Триада Сталкера, 2

- Триада Сталкера, 2 –

  7:3     не делайте вреда ни земле, ни морю, ни деревам, доколе не положим печати на челах рабов Бога нашего.
                (Откровение Иоанна Богослова (Апокалипсис), 7)

 …Мы успели - в гости к богу не бывает опозданий…
                (В.С. Высоцкий)

Когда внезапно в час глубокой ночи
услышишь за окном оркестр незримый
(божественную музыку и голоса) —
судьбу, которая к тебе переменилась,
дела, которые не удались, мечты,
которые обманом обернулись,
оплакивать не вздумай понапрасну.
……….
к окну уверенно и твердо подойди
и вслушайся с волнением, однако
без жалоб и без мелочных обид
в волшебную мелодию оркестра,
внемли и наслаждайся каждым звуком,
прощаясь…………
         (Константинос Кавафис — Покидает Дионис Антония)

«Еще минуту назад все это было совсем не таким, как сейчас, — гораздо более
обыденным и привычным. Оно было без будущего. Вернее — отдельно от будущего…»
     (Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий   «Град обреченный»)



***
Скилл чуть не помер, когда Лолла гульнула,
Но нет, не гульнула, только сказала;
Назло ли? Короче, хвостом лишь вильнула,
За зону его, так сказать, наказала;
          Он стал как зависим, маньяк, наркоман ли,
          Лишь там оживал он, как просыпался;
          Сталкеры только, как есть, понимали,
          А дома иным абсолютно казался;
Однажды она совершила с ним ходку,
Отдельный рассказ, но теперь не об этом;
Тот путь был довольно, и к счастью, короткий,
Все сказки о зоне ей виделись бредом;
          Опасностей – ноль, хотя Скилл напрягался,
          Туристами точно тогда они были;
          А он, ясно, что не за себя опасался,
          Но не говорил, так ей чувства твердили;
Но страстен он был в зоне, и не на шутку,
Дивилась она, и сама как пылала;
Смущался он: «..мне отдохнуть бы минутку..»,
И так до рассвета, ни много - ни мало;
          Откуда он брал да черпал эти силы?
          Почти что не ел, чай пил только да воду;
          Как муха какая его укусила,
          Как сущность сменилась его и порода;
И днем он не спал, кемарнет и очнется,
Все время напряг, враг как будто повсюду;
И спали подчас, где и как им придется,
Семь суток так, это ли разве не чудо?
          Мартышка потом родилась, чудо тоже,
          Такая же странная, зоны творенье;
          Шерсть как у животных, не гладкая кожа,
          Глаза, взгляды, лик – мамино повторенье;
Что было, то было, а минули годы,
Как миг пролетели десятилетья;
Растаяли зоны, что язвы природы,
Ценнейшим на всей мир казался планете;
          Но только с тех пор мнились Лоле виденья;
          И в снах приходили войны эпизоды;
          Она не нашла средств и просто леченья
          За многие долгие (скорые) годы;
Единственным был ее муж утешеньем,
И дочь с именем отвечающим точно;
А зона огромным была допущеньем,
Поскольку они с нею связаны прочно;
          Малышку боялись все, кроме супругов,
          Родителей нет лучше, истинно верно;
          По городу же было множество слухов,
          Что эту семью создала зоны скверна.

 ***
Мерзки люди как бывают порой,
И как порою бывают прекрасны,..
Так думал вовсе не герой,
Но человек счастливый и несчастный;
          Он видел остро благо и порок,
          И принимал как надо их значенья,
          И верил в Бога, и в судьбу, и в рок,
          Не веря лишь в свое предназначенье;
Он видел многое, и многое он знал,
Но применить не в состоянье знанья,
И мало (много) женщин он познал,
Сам говоря, и слыша их признанья;
          Он падал в грязь, и плавал он в любви,
          Валился вновь, и снова очищался,
          Бывало, клятвы нарушал свои,
          И выполнял; не клясться снова клялся;
Свою натуру не сменил и суть,
Он  был таким же, как на свет явился;
Но разве что немного, разве – чуть,
Тогда, когда на Ло своей женился;
          Еще когда он зону испытал,
          Точней напротив, был испытан ею;
          Когда ракет удары увидал,
          От ужаса как будто сатанея;
Он видел тысячи разорванных людей,
Разрыва всхлоп он ядерного слышал,
Не зная как из адских рубежей
Живым ушел, а проще, просто – выжил.
          Все прочее всё тлен и пустота,..
          Когда он мчал от центра и куда-то,
          Чтоб позади осталась та черта,
          Определяющая грань и контур ада;
Война, что длилась восемь долгих лет,
Его, юнца, как и других, настигла;
И большинства уже, и многих уже нет,..
Как странно было все, как вдруг затихло;
          Она закончилась, оставив боль у всех
          В сердцах и в ранах, в душах и в сознаньи;
          И миллионов плачь звучал и смех,
          Кто испытал сил высших наказанье.
Земля не умерла, она жила,
Был человеку шанс последний, может;
И долго над планетой вилась мгла,
Число смертей, кто б знал, как преумножит…
 
***
О Боже, как ты допустить смог
Открыть, что нельзя вскрывать?
Ведь это того пролог,
Того, что нельзя допускать,..
          Он страшное видел не раз,
          Но это – всему конец,
          Что уничтожит нас,
          Живущих всех, наконец;
Достойны ли мы того?
И это весь был наш путь?
И далее – ничего –
Как всем навсегда уснуть,..
          Кто просто сгорит в огне,
          Смешавшись с воздушной средой;
          И тем страшнее вдвойне,
          В войне кто выживет той;
Вдвойне ли? Нет, в миллион
Раз, да на порядки страшней,..
Единый уйдет в космос стон
От боли, какой нет больней…
          Скилл в зоне лежал на земле,
          Как мертвый, взгляд неживой,
          Пульс (почти) на нуле,
          И дух вон вот-вот и долой;
Но взгляд сквозь миры проходил,
Пространства и времена,
Жив он пока что был,
Жизнь лопнет вот-вот как струна,..
          Вся влага сквозь поры прочь,
          Ноль градусов по шкале,
          Кругом тьма, как вечная ночь,
          Земля в беспросветной мгле;
Но жизнь не ушла совсем,
Миссия – жизнь его;
Он понял, здесь он зачем,
Но как добиться того??.
          Планета – наш маленький дом,
          И ей с людьми жить и жить,..
          Но это будет потом,
          Теперь-то ему как быть…?
         
