Побег от Прометея. Глава 7. Эпилог

Людмила Нижегородцева,  Николай Бондарев

Полина стояла перед дверью своего жилища и ловила себя на мысли, что не рада... Не рада возвращению домой!  Привычный уклад жизни дал крен. Такое желанное совсем недавно уединение в собственном пространстве,  никем не нарушаемом, сейчас даже удручает.  Так. Стоп. Это пройдёт. Возможно, это симптомы неизвестной болезни. С психикой, разумеется,  всё в порядке.
Почему – разумеется? Тебе недостаточно того  случая десять лет назад, когда  целая команда в полёте  стала  вдруг выполнять одни и те же  движения,  у людей совершенно исчезла мимика, нарушился сон. И? После долгих поисков нашли тогда паразита, влияющего на психосоматику. Вот, например, у наших земных муравьёв  есть свой паразит – кордицепс, парализующий волю несчастной жертвы. Да, похоже. Тот вирус, сваливший сильных,  крепких  космических волков успешно нейтрализовали, но до конца его коварное воздействие на носителя изучить так и  не удалось. Своего рода коллективный разум. Может, похожая разновидность оккупанта  прицепилась где-то и к ней? Пока других объяснений  своему  болезненному состоянию Полина не находила.
Она вошла в комнату, упала в кресло и разрыдалась. Привёл в чувство зуммер вызова внешней связи. Маринка! Забыв отключить видеоэкран, Полина предстала перед ней во всей красе  с опухшими от слёз глазами и красным носом.
— Эээй, ты чего это? Что опять случилось?
— Дааааа...
— Я сейчас буду. Жарь картошку. Мы же мечтали с тобой нажарить полную сковороду картошки и устроить пир с грибочками под водочку, как наши бабушки в 21 веке. А? Как тебе предложение?
— Хорошее предложение, – но энтузиазма в голосе  было мало.

Почувствовав спиной чей-то знакомый сверлящий взгляд,  Полина    застыла  в ужасе. Вот так привет, галлюцинации, да какие!
 Шаруни-то нет. Совсем нет в нашем мире. Не сдерживая  вновь полившиеся слёзы, она медленно повернулась. На её ещё не разобранной дорожной  сумке устроился самый что ни на есть настоящий Шар.
— Шарунчик, как такое возможно? Ведь ты..., – и телепат-садюга  привычно начал транслировать с бешеной скоростью картинки .
— Притормози, дорогой. Я человек, а не андроид. Лучше поговори со мной. Скажи, ты – это ты?
— Я – это я, – послышался приятный баритон и сдержанный смешок.
— Но... как? Объясни, только без этих твоих формул.
Вновь в мозг потекла видеоинформация, какие-то рассыпавшиеся на пиксели  создания  монтировались и совершенствовались, принимая разные  формы. Шарики маленькие, большие, синие, фиолетовые, даже антрацитово-чёрные.
И вот она увидела  свой собственный образ-голограмму, от которого мультяшно отделяются, даже не знаешь, как и обозвать-то, корпускулы, что ли... Ого-го! Голограммная Полина  в телепатической передаче Шара стала быстро рассыпаться. Потом это разноцветное конфетти вдруг всё собралось  в Шар. То есть... Шаруня  создал сам себя из человека и специально под конкретного человека.
— Всё чудесатее и чудесатее, – пробормотала Поля, тут же забыв напрочь про свои нюни. Раздался гостевой сигнал, и в комнату впорхнула яркой бабочкой Маринка. Всегда  сдержанная, сегодня она как-то светилась изнутри, глаза  сияли.
— Что тут произошло,  пока я спешила  тебя спасать? Ты... – она вдруг осеклась и уставилась  на Шар, – это он?
— И он, и не он. Вернее, он, но сделанный им как-то из меня!
— Спасибо! Ты очень понятно всё объяснила!...

Пока жарили картошку, которую Полина, увлечённая дорогим сердцу чудесно воскресшим инопланетным другом, так и не приготовила, Воробьёва, как смогла, поделилась с подругой горой новой информации, которую с трудом вмещал разум...
За разговорами  вечер незаметно перешёл в ночь.  Уже засыпая, скрытная Маринка  не сдержалась: "Он меня сам вдруг поцеловал!"
 И засопела,  отвернувшись к стене.
"Ну, хоть у кого-то...", –  начала было любимое самоедство Полина, но, очень уставшая за этот бесконечный день, тоже быстро отключилась. Сон был тревожным, что-то она забыла сделать, а вот что?
Утром вместо Маринки  на кровати лежала  записка: "Пришлось срочно уехать. Будить не стала. Ты опять рыдала во сне. Позвоню". И всё.  Зачем этот отпуск нужен, если  такое любимое раньше уединение превратилось в одиночество?
И Шар почему-то как-то грустно мерцал в углу кресла и не шёл на контакт. Ну и не надо!

Механически распаковывая нехитрый багаж, Полина снова почувствовала  неладное в организме и приняла решение  обследоваться. Связалась с поликлиникой и записалась на приём.
Шаруня, слушая её переговоры, вдруг хмыкнул. Или показалось? Нет, хмыкает, кхекает,  как заправский дед.
— Ну, чего тебе? - решила простить его утренний бойкот Полина.
— Твои недомогания – не те заболевания,  о которых ты думаешь.
— Вот как? Ты опять без  разрешения копался в моих мыслях?! Я же тебе ещё там запретила!
— Ты тётеньке вслух симптомы перечисляла! А ещё я почувствовал, что тебе нужна помощь. Прости.
— Помогай тогда, чувствительный мой.
— У тебя такое состояние не первый раз в жизни,  ведь так?
— Знаешь, что-то подобное у меня было, мне кажется, но давно, в юности. Правда, мне тогда было не до эмоций, я собиралась в свой первый серьёзный рейс на... Неважно. Наверное,  волнение из-за предстоящих грандиозных свершений. Это, знаешь...
— Допустим, знаю, – бесцеремонно перебил  её  откровения Шар, – Но с тех пор прошло лет 30. И что? Только любимое дело, работа и больше ничего? А как же близкие сердцу друзья, любовь, в конце концов?
— Ишь, о чём тебе известно,  психотерапевт инопланетный! Конечно, и друзья, и любовь ко всем живущим – всё было.
— А что ты забыла вчера сделать? Тебя это мучало всю ночь.
— Я... Господи,  позвонить! Я же обещала Матюше,  что позвоню, когда доберусь до дома. Но это и ты виноват!...
— У тебя снова, как в юности, усилилось сердцебиение,  хочется плакать и смеяться?
– Что? Ну да, снова. Не мешай, я сейчас его вызову...
— Ты влюблена. По-настоящему влюблена. Такого накала чувства есть только у вас, людей. Нам они, к сожалению уже недоступны. Парадоксы бытия! Звёзды зажигаем, а так вот до потери аппетита ...

 Полина растерянно застыла в оцепенении с расчёской в руках . На гостевой  сигнал странно дёрнулась,  хотела сказать: "Заходи", но звук был мяукающий, как у котёнка. В таком состоянии и застал её  Матвей,  в панике примчавшийся  с эллинга "Воробья" на Луне.
— Ты жива? Почему не звонила? Почему отключила связь? Я чуть с ума не сошёл от мысли,  что с тобой случилось что-то нехорошее! Ну, что ты молчишь?
Полина молча прижалась к такому родному,  самому желанному  человеку на свете, впервые за долгие годы расплылась в счастливой улыбке и тихонько прошептала: "Вот теперь можно и умереть"...