Ничего тайного 17

Я пишу так, как всегда мечтал. В моих произведениях не «мысль изречённая есть ложь», а «слово – мысли продолжение». А, вдобавок, это энергетические объекты в литературной оболочке, которые отдают энергию, а не забирают её.

Существует невероятное число произведений словесного творчества с другой основой. И я то же создавал такие произведения, может – не столь агрессивные энергозаборники, но всё же.

А чтобы создавать источники, а не поглощатели энергии, мало не служить маммоне. К тому же, многие сегодня не служат ему напрямую лишь потому, что у него нет недостатка в кадрах, а наоборот – чудовищный переизбыток соискателей.

И те, кто не попадает в оплачиваемый штат сотрудников, всё равно – активно прислуживают, заштатно: в тщеславной мечте о том, что когда-нибудь их творчество тоже будет замечено и оценено «по заслугам».

Это скрытое служение, которое отличается от непосредственного, тем, что быстрее разрушает, да ещё не давая взамен никакой материальной компенсации. Хотя скрытые мамонофилы активно бьют себя в грудь, гордо заявляя о своей независимости и неподкупности. Но грустные глаза и лицевые мимические нюансы - выдают их подлинные чаяния и мечты.

Надо признать, что я тоже хотел прославиться, но, при этом - никогда не стремился настолько возвысить деньги, чтобы вожделеть их и поклоняться им беззаветно.

Убеждён, что именно это остановило в своё время моё восхождение к славе: мамона любит абсолютно благонадёжных, на верность которых можно положиться.

Так что, выходит, мне не удалось послужить мамоне – ни прямо, ни опосредованно. Однако, даже такое «не служение» не приводит к автоматическому переключению, изменяющему литературно-энергетическую творческую константу.

И даже те, кто уже имеет всемирную славу и очень большие деньги, всё равно продолжают создавать, как я их называю рифмованные и прозаические «вампирки». В частности, ни одного жизнерадостного и доброжелательного - активного поклонника Бродского, я не знаю.

Впрочем, творческие одарённости строго ветхозаветной ориентации, обладают способностью не просто преувеличивать, а раздувать значимость друг друга, визуально, превращая прозаические и поэтические разноцветные воздушные шарики, в шары - эпических размеров и объёмов.

И даже когда эти надутые объекты начинают сдуваться, явно не выдерживая давление времени, их всё равно продолжают поддерживать - искусственно создавая иллюзию, что они всё ещё – даже не летают самостоятельно, а гордо парят под облаками.

Особенно, всё раздутое с конца восьмидесятых годов, под видом «прогрессивного и общечеловеческого творчества», относится именно к «вампиркам», которые создавались сплошь больным, болезненным и мамоно-зависимым сознанием.