 ***
Предотвратить, что видел, то есть, что случилось –
Абсурд, фантастика, бред,
Такое вам и не снилось,
Минувшего ведь – больше нет.
          Тогда все смешалось в кучу,
          Станция, зона, война, -
          Закономерность ли, случай? –
          Планета была больна;
Но кто мог понять такое,
Мир точно с ума сходил,
Мир вечно не знал покоя,
Но кризис всего наступил;
          В узел связались круто
          Кризисы многих сфер,
          Разные свились как будто,
          Финансовые, например;
И все социальные также
С прочими слились в одно;
В культуре кризисы даже,
Ну словно бы заодно;
          В один замешались глобальный,
          Хоть выход ищи, хоть молись;
          У каждой страны свой, локальный,
          В один планетарный сплелись;
И конфессиональные сутью
Опутали вся и всё,
Мир вышел вновь на перепутье,
И каждому, право, свое.
          Вот тогда возникать зона стала,
          Вовсе не во время войны,
          Неспешно, тихо, как бы устало,
          Незаметно так со стороны;
И узел конкретный связался,
Какой и не развязать,
Не мнимым он оказался,
Пришлось тогда всем признать;
          Война, она после случилась,
          Кризис был мировой,
          Людей множество молилось,
          Узел такой вот, мирской;
Узел железобетонный,
На первый взгляд, вроде, пустяк,
На вес – миллионотонный,
Не расплести никак;
          Саммиты стран всех высших,
          На грани мир, как не крути,
          И не было слов от них лишних,
          Как беду отвести…
И вот вам – война в разгаре,
Правительства сели на ж(э),
Не дай Бог всем нам сгореть в едином пожаре,
что разгорелся уже...
          Скилл только и думал об этом
          (как и Высшие, наверняка),
          Не закончилось чтоб все последним рассветом,
          А беда уже так близка;
Что человек наделал разумный,
Неразумный что натворил!?.
..потому как он просто безумный, -
Когда еще Ворон нам говорил….         

***
Тем временем, - а время есть то,
Что нам дает возможным оглянуться,
Но мысленно, всё обратив в ничто,
И нет возможности физически вернуться;
          О, если б это было нелегко,
          Но: невозможность – абсолют Вселенной;
          О, эти жуткие ничто и ничего;
          Всё тлен, все в этом мире тленно;
Оно поток, и мчится лишь вперед,
И хода нет назад, всегда вперед лишь,
И не изменен его вечный ход,
И прошлого обратно не воротишь;
          А как же Бог? возможно только Бог
          Здесь что-то сделать был бы в состоянье,
          То, что никто бы никогда не смог,
          Он всемогущ, создатель мирозданья…
Тем временем Скилл в сон как погружен, -
Но то не сон был, забытью подобье –
Окаменел сам, сам как умер он,
И дом его как склеп, и как надгробье;
          Глаза закрыты, Лола перед ним
          Со стороны картину наблюдает,
          Мгла белая как пар или как дым
          Всё прочее от взглядов укрывает,..
Тем временем рос гриб очередной,
Живое, не сгорел кто, умирало;
На маленькой планете, на родной
Кому-то вновь чего-то не хватало;
          О, Боже, как такое допустил?
          Сам дьявол не злорадствовал отныне;
          После ударов не было могил,
          Поверхность пепел покрывал пустыни,..
Скилл засыпал, рыдал, плевал, стонал,
Как никогда, при Лоле матерился,
То замолкал, кого-то поминал,
То пел, то как в припадке бился;
          При этом четко все осознавал,
          Одно лишь зная, это его дело;
          Считал и думал, недоумевал,
          И зенки вылуплял он очумело;
Ло, бедная любимая жена,
Стакан с водой в руках и полотенце,
Как друг и страж бдит сутками она,
Какое выкинет он новое коленце(?);
          А он все бредил снова и опять
          То в крик, то шепотом:
          Услышь меня, о Боже..!.
          Хотела Лола что-либо понять,
          Но мгла кругом и холодок по коже;
Он храм-то никогда не посещал,
Но толковал не раз Скилл крайне твердо:
В безбожной зоне тот, кто не бывал,
Не верить в Бога может таковой, ни в черта…

***
Откуда-то из-подо льдов
Летел новый ад куда-то,
У человечества не было слов,
Ракеты не знают пощады;
          Не массово, слава Богу,
          Отдельные цели долой;
          Сходил мир с ума, сказать строго,
          По воле некоей злой;
А то, что Скилл видел однажды,
И как он выжил потом(?!),
То, что далеко мог увидеть не каждый,
Ни молния вам, ни гром,..
          Не дай Бог подобное что-то,
          Не дай Господь этого нам;
          Тут клясть не придется и черта,
          Ему это не по зубам;
Иные силы, поверьте,
Как ящик Пандоры взломав,
Планету приблизили к смерти,
И что ж, кто прав, кто не прав;
          И Скилл знал одно – назад надо
          Время перемотать,
          Чтоб избежать полного распада,
          Чтоб этого даже не знать;
Лола все понимала,
Но что поделать могла?
Сколько она испытала,
Как с этим она жила??
          Но вот, когда как-то очнулся
          От новых приступов он,
          Как ожил, кругом оглянулся,
          Издал то ли хрип, то ли стон;
Ло лоб полотенцем смочила,
Холодной воды дала,
Сказать, что пришло ей, решила,
Задача хоть сверхтяжела;
          Из бреда его стало ясным,
          Чтоб перед Богом предстать,
          Каким не было б ужасным,
          Но надо….   жить перестать,..
Иное же не возможно,
Другого способа нет,
Хоть это непросто и сложно,
Этот покинуть свет,
          Мир наш оставить бесценный,
          Разный, такой и сякой,
          Грешный и несовершенный,
          И даже безумный порой;
Итак, пришло это ей с бредом,
Но Лола из редких тех,
Кто сделает все при этом,
Какой искупить дабы грех;
          Либо не сделать ошибку,
          Ведь всё, что творилось вокруг,
          Шатко, мнилось, да зыбко,
          Не то, чтоб какой-то испуг;
Она все понимала, как надо,
(но было так не всегда),
Впрочем, меняются взгляды
Людей (надо как) иногда;
          И все ему четко и ровно
          Поведала здесь и сейчас,
          И это был безусловно
          В бреду его слов пересказ.
         
