Штрих

Пространство стареет. Тяжелого воздуха речь
вминает случайные мысли в искусственность трещин.
Площадка из белых досок завлекает прилечь
на временем стертые в силу ненужности вещи.

Конечность исследует мир распростертых начал
и, мерно считая зачем-то сожженные крыши,
себя превращает в почти бесконечный фрактал,
стремящийся книзу, чтоб выглядеть несколько выше.

Дожди искушают прозрачными каплями грез
о том, что случилось, и том, что, увы, не случится
повторно. Чужое пророчество, вроде, сбылось,
но как-то уж слишком бесславно рассеялась в лицах.

Поправить нельзя. Результат столь похож на прыжок
к усеянной милыми пиками правильной бездне,
а дальше - не важно. Обычной эмоцией - шок
от грез о великом, что дней в мелочах бесполезней.

И мягким нулем обращается вдруг миллиард
ушедших туда, где скрестились сосновые планки
сплошной неудачи, прощающей замысла фарт
за то, чтоб прожить точно так же, но все же иначе…