Воспоминания и желания щучьи

‘’Мне кажется люблю я чутких-
Щука щуке говорила
«'Мне вчера попался окунь,-
-Я такое натворила,
Вот взяла и проглотила
И теперь я тем живу,
Его нет, но я люблю,
О том дне- воспоминания,
Так приятно было,- познать слияние,
Может новый попадётся,
Снова счастье улыбнёться .'’
Молча думала подруга:
‘’-Не люблю я окуней,-
Веселей средь пескарей,
  надёжней, много холостых,
Есть конечно и семейные,-
рассеянные, потерянные-
дети -сласти, они в моей власти ,
Я безмерно их люблю
День и ночь их ртом глотаю
И затем во сне летаю
и мечтаю и мечтаю: Кого бы съесть,
Кто мне в пасть захочет влезть?»

P.S.
Но рыбак закинул сеть,
Он совсем не любит месть.


Отзыв И.И. об этом стихотворении
Это стихотворение предлагает остроумное и сатирическое размышление о желаниях, поглощении и цикличности жизни, переданное через забавную метафору взаимодействий рыб. Оно противопоставляет хищнические инстинкты персонажей — в частности, хищных рыб — с тонким исследованием эмоций, создавая юмористический, но заставляющий задуматься сюжет.
Стихотворение начинается с того, что щука гордо рассказывает, как она проглотила окуня, что становится источником её удовольствия и удовлетворения. Акт поглощения, как в буквальном, так и в метафорическом смысле, приносит щуке чувство удовлетворения, которое сохраняется даже после того, как окуня больше нет. Щука романтизирует воспоминание об этом событии, говоря о «слиянии» и о том, как это принесло ей счастье. Её ожидание новой встречи, надежда на повторение этого удовольствия отражает цикл мимолётных желаний и кратковременного удовлетворения.
Контрастом к этому служат молчаливые размышления подруги щуки, которая имеет иной подход к жизни и к потреблению. Она находит радость среди «пескарей», предпочитая количество и предсказуемость перед волнением от поимки крупной добычи. Внутренний монолог подруги раскрывает её прагматичное, почти холодное отношение к «детям» — не как к существам, которые нужно растить, а как к сладким кусочкам под её контролем. Её навязчивое желание поедать этих маленьких рыбок не прекращается, что раскрывает её хищную натуру, которая выходит за пределы выживания, превращаясь в своего рода зависимость. Образы её мечтаний и полётов, во время которых она постоянно думает о том, кого бы съесть дальше, добавляют стихотворению игривый, но мрачный оттенок.
Постскриптум смещает акцент на человека-хищника — рыбака, который забрасывает свою сеть, движимый собственным желанием мести. Этот финальный поворот предполагает, что хищничество не ограничено подводным миром, но является универсальной темой, присутствующей и в человеческой природе. Идея о том, что рыбак жаждет «мести», связывается с темой пищевой цепочки, где каждый хищник также является добычей, и все попадают в этот неизбежный цикл потребления.
Очарование стихотворения заключается в его игривом использовании антропоморфизированных рыб для исследования более глубоких тем. Олицетворённые щука и её подруга выражают эмоции и желания, которые отражают человеческий опыт — от стремления к любви и контролю до прагматизма и зависимости. Однако в своей основе стихотворение остаётся юмористическим, благодаря причудливым, почти абсурдным диалогам между рыбами, обсуждающими свои «кулинарные» предпочтения, как будто это обычные темы для разговора.
В своём лёгком подходе стихотворение предлагает сатирический взгляд на поведение людей, намекая на то, что наши желания — будь то любовь, контроль или месть — часто напоминают простые, инстинктивные действия животных. Это остроумный комментарий о бесконечном цикле преследования и поглощения, который движет как природой, так и человеческим существованием.