***
Два города быть перестали,
Развалины и пепла слой;
Мирные жители спали,
Вдруг тленом став и золой;
          Два города, наш и вражий,
          Мол, хватит игры играть;
          Возможно объект какой важный?
          Нет, важно всех запугать;
Два города, не столицы,
Один наш сосед областной;
В двухстах километрах границы,..
Живой души ни одной…
          Два города провинциальных,
          Ударами их снесло;
          В них случаев криминальных
          За годы – по пальцам число;
Два города невеликих,
Разрушены, сожжены,
Отчасти немного безликих,
Страшные жертвы войны.

***
„…как себе это ты представляешь?
Как всегда не могу оспорить,..
Но и ты распрекрасно знаешь,
Суицид нас не может устроить..
          Остается нанять убийцу,
          Ждать внезапный несчастный случай,
          И еще можно вусмерть упиться;
          Если хочешь, в постели замучай;
Так предстать можно перед Всевышним,
Чтоб молить, чтобы сделать, как надо,.. “
И добавил: „И было б не лишним
Возвратиться и быть с тобой рядом,..
          Ну а если…“ - „Прости, не нужно
          Говорить на подобные темы;
          Ты мужчина мой, ты мой муж, но –
          Будь, что будет, ждем тебя все мы…“

***
Как он ушел, возникла пустота,
Какой испытывать еще не доводилось,
И незаполненными виделись места,
Где пара судеб их соединилась;
         Где проводились сутки напролет,
         Где годы пробегали торопливо,
         И дням и времени терялся счет,
         И жизнь была и странной и счастливой,..
И Лола с дочкою теперь осталась там,
В их доме, в этой маленькой квартире;
И время отмерялось по часам;
Тревога сохранялась во всем мире;
          Сходились где-то стороны в боях,
          И взрывы поднимали, руша, зданья,
          И в воздухе жил человечий страх,
          Людей толкали в пекло приказанья;
Заметно Марта стала вдруг взрослей,
Она, все чувствуя, почти не говорила,
Оценивая с высоты своей,
Не как у всех сидело в ней мерило;
          Категорична, жестка, не как те,
          Что лишь считают, что бескомпромиссны,
          Не видя обстоятельств в суете,
          Цинизма полные и голой укоризны;
А Лола думала о Скилли о своем
(как он ушел, дней сорок миновало),
И дни что начинали здесь вдвоем,
Она теперь опять переживала;
          Он прост был; без заливок и понтов,
          Он удивлял, не лгал и не лукавил,
          Лишен насмешливых и лишних слов,
          Он – проводник людских обычных правил;
В нем много было, чего нет в других,
И выше крыши минусов и плюсов;
Спокоен, тих, все звали его Псих,
Не жаловал придурков, дур и трусов;
          Но главное, что он ее любил
          И целовал и трепетно и страстно;
          Наедине с ней, как мальчишка был,
          Смущался, бормоча подчас бессвязно;
Она по-женски видела в нем, как
И чем он прочих лучше, между прочим,
Для большинства обычный он чудак,
А для своих надежный самый, впрочем;
          А для нее тот, ближе кого нет,
          Обычен вроде бы, для многих сложен;
          Уже с ним столько долгих (скорых) лет,
          И нет подобного, он просто невозможен;
А вот когда Мартышка родилась,
(«..химера…» - врач неслышно прошипела),
А Скилл не отводил от дочки глаз,
Душа от радости и счастья точно пела;
          Проблема лишь одна была - война;
          Кого бы ни было, он ощущал острее,
          В чем ее ужас, как она страшна
          Для множества людей, для всех, вернее;
Она сжигала, разрушала всё и вся,
И новые готовились удары,
Летели тучи, жизни унося,
И были то не сны и не кошмары;
          И взрывы в форме титанических грибов,
          И мощности, каких никто не знает,
          По воле сумасшедших ли, богов,
          Явится в мир приказов ожидают;
А люди-то сошлись из-за чего? –
Разумного дать не могли отчета;
И ситуация дошла уж до того,
Что мир ждал объявленья нуль-отсчета…

***
Прежде, как уйти в мир иной,
Чертовски, не меньше, усталый,
Общаясь только с женой,
Про всё передумал, пожалуй;
          Мартышка еще там и тут;
          Ни встреч, ни бесед, ноль общенья;
          Друзья, как надо, поймут;
          Вопрос требует разрешенья;
Не пафос – жизнь на волоске
Народов зеленой планеты;
В глубокой застыв тоске,
Готовы лететь ракеты;
          До целей не все долетят,
          Черные ангелы мрака,
          Но в каждой адский заряд,
          Команду лишь ждут к атаке;
Им надо во тьму погрузить
Мирок этот человечий,
Проблему коль не разрулить,
Горят по нему пусть звезд свечи;
          Но ангелов смерти будить,
          Коль спят они, ни дай Бог, нам;
          И если не поспешить,
          В огне все атомном сдохнем;
На все готов сталкер Скилл,
Чтоб нашей спастись планете,
Хватило б удачи и сил,
Что надо на том сделать свете;
          И знал он точно одно –
          Не будет назад возвращенья,
          Значит, так суждено,
          И это есть предназначенье;
И он все вопросы закрыл,
Важны были что объективно,
И с Лолой всё-всё обсудил,
И более чем продуктивно;
          О, сколько ночей и дней
          В бессоннице и терзаньях,
          Ведь нет проблемы важней,
          Она из тех самых, фатальных…

