала Бертье глаза скосил,
Вскипая, Бонапарт. – Ударим жарче
И эти новобранцы побегут.
По-русски мы пошлём юнцов на уд».
            .             .             .
Притом, что Бонапарт отважный вождь, но
Пик пессимизма видится виной:
Двенадцать тысяч гвардии тревожно
Держал герой в резерве за спиной.
Гвардейцы потребляли рис и мясо
И веса не теряли раз от раза,
Выдерживая новый марш-бросок.
И кони их едва ли хоть разок
Питались несъедобным. При овсе-то!
Другим коням за счастье есть траву.
Чуть меньше сильным корпус был Даву:
Вояки со всего большого света
Составили отборный контингент
При маршале Даву – всех бить в момент!
            .             .             .
Озноб бил Бонапарта по болезни,
Способствовать сраженью эта хворь
Могла бы стороной особой, если
Он гвардию не ставил бы в конвой.
Заметно волновался император.
Простуженный, он нынче – не оратор.
Ход битвы будет славен, но тернист.
Как давний убеждённый атеист
Француз не утруждал себя молитвой,
Но чувствовать не мог себя вольней.
В хронической усталости своей
Всей августовской армии пред битвой
Угрюмо он отдал себе отчёт.
Такая слабость, ох как припечёт!

Знать было Бонапарту непреложно,
Что войско ест не только лишь пырей:
«Солдат полуголодных будет сложно
Гонять теперь в атаки, да быстрей,
Чтоб шли бы на картечь и ядра, пули.
А если бы солдат переобули,
Как должно для похода, в сапоги,
Я твёрдо бы уверовал: враги
Не выдержат атак моей пехоты.
А главное, что всем нужна еда.
С конями при бескормице беда.
Мюрат мог довести и до икоты,
Мне жалуясь, что лошади в гостях
В России мчат уже лишь на рысях.

От голода кто может зарекаться?!
Снабженческий мой штаб не осьминог.
Растянутых таких коммуникаций
Париж предусмотреть никак не мог.
С трудом стянул всё сильное к Можайску,
Чтоб русским обломать их веру в сказку.
За тридцать лье   Москва   их для меня.
Счастливого для Франции жду дня,
А войско словно просит карантина…
Но русские, споткнувшись у ворот
Столицы бывшей, скуксятся вот-вот.
Болтается на петлях воротина.
Царь миру предпочёл пока вражду.
Гоню врага к Москве, исхода жду.

Цыплят считать по осени – рутина,
Особенно к кровавому дождю, –
Пред битвой неприглядная картина
На смотре войск открылась их вождю. –
Приравнивать к заботливой мамаше
Воюющую армию на марше
В России невозможно и коллапс
Сказался на пехоте. Столько глаз
Смущённых я увидел – их владельцы
В походе износили сапоги.
Обуты сплошь в опорки, сабо. Лги
Себе, что все они – приспособленцы
И смогут по камням, полям, лесам
Ходить, как в сапогах. Попробуй сам»!

        (продолжение в http://stihi.ru/2024/08/27/5600)