Григорий Шувалов

ГРИГОРИЙ ШУВАЛОВ
(род. в 1981 г.)

Не будет вечности для нас,
она останется незрима.
Так непонятен запах дыма,
когда огонь уже погас.

Любовь, отжившая давно,
во мне уже не возродится.
Не страшно жить, не страшно спиться,
а страшно то, что всё равно.

***

Мне повезло, дела мои неплохи,
я на ногах уверенно стою,
и поздний яд сомнительной эпохи
ещё не тронул молодость мою.

Ещё горит в груди огонь желанья,
и я не сожалею ни о чём –
я испытал любовь и расставанье,
и смерть стояла за моим плечом.

Я разлюбил бездушных и строптивых,
похожих на холодную зарю,
я счастлив был недавно в этих ивах,
а нынче с равнодушием смотрю.

Ушла вода, и обнажились мели,
притихли у причала корабли,
и всё что в этой жизни не сумели,
мы, словно крошки, со стола смели.

***

Последняя радость осталась – дорога,
она начинается прямо с порога,
идет мимо школы, петляет дворами,
ее я измерил своими шагами,
за школой ее перерезал трамвай,
и сам я себе говорю – не зевай!
А дальше она поднимается в гору,
с которой катаются в зимнюю пору,
потом она между деревьями вьется,
и кто-то навстречу тебе улыбнется.
Дорога похожа на школьную пропись…
Как жаль, что она упирается в офис.

* * *

Моё детство не верило в горе:
я играл во дворе дотемна,
улыбался, сидел на заборе,
но недетскою стала весна.

И когда в нашей доблестной школе
утверждался закон кулака,
постигал я понятие боли
от ударов в живот и бока.

И валился на землю в бессилье,
и пощады себе не просил,
и месили меня, и месили,
и один я домой уходил.

А когда всё закончилось летом,
я от шалостей детских отвык:
всё сидел вечерами со светом
и учился спокойствию книг.

Выходил на прогулку, сутулясь,
и не думал об этом всерьёз.
Это только потом затянулось,
это только потом утряслось.

Вечерами мы пили в подъезде,
и, домой возвращаясь ко сну,
я глядел на развалы созвездий,
как уже никогда не взгляну.