(***(#)
Он думал и вспоминал он,
Подолгу глядя в окно,
И как выходил из развалин
Не так вроде бы давно;
          Тогда было страшновато,
          Особенно по ночам,
          Всё там крайне чревато,
          Не дай Бог кому быть там;
Он вспомнил друзей и ушедших,
И всех тех, кому повезло,
Отъехавших либо здешних,
Либо кого унесло,
          Ребят, кого закопал сам,
          Когда было что хоронить,
          И как в крайний раз с одноглазым
          Вкайф смог поговорить
О многом, о всяком разном,
Почти, может быть, обо всем,
О добром, и об ужасном,
О низком, и о благом;
          А под «Уолкер» особо,
          И под крепкий чаек;
          Сидят они эдак оба
          Второй или третий часок;
Всякие темы.., а мины –
Со стороны наблюдать,.. –
Какие быть могут причины
Поплакать ли, похохотать?..
          Многое есть, что вспомнить,
          Многих, кого помянуть,
          Коль довелось не сдохнуть,
          Зону не обмануть;
Зона, она такая,
Здесь надо быть вровень с ней,
Она – как душа людская,
Чем глубже капнешь, тем темней;
          И ведь ее не обманешь,
          Попробуй, и – душу вон,
          За счастье, коль дуриком станешь,
          Такой у нее закон;
И если ты выйдешь, к счастью,
Не значит, что с головой,
Лишен ума, благо, что частью,
Спасибо ей, что живой;
          „..а помнишь…?..“ - „Конечно помню“ -
          О том давай и о сём, -
          „..провал тот в каменоломню,
          И как выбирались потом;
Какого туда поперли?
Хабара там не найти;
Как тогда не помёрли?
Мать ее так и яти!..“
          Зато как после той ходки
          (в какой раз!) за жизнь и за хаб –
          Море (хорошей) водки,
          Чтоб потенциал не ослаб,
Чтоб жены не выступали
(всякое может быть;
Неправильных слов в запале,
К примеру, наговорить…);
          Все в этом мире не просто,
          Все в этой зоне не так,
          Подчас даже слишком остро,
          Порою иначе – никак,..
„..помнишь глаза Джовала,
Когда его напополам
В поясе разорвало?..
..снятся до сих по ночам..,
          Взгляд его стекленея
          О чем-то еще просил,
          Хотел сказать что-то, вернее,
          Пока дух не испустил…“
Зона всех смертью карает,
За что? - не всегда поймешь;
И тонко так выбирает,
Как и отчего помрешь,..
          И смерть, она как наслажденье,
          Жертвенный будто обряд,
          Ни милости, ни прощенья,
          Ну, разве что некий.. –  фарт;
Разве что – чист ты сердцем,
А видел ли ты таковых?!
(не в счет на этапе детском)
Знавал ли ты, брат, святых?
          А требованья у зоны
          Не дай-то Боже кому;
          По совести скажем, законны,
          ..и жесткие столь потому;
И тот, кто прошел испытанье,
Чист словно архангел он,
Пусть и человек по сознанью,
Злом значит не отягощен;
          Но странно при всем при этом
          Вот, например, Циклоп,
          За свойств и качеств портретом
          Скрывается мизантроп;
Он говорил, мол, достали
Людишки все эти его;
Ответа же не узнали,
Кто спрашивал – отчего?
          Для зоны, знать, было нормой,
          Иначе ему кранты,
          Зона не может быть вздорной,
          Законы ее чисты;
Иначе все было б иначе;
А по другому – отнюдь,
Всё вряд ли в ней под раздачу,
Всё ведь не как-нибудь;
          Всё есть механизм отменный,
          Имеющий свой завод;
          И нет ни замены, ни смены,
          И есть только времени ход,..
Никто это не понимает,
Лишь Скилл, и то в общих чертах;
Но роль знания не играют,
Они тоже – ветер и прах…
          Циклоп взглядом мясо буравил,
          Отставив пустой бокал,
          Луч, вилку и нож направил
          На эскалопа овал;
Нет, он походил на геоид,
Нежный крупный кусок,
Такой дорогого стоит,
И дым ароматен и сок;
          Галактика точно крутился
          Пластинки виниловый диск,
          И вечный на зоне забылся,
          Как на острие иглы, риск,
С безумьем граничащий самым,
Когда чуть не так и – край,
Где все есть и будет тайным,
Где смешаны ад и рай,..
          Однако и зоны не вечны,
          Как жизнь показала потом,
          Их жизнь оказалась конечной,
          И не такой долгой притом;
„..а этот, как его?.. знаешь,
Что выжил в Собачьей норе?..
„Шута помянуть желаешь?
Ушел он в том декабре…“
          Выпили. Посидели.
          Закуски всякой полно.
          Закушали да поели.
          И «Уолкер» есть и вино.
Про женщин еще говорили,
Но это само собой;
Затем кофейку попили,
Болтая наперебой;
          Вино, оно не пригодилось,
          Оно не пробьёт до нутра,..
          Ох, как хорошо попилось
          До самого до утра;
А поговорив о разном,
Легче и дальше жить;
Подчас в разговоре праздном
Душу есть шанс облегчить;
          Вроде все шито-крыто
          Сложилось, и пробил час,
          И тема вроде закрыта,
          И смысл раскрыт слов и фраз.

