Единство и борьба противоположностей

  Единство и борьба противоположностей.
                Книга 6.    
                Сильвер.
Старший мичман морской пехоты в запасе Иван Сергеевич Павленко, прожил основную часть своей жизни, мирно и по бытовому спокойно. Будучи еще в звании старшины первой  статьи и  проходя срочную службу на Тихоокеанском флоте, при катастрофической нехватке  более менее подготовленного рядового состава, был " как сознательный боец" в составе сводной бригады морских пехотинцев отправлен в далеком 95 ом, на Северный Кавказ, для оказания помощи народам Чечни, и обезвреживания  и уничтожения местных бандформирований. Во время одной из операций, он нечаянно наступил на "Лепесток" - маленькую противопехотную мину, в результате чего,  и благодаря разгильдяйству армейских коновалов, потерял не только ступню правой ноги, но и все, что было ниже коленного сустава, став в неполные 24, военным инвалидом непригодным к строевой службе как в военное, так и в мирное время. После излечения и изготовления качественного протеза, его непосредственный командир ходатайствовал за него перед флотским руководством, и его, чтобы не выбрасывать "заслуженного парня" как полудохлую рыбу на берег "гражданки", ему присвоили звание мичмана и оставили в составе экипажа, но исключительно на сундуковской должности, то есть служа исключительно по хозяйственной части.  Молодые балбесы, служившие после него, к счастью, так и не познавшие не крови и не грязи мясорубок боевых действий, за глаза называли его между собой Джоном Сильвером, что не только не обижало его, но даже где-то и льстило его самолюбию. Десять лет пролетело как то незаметно, да и исполнение  приказа сверху, на увольнение в запас  "человеческого балласта", был жестким и   никаких возражений не принимающим. Иван не чувствовал себя ущербным, но прекрасно осознавал, с какими трудностями ему придется столкнуться там, где ходят не строем обычные люди, мужчины и женщины в разных нестандартных одеждах, от которых даже рябит от непривычки в глазах. О войне забывается быстро, особенно когда она для основного населения твоей страны занятого собственными судьбами и моментами личностного меркантильного благосостояния, является не более чем новостным телетайпом.  А те, кто не стремился наверх, или хотя бы не находившиеся в состоянии "нулевой плавучести", опускались на дно водочных бутылок кляня всех и вся в своих несчастьях и  захлебываясь своим мелким бытовым горем. В родном военкомате его приняли практически благосклонно, так как он был в свои 35 подтянут и даже молодцеват, и небольшая хромота, которую можно было даже принять за особенность походки не выглядела клинической ущербностью явно бросавшейся в глаза. Ему в очередной раз помогли, и посодействовали в трудоустройстве, предложив ему вести в школе уроки начальной военной подготовки. Проблем с жильем у него не было, так как квартира, доставшаяся ему в наследство от матери, опять же по какому-то счастливому стечению обстоятельств осталась закрепленной за ним. Его мать, не старая еще женщина, умерла три года назад как то резко и для всех достаточно неожиданно, однажды просто не проснувшись. Она никогда не болела и в принципе ни на что никогда не жаловалась. Что было на самом деле достаточно удивительно. Иван за время службы писал и звонил ей регулярно, впрочем как и постоянно помогал   деньгами. Отца своего он не помнил совсем, а мать, пока была жива, вспоминать о нем не любила, но в прочем за всю жизнь не сказала о нем ни одного дурного слова.
                Матильда
  Когда наши родители лепят из нас себя, вливая своим волевым усилием в наши тела и мозги свои нереализованные мечты, насилие на своими чадами  преподноситься ими обществу  как благо, как забота и истинная добродетель в последней инстанции.  Ибо цель для них всегда оправдывает  средства.
      Матильдой ее назвали родители, с рождения программируя  на светлое и исключительно балетное будущее. Ее  никогда не называли в родительском доме именем сокращенным и домашним, ибо торпеда выпущенная к цели не имеет право не быть весомой , не опасной и не значимой. Она начала тренироваться , едва начав ходить. Ей это не нравилось, но она не смела огрызаться,  копя в себе ту самую злость, которая при невозможности выплеснуться наружу, прошивала ее саму как бы иглой гигантской бездушной швейной машинки нацеленной прямо в сердце, чтобы уничтожая себя, каждый раз бить только на результат. Педагогика ведущая свой путь через любовь,  трудоемка не целесообразна и смешна обывателю, как смешон бывает буддизм приправленный идеалами Толстого.
