Книга жизни

Начну, пожалуй, сразу без прелюдий,
Пусть даже мне анафема* грозит.
Какие кругом правильные люди,
А между ними – я, как паразит!

С неправильным на жизнь (со своим) взглядом,
И перед Богом каждый день грешу.
И вышел из канонов я обряда,
Да и вообще, не правильно дышу!

Уж – шестьдесят, а жить не научился,
И совестью я Богом обделён.
От рая приготовил Пётр ключи зря –
Я не молюсь под благовеста звон.

Лишь правила гнетут ограничений –
Я в жёстких рамках Прокрустовых лож*,
Душевных и физических мучений,
А Правда – как покаянная ложь.
Жизнь, увлечённая сюжетом и интригой,
Листает как основу всех основ,
Судьбой уже написанную книгу...
Моя, – одни обложки без листов.

Названье из одних лишь многоточий,
Не фолиант*, не кипсек*, не увраж*.
Ну, максимум – десятков шесть-семь строчек*,
И жёстко ограниченный тираж.

В единственном сигнальном экземпляре,
Характер, словно типографский шрифт:
Есть петит*, словно маленькие твари,
Есть шрифт большой, но благородный вид.

За соблюденьем правил следят строго –
Попробуй от страницы откажись!..
Ну, шли б вы на хрен, что ль, за ради Бога,
Я сам пишу курсивом* свою жизнь.

А наступивший день, для нас – как ляссе*,
Невидимой страницы бытия*,
Очерченный – капителью* балясин*,
Но лишь без переплётного шитья.

Потом, без лишних слов и без прелюдий
В дубовые обложки мой устав*,
Переплетут совсем другие люди,
Последнюю страницу прочитав.

Жизнь нашу, содержаньем подытожат,
Печалью здесь присутствующих лиц...
Ах, жизнь – блокнот! Нет – книга без обложек,
Или – одни обложки без страниц.