# данный блок (в скобках) дополнен в сентябре, то есть сейчас,
   но начат был в июне этого, 24-го г..)

***
Когда он ушел, его похоронили,
Как многих он и тут и там;
Немногие горькие слезы пролили,
Не веря своим глазам;
          Еще вчера был весел и крепок,
          Подумать об этом кто б мог?
          По качествам он в этом мире столь редок,
          Все знает единый Бог;
Скилл сам хоронил здесь и за гранью,
Когда было, что закопать,
Пускай без молитвы и без покаянья,
Останки земле предать;
          А сколько сгорело и вовсе пропало
          Людей на его веку(?),
          Под сотню, за сотню, не много ни мало
          Выпало не старику;
А тут людей миллиардов с десяток,
Точно никто не считал,
Плюс-минус, конечно, сухой остаток,
Не дай Господь, чтобы финал;
          А те, кто пришел, в основном молчали,
          Слова верные где найти?
          С полсотни его человек провожали,
          Точнее, добавим, почти;
Сталкеры были двух поколений,
И шпики, и просто люд;
И Ворон мелькнул, говорят, черной тенью,
Хотя иногда слухи лгут;
          И трое еще было журналистов,
          Своих, не из тех чертей;
          Пришел капитан, гроза контрабасистов,
          И кэптн дальних морей;
Несколько женщин; одна незнакомка;
И Плут, слава Богу, живой;
Рыдала Лола, но очень негромко,
В трауре вся с головой;
          И прядь возле губ цвета белой платины
          Вышла за ткани загиб;
          И все понимали – знать не обязательно –
          Он умер или погиб;
Только Пьянь как обычно в легком подпитии
Базар силился заводить;
Видно, искал, с кем ему выпить, и
Всё одно, с кем ему пить;
          И добавим про Марту, след в след за Лолой она,
          Без эмоций, ни нет – ни да;
          Что ни спросишь, она как заколдована,
          Не ново, все как всегда;
О чем же думала, в платье как ночь, она??
Мамы формы и обводы лица,
Всем заметно, копия точно мамина,
Хоть характером больше в отца;
          И еще потом дама одна прибыла,
          На машинке очень уж дорогой;
          В платье кремовом в обтяжку была
          И казалась совсем нагой;
Дама – загадка, сыскные за ней,
До трущоб, как ни странно, пасли;
А она в машине серебристой своей
В городской вдруг пропала пыли;
          Никто не в курсе, откуда, чья, кто??
          Не по случаю, право, наряд,
          Проездом возможно на элитном авто,
          Хотя, много чего говорят;
Что ж, уместно добавить здесь, может быть,
Все детали прощания с ним
Будет верным, возможно, пока пропустить,..
Путь его будь Всевышним храним….

***
Каждый день добавляет событий
У людей, сообществ ли, наций
От причин и вслед до развитий,
И потом уже не разобраться;
          Ну а если финал какой-либо,
          А тем более самый страшный,
          Ни за полцарства, ни за спасибо,
          Не вернуть никак день вчерашний;
Кабы были правы фантасты,
Да во времени перемещенья,
Может редко, а может и часто
Времени мы меняли б теченье;
          То есть, как было б необходимо
          Изменяли б следствий причины,
          Все используя, пусть и незримо,
          И параметры и величины;
И вот, мол, вам событий смена,
Вот и точка, ушли от которой,
Что казалось бы неизменно,
И подобно безумью и вздору;
          И нам сказки (забавные) в уши
          Фантазеры вдувают и врали;
          Нам же не до какой-либо чуши,
          Верить в сказки давно перестали;
Верят пусть в это малые дети,
И болит, мол, и так голова,..
А тем временем городов на планете
Стало меньше еще на два…

***
Бог простит человечество, Он все время прощает,
Ибо ближе кровиночки не может быть,
Как родитель души в своих чадах не чает
(только самоубийц можно ль вечно щадить?)…
          Сталкер Скилли ушел, он отправился к Богу,-
          Что б к исходному часу обратить время вспять.
          Он единственную выбрал эту дорогу,
          И как путь этот сложен не дано нам понять;
А нам и не представить, как и что на том свете,
Так как нет представлений, только образно лишь,
Каковы есть архангелы, или же черти,
Не поймешь так, как есть, и не вообразишь;
          Там, где тьма, там лишь тьма, а где свет, только свет там,
          И всем правит Всевышний, создатель всего;
          И нет времени там, и нет места нам, смертным,
          И для нас, смертных, будто бы нет ничего;
И, живые, глядим, но мир тот – он невидим,
Отношений и сил мир тот сфер неземных;
Ни в приборы какие мы их не увидим,
Хоть, конечно, зависим абсолютно от них;
          Сонмы душ там людских, им число – бесконечность,
          А всему счет ведем от начала времен;
          И там время иное, и это есть вечность,
          Наших нет измерений, как и света сторон;
Но всё соизмеримо, все в жизни едино,
Ведь природа и все в ней плод Господних трудов,…
Как возможно, абстрактно, штрихами картина
Создана из мазков человеческих слов..

