Старьёвщик

–Хозяюшка, выйди за калитку – незнакомец махнул бабе Нюре рукой и продолжил – разговор есть.
Из маленькой собачьей будки выскочила небольшая дворняжка и разразилась заливистым лаем. Она была похожа на рыжую лису. Чувствуя взгляд хозяйки, старалась изо всех сил.
– А ну цыц! – прикрикнула хозяйка и направилась к калитке. Невысокая худощавая женщина в тёплом платочке синего цвета и вязаной жилетке надетой поверх шерстяного платья, подняла таз с нарезанным щавелем, и тяжело ступая, поставила его на стол под навесом. К калошам налипла грязь, перемешанная с травой. Вчера был сильный дождь, земля в огороде раскисла, а в некоторых местах между грядками стояли лужи. И не полезла бы баба Нюра  в эту грязь, если бы не выросший за ночь щавель. Ни у кого в посёлке пока что не вырос щавель, а у неё есть – лесной, ранний. Дочка привезла ей рассаду лесного щавеля много лет назад. А это неплохая прибавка к пенсии. Со всей округи шли женщины к бабе Нюре за ним, или детей присылали.
Неторопливо очистила калоши старым ножом  и подошла к калитке. Внимательно разглядывая непрошеного гостя, спросила:
– А вы кто будете?
– Да вот, еду издалека, квартиру ищу. Пусти на постой, хозяюшка? Оплатой не обижу, сговоримся. И лошадка моя с телегой пригодится, дровишек привезу к зиме, или уголька.
Только теперь женщина увидела стоящую поодаль лошадь, впряжённую в телегу. В повозке лежали  узлы, большие и маленькие. Видно вещи свои в них хранит, подумала, а вслух спросила:
– А что это за узлы в вашей повозке?
– А, это вещи старые. Старьёвщик я. Этим и промышляю.
– Надолго к нам?
– Это уж как получится хозяюшка.
– А кто ко мне направил – то?
– Соседи ваши сказали, что недавно жиличка съехала от вас.

    Подозрительно оглядела  его с ног до головы. Маленький, приземистый, худощавый, на правой кисти руки татуировка – «П-а-ш-а. Бывший «зэк»? – промелькнула мысль. – Глубоко посаженные глазки, под козырьком фуражки, бегают из стороны в сторону. Неприятный тип. Ну и что, не детей же с ним крестить? Не бесплатно он будет жить, а за приличную сумму.  Очень любила баба Нюра денежки, видно виной всему была война проклятая, безденежье послевоенное и одиночество. Мужа на фронт проводила, сама с маленькой дочкой осталась бедствовать. Вскоре в дом бомба попала, осталась без жилья. А следом и  на мужа похоронка пришла. Осталась одна вдовье горе мыкать. Постоянно голодала и скиталась без жилья, пока не забросила её жизнь в тихий посёлок на юге Казахстана. Здесь началась послевоенная, спокойная жизнь. Она и домик себе отстроила, вместе с повзрослевшей дочерью. Но жизнь не стояла на месте. Наталья вышла замуж и уехала на Украину. Каждое лето приезжала навестить мать. Вот и в это лето ждала баба Нюра дочку.  Обязательно к её приезду снимала часть денег с книжки и отдавала Наталье, для внуков. Квартирантов держала всегда, с ними жилось веселее. Мысленно решала, пустить мужичка на постой, или нет. И, наконец, сказала:
– Как звать то – величать вас?
– Павел Владимирович Жук.
– Вот что, Павел Владимирович, если вас устроит плата в тридцать рублей, то заходи и живи.
– Устроит, устроит, хозяюшка.
– Меня зовут Анна Ивановна, можно звать баба Нюра. Что ж, проходи добрый человек, две комнаты с правой стороны – твои, а две с левой – мои. Можешь заносить свои вещи. Если будешь доплачивать, так я и готовить тебе еду буду. Что мне одной надо? А вдвоём веселее. На том и сговорились.
«П-а-ш-а» засуетился и завел распряжённую лошадь во двор. Собака будто с цепи сорвалась; рычала, скулила, громко лаяла и наконец, завыла. Она хорошо слышала фырканье и чваканье лошади, привязанной под навесом. Старьёвщик поставил перед лошадью ведро овса и ведро воды. Баба Нюра с трудом закрыла собаку в будке, но та продолжала выть ещё громче и жалобнее.
– Вот глупая какая, чего взбесилась, сиди тут и не рыпайся – поправила платок и ушла готовить ужин для себя и для квартиранта.
      
