От веселья

Первая условность

Над осиновым безмолвьем
проплывают облака,
словно первая условность,
окрыленная строка
улетает в поднебесье
на крылах мечты ночной.
Я шагаю по безвестью
и любуюсь не Луной,
а печалью в отраженье
застоявшейся воды.
В день осеннего рожденья
в улюлюканье орды
золотых, опавших листьев
на ветру иных тревог,
где разгневанные лица
корчат рожи между строк.


В дымке буйства

Синяя лента печали
тянется вдоль берегов,
где пароходы стучали,
в даль уплывая снегов.

В дымке рассветного буйства,
в сумраке горьких обид
звёзды разбитого чувства
брызгами падали...
                Вид
новой запевки мгновенья
ложного, словно банан,
тихо плывёт откровенье
сквозь жесточайший обман.


От веселья

На осеннем перевале
кружат листья и снега.
И Луна лежит в овале,
освещая берега
серебристой горной речки,
что разрезала повдоль
гору зависти, отречься
помогла, понять изволь
без вопросов не по сути,
а по прихоти людской,
что порою время шутит –
бьёт по темечку доской,
загоняя в угол счастья
безвозвратной суеты,
где опять в тетрадь стучатся
с первой радостью мечты –
приподняться над
                собою,
посмотреть поверх себя.
И сыграть навзрыд без сбоя
роль паяца, возлюбя
одиночество везенья
на подъёме под откос,
где распавшиеся звенья
не царапают утёс,
а звенят листом осенним,
серебрятся снежной мглой
и кружатся от веселья,
что взлетели над
                Землёй.
07.11.98г.