***
Никак совсем невозможно
(путь в) мир иной отыскать,
Не «трудно, не крайне сложно»
Поведать ли, рассказать;
          Мы видим ли, воспринимаем,
          Как есть в среде нашей, земной,
          И истинно вряд ли узнаем,
          Как выглядит мир иной;
Известно, круги там ада,
Не выдолблены в земле;
А здесь разные триады,
И ядерная в том числе;
          У нас есть и зоны, и пекло,
          Когда леса наши горят,
          И солнце от дыма померкло,
          И это разве не ад?
Война один из кругов есть,
Когда рушатся города,..
А если издохла совесть,
Это ли не беда??
          Команду когда топит море,
          Трещит ли земля когда,
          И матери стонут от горя,
          Это ли вам не беда?..
Кругов ада вроде немного,
Глаголют, еще там есть рай,
И надо дойти до Бога,
Путь выбран, вперед давай.!.
          И далее – вне пониманья,
          Не в силах, как есть понять,
          Все там вне людского сознанья,
          Не высказать, не осознать…

***
Вот они, сумерки новые,
И звезды над зоной вот-вот,
На западе небо лиловое,
Хотя нескоро заход;
          Летнего солнцестояния
          День на исходе уже,.
          Тревожное состояние
          И малый гнет на душе;
Но он знает, зона обманчивая,
Но всё же ни шельма, не вздор,
То плещет волна как, укачивая,
То затаится как вор;
          То заволнует, как женщина,
          Задышит, как дикий зверь,
          Не даст выполнить, что намечено,
          Внушая, мол, ты ей верь,
Сама же заманит, как девочка,
И ведьма как, заворожит,
Начертит, куда ходить, стрелочку,
И кончит, и завершит;
          И будет трупик очередной
          (если так повезет),
          И даже царапинки ни одной,
          А сам уже не живет;
А может она такое ещё,
Подгонит дождь липкой слюны,
И не отодрать ни за что ее,
Все впадины ею полны;
          Сами поймете, что ждет того,
          Кто в этакий дождь попадет,
          Хорошего, ясно, что ничего,
          Такой у нее подход;
Примеров полно и приводить
Нет смысла, она такова,
Ее понять надо, но не судить,
Она ведь всегда права,..
          Он полз по траве почти два часа,
          Точнее не «по», а в ней,
          И мокрая выпала словно роса,
          Нет, ливень прошел как, точней;
Но то не роса и дождь не прошел,
Ни облачка, сушь да тишь,
Значит, Скилл что-то опять не учел,
Всё не предопределишь;
          Он днем, правда, как никогда, поспал,
          И вспомнил фрагментик сна
          (днем спать крайне редко себе позволял,
          Спать надо, когда ночь темна);
Во сне он кого-то о чем-то просил,
То хмурился, то рыдал,
И растерять всех боялся сил,
То видим был, то пропадал;
          То свет слепил его и ослеплял,
          То тьма, нет которой черней;
          То он говорил что-то, то сам внимал,
          Ловя взглядом пляски теней;
И было то страшно ему, то легко
(во снах ощущенья в цене),
И было это, ох как далеко,
И будто бы не во сне;
          А может то было не «где-то», не «там»,
          Может, в шаге одном,
          Но в зоне, людским доступной глазам,
          В мире этом, не в том;
В каком? И плечами невольно пожал
(как лежа можно пожать?),
Что в снах этих он совсем не понимал,
Надо бы порешать,..
          И снова вставал, и ложился опять,
          Под струями брел дождя,
          И был как рассеян, надо признать,
          Сей раз ничего не найдя;
И он направился к дому, пора,
И это он точно знал,
Грань перейти чтоб в четыре утра
Через «личный» канал;
          И вновь фартануло малость ему,
          Подкинула зона хабар,
          Что сдаст он нехило дельцу «своему»,
          Добычу, трофей, товар;
И каперы как говорят и спецы,
Неслаб новый контрабас;
По лбу постучал, спали чтоб погранцы
В восхода столь ранний час…

***
Сколько себе внушал
Не придавать значения снам,
Лолу крепко к себе прижимал,
И жарко и ночью было телам;
          Июнь нынче прямо как на югах,
          Признать надо, в этот год,
          А в южных теперь городах,
          Смотришь, как наоборот;
Сплошь наводнения и дожди,
Природа с ума как сошла,
О Боже беду отведи,
От горя спаси и зла,..
          И вдруг в объятиях жены
          Он замер, ощущенья вдруг,
          Что от чего-то так важны,
          Вмиг участили сердца стук;
Что это?.. он не мог понять,
Картинки и обрывки снов
Почти мгновенны, не связать
Кратчайших множество кусков;
          За трое суток отдохнул,
          От ходки устаешь вдвойне,
          Он, стало быть, не зря рискнул,
          Соскучился как по жене;
Не ждал восхода в этот раз,
Хотя недолго было ждать,
Прошел, невидимый для глаз,
Хоть лишним было рисковать;
          О как же он домой хотел,
          Возможно некий был предел,
          Не так уж много дома дел,
          И рад, опять что уцелел;
Теперь очнулся, диск сменил;
Два дня любви, вина, бесед;
Он древний предпочел винил,
И лучше музыки той нет;
          Мелодий бесконечный ряд,
          И утра нега и тепло,
          Казалось бы, на первый взгляд,..
          Его же что-то увело;
Он знал, что в мире тишина;
Что где-то зона за бортом;
А рядом спит его жена,
Любимая, при всем при том;
          И не было ни смут, ни войн,
          Волнений всплеск был прекращен,
          Пусть были трения сторон,
          И мир был умиротворен;
Горячих точек нет пока;
Не сдерживаться нет причин;
Ну, тайных, да, наверняка
Не мало обществ и общин;
          И радикальные круги,
          О них хоть и не говорят,-
          Хотят за наши все грехи
          Куда-то всё вернуть назад;
Куда, когда, за что, зачем
Им надо жизнь всю изменить,
Вопрос решить, чтобы затем,
Столь тему важную закрыть;
          Правительства держав ведущих
          Не этим отягощены,
          К примеру, чтоб малоимущих
          Уменьшилось внутри страны;
Такие пагубны явленья,
Для экономики вредны,
Полно других, и без сомненья,
И… слава Богу нет войны,…
          Опять кольнуло в сердце Скилли,..
          Из снов опять какой-то миг,
          В сознанье на мгновенье всплыли
          Теней мельканье,.. образ,.. лик...,
Не на мгновенье, но на долю,
Не вспомнить  н и ч е г о  ему,..
Сам «э т о» видел как дотоле,
Как миллионы лет тому….