Ее педагогини, от первой до последней, вечно злые как зоновские немецкие овчарки, скупые на похвалу и щедрые на крик и зуботычины, были той самой визуализацией ее потенциального будущего, бывших не до прим Большого театра, списанных в тираж, так как до вершины признания и славы доходят, увы , единицы и то исключительно в порядке живой очереди.
Она ушла в побег, при первой же возможности, когда бульдожья  хватка родительской "заботы" ослабла. Побег был осуществлен за муж за одноклассника, к которому она не испытывала  абсолютно ничего. Он не был целью. Он был всего лишь возможностью покинуть свою узкую и тесную одиночную камеру.
  Иллюзия семейного счастья длилась года полтора, не больше, ведь человек воспитанный и выращенный в клетке, даже вырвавшись на "свободу",  неосознанно сам залезет в другую клетку, разве что размерами чуть чуть побольше.
Несмотря на все старания, повышенный тестостерон и молодую экспрессию, забеременеть Матильде так и не удалось. У молодого супруга сначала  не ладилось с карьерой, а потом уже и с самой работой. Отсутствие же возможных потенциальных детей, подсознательно ставило на нем крест как на  полноценном мужчине, что приводило его в бешенство, тщательно смазанное алкоголем. В пьяном же угаре он называл ее просто Мотькой. На смену обвинениям и крикам, вскорости пришли и побои молодой супруги, которая, как ей казалось была виновата уже практически во всем.  Через год такой жизни, не выдержав издевательств, Матильда  с легким сердцем  подала на развод. Их развели быстро, потому что  совместно нажитого у них, по счастью, так и не случилось. А барахло, он и есть барахло, чего его делить -то?
                Сильвер и Матильда. 1 часть
   Они не понравились друг другу как то сразу. Их представили как будущих коллег, которым предстояло "вместе делать одно большое общее дело". Дипломатично и полуофициально. Она уже несколько лет преподавала малышам ритмику и хореографию, а он должен был научить тинэйджеров обращаться с автоматом и ходить строем прививая им попутно дисциплину и любовь к Родине.  И все это было понятно, и возраст групп воспитываемых  у них был абсолютно разным, и пересекаться они должны были только в учительской. И делить им, по хорошему счету, было нечего. Однако ее пренебрежительная холодность высшего существа, с самой первой секунды настроило их обоих на долгую и непримиримую конфронтацию, первой скрипкой в которой была конечно она. Десятилетняя разница в возрасте, казалось только усугубляла ситуацию. Соблюдая этикет взаимных приветствий, они через какое-то время ограничились каждый со своей стороны легким  беззвучным наклоном головы, выверенным чуть ли не до миллиметра. Их коллеги, коллектив по большей части женский, если не считать учителя физкультуры и старенького трудовика, были в основной своей массе дамами бальзаковского  и постбальзаковского возраста, хоть и находящиеся в различных семейных статусах, но взирающие на вновь прибывшего коллегу мужского пола, как сытые кошки смотрят подчас на мышь, которая предназначена не для пропитания и выживания, а как элемент приятной досуговой игры. Трудовик Степан Егорович  был столяром предпенсионного возраста и ничего кроме уважения к себе не заслуживал. Физкультурник же был мужем директрисы, которого она постоянно держала в строгом ошейнике и на коротком поводке.
      Востребованность и успех нового военрука у коллектива, практически бесил ее, хотя она и никогда не показывала этого на людях.
   Он же держался со всеми весьма приветливо и ровно, не отдавая ни кому предпочтения, ибо всегда разделял работу и личные пристрастия.
"Мы все люди, ибо суть наша есть человеки. Ни кто из нас не лучше и не хуже, а значит  и не заслуживает хулы действий своих от братьев и сестер своих. Ибо равны мы в способе своем появлении на свет божий. Как постыдный так и священный одновременно. И лягут наши тела в землю, каждое в свой срок, а души наши уйдут к тому, кто отпустил их от себя когда-то, чтобы они вернулись к нему после проделанной на земле работы для похвалы или порицания, ибо только он один имеет право судить нас. Ибо мы есть песчаная буря в ладонях его."
Евангелие от Икара.
=========================
Вы можете конечно смеяться, но балерины тоже какают... И отнюдь не фиалками. Хотя кто этих балерин знает! Они же как единороги. В основном травой и росой питаются.
========================
Слабость и зависимость одних, всегда порождает если и не само насилие, то потенциальную возможность этого насилия, потому что жертва всегда дает своей слабостью повод хищнику.
Продолжение следует...
31.08.23.- 01.09.23.