     Весна выдалась на удивление дождливая и сырая. Солнце выглядывало ненадолго и снова уступало место дождю. Природа оживала; деревья распустили новые листики, на лужайке, рядом с домом бабы Нюры, зеленела сочная травка. В палисаднике цвели тюльпаны, корольки, ландыши и сирень. Воробьи чирикали днём и ночью, радуясь скорому приближению лета. Баба Нюра тоже радовалась, щавель рос как на дрожжах. Она только успевала вязать пучки, с лёгкостью раскупающиеся благодарными односельчанами. Квартирант уезжал на своей повозке рано утром и возвращался поздно вечером. Лишь иногда оставался дома, да и то потому, что приходил к нему старый дружок. Широкоплечий мужичок среднего роста, по имени Вася, был любезным и разговорчивым. Говорил, что живёт в соседнем селе и помогает другу в работе. Засиживались друзья до глубокой ночи, распивая добротный хозяйский самогон и закусывая её же огурчиками и разносолами. Анна Ивановна  не вмешивалась в их разговоры, накроет стол и уходит на свою половину. Иногда слышала за закрытой дверью, как спорятся друзья, да не обращала внимания. И в этот вечер смотрела телевизор в своей комнате, как вдруг услышала лёгкий шорох и пыхтение, как будто шла борьба в комнате квартиранта. Тихонько подошла к неприкрытой до конца двери и в узкую щёлку увидела катающихся на полу мужчин. Борьба не была похожа на шуточную потасовку друзей. В какой –то момент, квартирант сел верхом на дружка и схватив его за чуб, прошипел сквозь зубы:
– Убью, сука! Отдай цепочку и серьги!
Шарахнулась в сторону, но одумалась и ещё раз заглянула в щёлку. На кровати были разложены красивые женские вещи, красная сумочка и туфли на высоком каблуке. На стуле лежал белый женский пиджак с красным пятном на левой стороне. Ахнула, и, отскочив от двери, в ужасе  засеменила в свою половину. Шум внезапно стих. Через пару минут дверь приоткрылась, в проёме появился Павел. Он улыбнулся и ласково попросил:
– Баба Нюра, а достань – ка нам из погреба сала кусочек. Очень сальца хочется Василию, а у тебя сало знатное.
Увидев улыбающегося Павла, неуверенно спросила:
– А что за вещи у вас там? – дрожащей рукой указала на дверь, и с трудом  сдерживая волнение, умолкла.
– А, вещи…  Это бабушка одна отдала мне вещи своей умершей дочери. Ей ни к чему, а я выгодно продам их. Ну ладно, пойдём хозяюшка, сальца принесём.
Первым вышел в сенцы и приподнял крышку погреба. Баба Нюра стала осторожно спускаться по лестнице. Включила свет, и, достав с полки замотанный в газету кусок сала, повернулась к выходу. В ослепляющем свете электрической лампы что–то  блеснуло над головой и разлетелось на миллионы искр, вспыхнувших и резко погасших, уводя её в беспросветную тьму.

     Май пришёл в свой срок и сразу порадовал ярким солнцем и пышным цветением фруктовых деревьев.   Никто из соседей уже не приходил к бабе Нюре за щавелем, у всех вырос свой.  Давно никто не видел бабу Нюру. Квартирант на вопросы соседок отвечал, что оставила баба Нюра его на хозяйстве, а сама уехала в гости к дочери. Закадычный дружок остался жить вместе с квартирантом. Дни тянулись чередой, тихо и спокойно, пока не приехала дочь бабы Нюры, Наталья. Узнав, что мать уехала к ней, заволновалась, забила тревогу и пошла в милицию. Началось следствие, проверки и допросы. Так и выяснилось, что Жук Павел Владимирович вор с многолетним стажем, большую часть жизни отсидел в тюрьмах. С Василием познакомился на зоне, там и подружились. Освободившись, нашли друг друга и придумали себе  «работу», грабить мирных жителей и под видом старьёвщиков продавать ворованное.  Убийца рассказал, как зарубил женщину топором,как вёз в мешках порубленое на куски тело и на вопросы соседей - чья кровь капает из мешков, отвечал – свинью зарезал, везу на базар мясо продавать. А сам вывез на повозке далеко в степь, где и захоронил. В ужасе застыло небольшое село от таких страшных новостей. Никто и подумать не мог, что такое возможно. И, кажется, только маленькая собачка бабы Нюры всё знала, продолжая безутешно выть по ночам, наводя страх и ужас на окружающих.