***
Да, мир этот лучшее творение Божье!..
Уже третьи сутки Скилл отдыхал;
То пел тихим голосом с легкой дрожью,
Внимать музыке не устал;
          Они вспоминали, о чем-то мечтали,
          Строили планы надолго вперед,
          Словно от жизни чего-то ждали –
          Спланируй-ка нынче хотя б на год;
Но прочь хандру, сказано грех ведь,
Иначе не вытянешь счастливый билет;
Решили в августе, наконец-то наведать,
Посетить то есть наш старый свет;
          И вино опять пили и любили друг друга,
          И одежд их не знали трое суток тела;
          Лола лучшая в мире жена и подруга,
          Прекрасна Лола и есть и была;
Жизнь прекрасна, как есть, пусть и не совершенна
(и за «гранью» ужасного слишком уж у неё),
А Лола лучшая, и истинно верно,
И походка, и ноги, и фигура, и всё;
          И она говорила: «Иаков милый,
          Надо как-то закончить эти ходки твои,
          Они отнимают и твою жизнь и силы,
          На выход Господь тебя благослови…»
И он знал, что Лола права абсолютно,
Впрочем, это не редкость, но наоборот;
Нелегко и непросто, сложно это и трудно,
И не дай Бог на выходе не повезет;
          Зона, нет, не коварна, но грехов не прощает,
          За просчеты она нам земной судия;
          И от скверн достойного очищает,
          Либо вырвет из жизненного бытия;
С Лолой пел он и пил, только вот на экране,
Хотя редко его, как пустое, включал, -
И кольнуло опять и болезненно крайне –
Небольшой эпизод фильма он увидал;
          По мотивом какой-то фантастической книжки,
          И когда-то возможно ее он читал,
          Когда был он еще несмышленый мальчишка,
          И потом ее вряд ли когда вспоминал;
Шлейфы мощных ракет, не десятки, но сотни,
Или тысячи, и ждет погибель их цель;
И картина про завтра, далеко не сегодня,
Как событий возможных всего лишь модель;
          И конечно же, Лола в глазах прочитала,
          Еще не осознав причины тревог,
          Ведь она в мире целом лучше всех его знала,
          Но вот сути однако ей не взять было в толк…
Он от зоны уйдет, жаль, не в срочном порядке,
Как излечит Мартышку, точней, средство найдет;
Путь его никогда не был гладкий и сладкий,
Хотя всяко бывало и всему свой черед;
          Взгляд он перехватил, вновь налил по бокалу,
          И вино заиграло под мелодии строй;
          Счастье что в этом городе Ло отыскала
          Того, чей бурый глаз, и как небо второй;
Замерла эта сцена, как будто застыла,
Двое и их бокалы с вином до краев;
Чуть заметная влага на телах проступала,
Только музыка и – ни движений, ни слов;
          На планете огромной жизнь привычно кипела,
          Много всякого, правда, между двух полюсов,
          Где-то землетрясенье, где-то вишня поспела,
          Где огонь, где-то не замечают часов,
Где-то жерла выкидывают тучи пепла,
О Господь, несмышленых нас и грешных прости,
Дай Бог разума сила человека чтоб крепла,
Чтобы нашему вдруг не прерваться пути;
          Все, конечно, не просто, и мир так устроен,
          И благому и скверному точного нет числа,
          Но так хочется чтобы мир был счастья достоин,
          Чтобы не было войн, и планета цвела;
Пару слов здесь добавим, лишь пару всего-то,
Как бы ни был мир сложен, он постель нам и кров,
Что б он был, что б он жил – это наша работа,
Ведь он лучший из всех во Вселенной миров……. 

