Иоганн Христиан Гюнтер. Единственной Фелице

An die Phillis

Ich verschmachte vor Verlangen,
Meine Phillis zu umfangen.
Harter Himmel, zuernst du noch?
Faule Stunden, eilet doch!
Eilet doch, ihr faulen Stunden,
Und erbarmt euch meiner Noth!
Wird der Riss nicht bald verbunden,
Blutet sich mein Herze todt.

Liebste Seele, las dich finden!
Ich spaziere durch die Linden,
Durch die Thaeler, durch den Hayn
In Begleitung suesser Pein;
Ich durchkrieche Strauch und Hoehlen,
Such in Waelldern weit und nah
Die Vertraute meiner Seelen,
Dennoch ist sie nirgends da.

Ich beschwoere selbst die Hirten
Bey den Heerden, bey den Myrthen,
Die vielleicht der Liebe Pflicht
Um die bunten Stoecke flicht:
Wist ihr nicht der Phillis Spuren?
Habt ihr nicht mein Kind erblickt?
Kommt sie nicht mehr auf die Fluren,
Wo wir manchen Strausd gepflueckt?

Die ihr alles hoert und saget,
Luft und Forst und Meer durchjaget,
Echo, Sonne, Mond und Wind,
Sagt mir doch, wo steckt mein Kind?
Soll sie schon vergoettert werden,
Beth ich sie vielleicht herab,
Oder ziert sie noch die Erden,
O so reis ich bis ans Grab.

Sage selbst, entrissne Seele,
Welcher Weinberg, welche Hoehle,
Welcher unbekandte Wald
Ist anjezt dein Aufenthalt?
Sage mir, damit ich folge,
Waer es auch des Nilus Strand,
Waer es auch die kalte Wolge,
Zoeg ich gern durch Eiss und Sand.

Weis mir nichts Bericht zu geben?
O was ist das vor ein Leben,
Das ich jezo ohne sie
Als mein Joch zur Baare zieh!
Himmel, las dir nicht erst fluchen,
Ich begehre sie von dir -
Bin ich nicht ein Thor im Suchen?
Phillis lebt ja selbst in mir.

Johann Christian Guenther
(1695-1723)

 
Единственной Фелице

Вне обьятий свет-Фелицы
век ли мучиться-томиться?
Легче в гроб всю жизнь смотреть,
чем по капле принять смерть:
истекают очи плачем–
ток минут жестоко тих,
сердце– кровью, не иначе,:
время, милуй нас двоих!

Люба-душенька, откликнись!..
Нет её в нагорных высях,
в рощах, пущах и лугах–
одному деньской впотьмах;
в ночь ведомый сладкой болью
по единственной любви
пробираюсь лесом-полем
к той, что сердцем уловил.

Златорунным, тучноярым
стадом, миртами и лавром,
хмелем-винами мехов
заклинаю пастухов:
"Где та, чья любовь не спета–
не верна ли, а мила,
пляска веток, бездна света,
чтр венцы в лугу плела?"

Ветер, эхо и светила,
всё и вся известно вам,
дайте весточку от милой–
просьба эта не нова:
не жива ль она, не встречу–
чем впустую ворожить,
чем тянуть унылый вечер,
лягу в гроб, пока чуть жив.

Дебри леса, тьма пещеры,
лоно горного ущелья,
где любимым не поют
заповедный твой приют?
Знак подай уйду пустыней,
по семи морям во льды
не иссохну, не остыну...
ты ли, жар моей мечты,

страстной мании вина,
что любовь и жизнь– одна,
объявись, помилуй, встреть–
нет, в бегу почётна смерть,
нет, пока в душе Фелица,
мягче ночи, ярче дни,
сколько поиску не длиться–
небо, дурня не кляни.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы
илл. от нейросети, прим.