Дед Егор

Накануне дня Памяти и Скорби.

По заросшей дороге с рюкзаком на перевес шел парень лет тридцати пяти. Ноги его путались в высокой траве, он заметно прихрамывал, но упорно шёл вперёд. Асфальтированная дорога осталась в двадцати километрах позади. Ещё пяток и станет видна крыша сельсовета его родной, Богом забытой, деревушки. Во время командировки он всё мечтал, что, как только контракт закончится, сразу поедет навестить деда. Служба окончилась раньше. Дрон загнал его в лесополку и сбросил снаряд. Посекло. Благо до своих не далеко, в состоянии шока дошёл и даже не понял, что колено разбито в хлам. Потом госпиталь. Реабилитация. И вот он шагает по знакомой с детства тропе (дорогой уж не назовёшь) в гости к деду, как и обещал. Отдохнёт и дальше идёт. В рюкзаке вода, бутылочка самогона, кусок сала, и конфеты.
Старика Егор заметил раньше крыши сельсоветовской, на пригорке, где тропка на излучину реки идти на рыбалку. Удочка в руках. На удочке кепка. В этой же руке сачок. В другой папироса.
- Здорово, дед! Откуда знал, что приду? - Загребая его в охапку, задорно спросил Егорий.
- Сорока на хвосте новость принесла. - Крепко обнял дедушка внука. - Пойдём. Печь растопим, чаю попьем.
- У меня покрепче с собой.- Показывая на рюкзак, подмигнул парень.
- Это, конечно, лишнее, но не откажусь. - Дед повернулся и пошел первый в направлении своего дома.

Покосившаяся избушка на краю главной улицы совсем заросла табаком, крапивой и клёнами, только тропинка к порогу затянута муравкой и высокой травы нет. По-мальчишески прытко Егор вбежал на этот до боли знакомый порог, ступеньки скрипнули. В доме пахло сыростью. Кухня, комната. Кровать в углу, зеркало в наклон над столом.
Дед долго не мог разжечь печь. Внук нашёл возле дома сухую доску, распилил ржавой ножовкой...и огонь в печи загудел. Где-то с боку она начала коптить. Егор достал из под лавки алюминиевый бидон, заглянул, глина в нём взялась камнем. Не получится щель замазать.

Дед достал с верхней полки шкатулку, потряс ею.
-Куришь? - Спросил у внука старик, и, с ухмылкой глядя на него, протянул папиросу. - Помнишь, как гонял из сарая за курево?
- Помню! Поэтому курю редко и на людях не удобно до сих пор. - Улыбнулся Егор.

Они оба улыбнулись. Так одинаково у них это вышло, что полюбоваться не грех.
- Что там война? Долго фрицев добивать будете?
- Мужики пишут, двигаемся вперёд. Новые нацисты железных птиц приручили. Воевать с ними сложно, но можно. Наши тоже приручают таких птичек.
- Был у нас тут в деревне один птицелов, приручил коршуна и научил ворон гонять с участка. Мы все с вилами ягоду да овощи защищаем, а у него над участком ни единого воробья даже нет.
-  А я помню его, дедушка. Ефим Иваныч. Рыжий такой. Нос большой. И кошек у него штук 20 было.
- Угу, он самый. Никого тут не осталось.- Вздохнул старик, взял чайник и пошёл к колодцу за домом.

Вода закипела минут через пятнадцать. За это время Егор внимательно осмотрел дом. Крышу возле трубы подправить надо, крыльцо сколотить, пыль протереть, полы помыть, на речку за глиной сходить. Решил остаться на неделю. Негоже так оставлять. Заодно в тишине побыть не помешает. Равновесие вернётся душевное.

Чаю заварили из смородиного листа. Дом наполнился теплом и ароматом ягоды.
- К тебе кто-то приезжает хоть? - Забеспокоился Егор.
- Приезжала мать твоя тем летом, когда ты контракт подписал. Гостинцы привозила. Попросила молится за тебя. А в том годе сестра Зоя была. Она в соседнем селе живёт же, но сил часто приезжать тоже уже нет. С весны из больницы не вылазит. - Старик слезу смахнул. - Младшая самая, любимая, без мамки сами ж воспитали. Косы заплетал.
- Я останусь тут на неделю, дед? - Допивая чай, испросил Егор. - Надо порядок помочь навести. Не против?
- Чё спрашиваешь? Койка там стоит. Я всё равно на ней не сплю. Глянь, как печь раскочегарилась. Рада тебе. - Кивнул на печку старик. - Пойдём до церкви сходим, да на кладбище.

От церкви осталась одна стена левая. И фундамент. Егор помнил, как её всем селом строили, кирпичи возили, глину месили. Поставили её чуть левее от места, где сгорел деревянный храм. Теперь и от этой постройки ничего практически не уцелело. Но в углу ещё видно орнаменты, которые рисовали наш учитель изо и иконописец, выписанный из большого города. В диковинку было всё это. Часами тут с ними сидел маленький Егор, воду им приносил. Председательша села думала этим спасёт поселение от вымирания, но сама померла через год после стройки, а новые председатели только разграбили всё.

На кладбище тоже запустение. Дед вёл Егора к углу, где покоились три старших поколения их семьи.
Вот прабабушка Мария и прадед Егор, слева от них два креста деревянных, это Тихон и Прасковья - родители прадеда Егора; правее Марфа -  сестра Тихона, и их родители - мать тоже Мария, а отец Антип. За ними на пригорке два старших брата дедовы Алексей и Андрей, с войны пришли, но долго не прожили, один без одного лёгкого, другой без ног.

А эта могила самого Егора Егоровича. 1923 - 2008.
Внук Егорий с окончания школы не был здесь ни разу, жизнь закрутила так, что дороги на Родину не было. Всё куда-то бежал, спешил. А тут раз и война. Даже и её не заметил сначала. А когда осознал, в военкомат пошёл. С гражданской женой расписался, а то дочь вырастили, а до сих пор не женаты. Матери сказал, что дед приснился, сказал добить надо, кого они пожалели и не добили в Великую Отечественную.
- Вот, дед, я пришёл к тебе. Как обещал. - Егор достал два железных стакана и самогон. Выпьешь со мной по чуть-чуть?
- Выпью, внучок! Наливай боевые сто грамм... А папиросы принёс?

21.06.2024
Катерина Струценко