 
      #  Некоторые примечания и комментарии
1. Иаков Алиманн, настоящее имя сталкера, которого в городе называли разными именами, кличками, прозвищами, например и в основном: Скилл, Скилли, Псих, Канат, Везунчик, Ковш, Катакомб, Робот и прочие. Его очень  ценили его товарищи и за многие и разные качества. Прежде  всего, что слово он всегда держал, и даже при каких-либо обстоятельствах, впоследствии способных навредить ему самому.
Сталкером, или проводником, когда это все началось, он был самым обычным, таким же как и многие, как все, кто решил, кто за ради любопытства, кто из-за возможности поиметь какую малость с того, что могла дать зона по слухам счастливым первопроходцам, забывая о рисках (или просто не ведая о них или не желая знать того), о неизвестностях и разных жутях явления на планете с названием Зона. Со временем многим стало видится, что при том, что он обладает качествами, самыми что ни наесть рядовыми, в нем имелось и то, чего не было в других, например и его умение видеть (и чуйка), и выносливость, и способность в какие-то моменты предвидеть (именно «пред..»,) «что-то». Со временем, с течением лет Скилли становился более опытен, и его клички-прозвища сменялись одна другой, впрочем, как и у прочих сталкеров. Первые Канат, Ковш поменялись на Скилл, Скилли, и много далее он стал Психом, а иногда некоторые его прозывали Роботом, и только им было понятно, почему либо за что.
Лола всегда его звала по имени, дома же, как правило, добавляла – милый, иногда – дорогой. Он любил ее. Она любила его. Этим чувством они были крепко-накрепко привязаны друг к другу словно надежными морскими узлами…
2.  …Дама в бежевой в обтяжку одежде, - да, да, да, это она, «та самая, которая…». Хорошая женщина с дурным характером. Её имя намеренно опускаем, тем более мало кто знает, что это за женщина. Когда-то Иаков учился с ней в одной группе на психолога у известного профессора в  одном из серьезных заведений города. По окончании они получили дипломы, позволяющие практиковать и преподавать. И если она в следствие зарабатывала какие-то, и иногда довольно приличные деньги, то он ни разу не опробовал себя в этом деле, однако применять полученные знания ему приходилось во всех средах, куда бы его не закидывало. Они же, имея некую тягу друг к другу на том жизненном этапе, пытались сойтись, но оказалось (с его колокольни), что ей самой не помешал бы врач этого направления медицины. А она еще при всем при том собиралась лечить людей-пациентов с соответствующими расстройствами! Хотя, обладая практичным умом, ей повезло однажды встретиться с Толстячком и затем, ухватив его как надо за томаты, удерживать его, как опытный седок держит послушного коня, и управляла им как хотела и как ей было нужно. Она сама говаривала: «я – сука, я это знаю, но ничего менять не буду, потому что не могу». Скилли по имени она почти не звала, крайне и крайне редко. И часто от нее исходили безличные в его адрес формы обращения - принеси, дай, сделай мне.. Все его попытки что-то ей рассказать о прошлой ли жизни, об очередной ходке, заканчивались примерно на середине истории, когда из ее уст исходило или медленно и негромко, или резко и раздражительно: «..какое занудство..», или откровенное: «..мне это не интересно». А ей, как сказал один из его друзей, нужен был мужчина, герой, способный на Поступки, который всегда готов совершить некий подвиг ради и для нее. И тогда,.. и тогда может быть… она пойдет за ним, она останется с ним. То есть получается, что сталкерсие ходки, когда на грани всё, и подчас сам в пограничном состоянии, не надо даже и говорить в который раз, между чем и чем, это для нее не в счет?!. Один его товарищ (можно догадаться, кто это был),  добавил: дура… Тогда резануло слух и еще где-то под сердцем. Но Скилл промолчал. А она уже потом, когда они разбежались, сколько раз жалела об этом, ей не хватало его. Все другие были для нее не более, чем как - на «провести время»… И вообще, ей все, что бы он ни делал, как бы не старался, всё было не так. Всё – не так.
3. Музыка – одурманивающее средство. Иаков заразил Лолу той музыкой, которую предпочитал слушать. Лола была внимательна ко всему, что интересовала его, но к музыкальным пристрастиям супруга, и это было заметно, она относилась особо. Она и сама с удовольствием слушала все, что он предлагал. Возможно, это стало одним из источников его чувств к ней. Здесь можно много и долго говорить в этой связи. Пока так. Да - будет так.
4. что касается его ухода в мир иной – всё как было и есть.
5. то, что касается войны – отчасти сказано в предыдущих частях Дополнений к Триаде. На самом деле войн было две. В потоке реальных событий одна.
6. Зона (зоны) – проявления, признаки, симптомы нездорового состояния планеты. «Язвы». Это реакция, резонанс природной системы на события, так или иначе влекущие за собой всякие последствия, пагубные для живого. Это и деятельность человека, и катастрофы природного характера. Такое положение было сформулировано рядом ученых, но, увы, бездоказательно, поскольку редкий ученый муж смог посетить зону, тем более, кто вышел из нее.. а вроде б таких и не нашлось вообще. Хотя языком ворочать, что называется, горазды многие. На эту тему, известно всем, написано множество томов и трактатов, научных (-квази и -псевдо) изданий, миллионы статей, описаний, расчетов, вычислений, документов, залепух, не говоря о всевозможных гипотезах и прогнозах; да только – тщетно. Мы продолжаем уничтожать природу, а вернее сами себя, себя ради выгод, экономик, маржи, побед, лучшей жизни, удовлетворения потребностей, ради политических амбиций, свершения величайших планов, патриотизма, любых «-контро и -про», «-анти, -фило и -фобов», раним, калечим планету, уничтожаем всеми изобретенными и доступными нам способами дом свой родной..
7. Марта после того, как с кожи ее тела пропал, подобный шерсти  животных, покров, к шестнадцати-семнадцати годам превратилась в крайне симпатичную девушку. (Подробности ее общения со сверстниками и людьми вообще «до того, как..», описывать здесь ни к чему, поскольку это большая тема и довольно непростая..)..Относительно  же ее „выздоровления“ есть одна неясность, то ли шерстка, как само собой стала пропадать, то ли Иаков все же нашел на зоне то средство, которое помогло. И постепенно в течение примерно года либо немного больше ее тело словно очистилось. Правда, через некоторое время шерстка наросла опять, бледно бежевая, точно кошачья. Но спустя еще год, эта напасть пропала, и уже окончательно. Так из зверька рычащего да мяукающего Марта превратилась наконец-то в обычного человека. Вслед за этим событием у четы родились двое погодков, девочка и мальчик. И была в их семействе великая радость, и только в воспоминаниях да на немногих фотокарточках сохранилось то, что тогда отличало Мартышку от нас.
А ведь Марта всегда была и хорошенькой и умницей,  если бы не эта ее особенность. Но спустя еще несколько лет, она стала – что признавали все – красавицей. Ну прямо как в сказке. Только это была реальность. Девушка затем нашла свой путь в бизнесе в одной из ведущих компаний. Но – она стала не только Лицом Фирмы на обложках и страницах проспектов и прочих рекламных носителей, но и одним из ведущих коммерческих специалистов. Голова у девочки работала хорошо, казалось, она просчитывала перспективы безошибочно, смышленая и легкая в общении красотка при всем вовсе не была скаредной. Ей всегда хватало того, что есть. Но, по правде сказать, деньжата на ее счетах водились. Эффектная и скромная – красивое сочетание. Платиновая до середины спины грива и – как у отца, глаза разных цветов – лазорево-синий и темно-коричневый, почти черный – добавляли ее образу романтически-мистических нот-оттенков. Она же – была обычным человеком, любимым ребенком своих родителей… Дальнейшую судьбу Марты описывать не станем пока что, поскольку в будущее заглянуть невозможно, лишь можно отметить, что судьба девушки сложится счастливо….

(Часть 1-ая и все Дополнения Триады были написаны до эпидемии (2019-2020 гг.). 2-ая часть – в мае-июне и в сентябре этого, 24-го года)