Ундина

Мы в театре. Сидим в ожиданьи
Романтических красочных сцен
И, успев обсудить опозданье,
Отдаёмся фантазиям в плен.

Легкий гомон в заполненном зале.
Колера в приглушённых тонах.
Золочёная люстра в овале.
Юный фавн в расписных потолках:

Одалиски в причудливом танце,
Креопатра, Креонт и Нарцисс.*
Полукруг в бело-матовом глянце
Обрамил потолочный абрис.

Захотелось тебя чуть потрогать —
Свой порыв я смирить не готов
И слегка тереблю тебе локоть,
Чуть плечом приникаю без слов.

Но нельзя. За кулисами шорох.
Полотнище взмывает наверх.
Свет огней загорелся во взорах.
Звук оркестра прервал чей-то смех…
                -------
Берег моря вблизи перед нами.
Груды сумрачных скал над водой
И рыбарь. Тянет невод руками.
Вдруг назад отбежал с быстротой.

Ну и ну. Чудеса, да и только!
Там наяда в сетях вместо рыб.
Поднялась, не пугаясь нисколько,
Вышла вон, показавши изгиб,

И пред ним станцевала на ножках
(у наяд не бывает хвостов).
Он сконфузился вроде немножко
К странной гостье совсем не готов.

А она, будто дивная пава,
Плавно руки назад отведя,
Замерла перед ним величаво,
На него изумленно глядя.

Он очнулся и двинул навстречу,
Сделал несколько мягких шагов,
Зародив в своем сердце предтечу
Мук любви по веленью богов.

Оробев и заметно колеблясь
(дело шло к его свадьбе тогда),
Вдруг назад отошел и, замедлясь,
Зашагал то туда, то сюда.*

Но краса супротивно преграде
Низвергает сомнение в тлен.
Если кто приглянулся наяде,
Тот легко попадается в плен.

Так и стало. И вот они вместе
Вдохновенно танцуют вдвоём.
Он в пылу, позабыв о невесте,
А наяда легка на подъём.

Лёгкий взмах, мановение кистью,
К рукаву потянулась рука.
Он смущен и стоит по наитью,
И она прикоснулась слегка.

Ёк! И сердце влюблённо забилось.
Он на шаг отшатнулся сперва,
И в глазах у него помутилось
От чудного её волшебства.

А когда её хрупкое тело
Село ниц, опустясь перед ним,
То лицо сицилийца зардело,
И он встал, любопытством томим.

Разворот и рука очертила
В тихом воздухе полуовал.
А она пыл его подхватила,
Восприяв потаенный сигнал.

Поднялась и, как юная донна,
Сделав пару изящных шагов,
Поглядела в него умилённо.
Взгляд её был понятнее слов!

О, здесь было чему подивиться
Не видавшему свет рыбарю!
Ему вновь предстояло влюбиться.
Ну и я ему вслед воспарю.

Арабеска, ещё арабеска,*
Разворот, переход в экартэ,
А ля згонд, доведенный до блеска,
Шаг вперед, аттитюд, эффасэ.

Полный тур под рукой у партнера —
Он обводит её по оси.
Пируэт на стопе без упора.
О-го-го, элемент ультра-си!

Взмах рукой и она развернулась,
И глаза заглянули в глаза:
В нём ответное чувство проснулось.
Ум умолк и отжал тормоза.

Он обвил осмелевшей рукою
Её стройный девический стан,
Подхватил и понёс за спиною,
Нереальной красой обаян...

И она серебристою рыбкой,
Примостившись на нём, проплыла,
И, сойдя с белозубой улыбкой,
Вновь на шаг от него отошла.

Отошла, и в немом упоеньи
Прокружилась под звуки сюит.
Уж и нет никакого стесненья.
Он сражен и любезно глядит.

Сколько живости в пламенном танце,
Плавных линий, волнительных поз,
Мимолётных тончайших нюансов —
Лепестков, опадающих с роз!

Плавный бег, круговое вращенье
На отогнутых пальчиках ног.
Поворот, жест руки, приближенье,
Бессловесный меж них диалог.

Да, вконец растопила наяда
Сердце любого ей рыбаря,
Обаяв его пылкостью взгляда,
И любовью своей одаря,

Не боясь принести себя в жертву
На закланье внезапной любви,
Прыгнув вниз, в её самое жерло,
Вызвав ток в охладелой крови.

Может быть, это лишь наважденье,
Ложный знак, потонувший во мгле?
Или всё-таки есть исключенье
Средь людей на уставшей земле.

Всё пройдет, и раскроется тайна
Беззаветной любви двух сердец,
Когда кто-то откроет случайно
Небольшой деревянный ларец

И увидит там стопочку писем,
Старый ключ, сотовик с СМС
(мы сегодня от них не зависим),
Мятый листик стихов анапест,

Её фото в состаренной рамке,
Календарик с помеченным днем,
Желтоватого цвета программки
С разных мест, где бывали вдвоем.

Удивившийся поздний потомок,
Не прочтя СМС до конца,
Ничего не поймёт в них спросонок:
«Разве могут влюбляться сердца?»

В нас от слов пробуждаются чувства,
А без чувств нет надежд полюбить.
Их Шекспир подымал до искусства,
Чтоб любовь от хулы охранить.

Вот и здесь, в этом чудном балете,
Расцветает поэзия чувств.
В непростом романтичном сюжете
Нет излишних страстей и безумств.

Но зато есть волшебное пенье,
Легкий флирт и изящность игры,
Живость поз, тонкий шарм и движенье
Без пустот показной мишуры.

В полутьме ощущается смутно
Плеск волны у подножья скалы,
И душа, обнажась абсолютно,
Изнутри устраняет углы.

Ноты вьются, роятся и тонут,
Пламеня грациозные па,
Зал застыл, танцеванием тронут,
Ток любви пропуская в себя.

Мановения кажутся речью,
Взмахи рук как живые слова,
Взгляды — звуки души человечьей
Из пучины её естества.

Губы шепчут, ловя эти звуки,
Сочетанья невидимых слов
В упоительной сладостной муке
От прекрасных лидийских ладов.

Вдруг, внезапно игра прекратилась,
И она от него отошла.
Улыбнулась, слегка подольстилась
И к царице морской убыла.

Перерыв. Будет смена картины,
Тут и мы оборвем наш сюжет
О любви рыбаря и Ундины
И о счастье, которого нет.

       апрель  2012 г.

КОММЕНТАРИИ

Стр.1. … Одалиски в причудливом танце, / Креопатра, Креонт и Нарцисс — одно из достоинств Новой сцены Большого театра – чудесный потолок, расписанный по эскизам Льва Бакста – блистательного российского художника Серебряного века, декоратора легендарных «Русских сезонов».

Стр.3. … Зашагал то туда, то сюда — рыбарь Маттео потрясен красотой Ундины, но пытается сопротивляться своим чувствам.

Стр.4. … Арабеска, еще арабеска, разворот, переход в экартэ — здесь и далее основные позы, "киты", на которых держится классический балет. Во всех этих позах исполнитель стоит на одной ноге, а другая высоко поднята: в сторону (алясгон), назад (арабеск), назад с согнутым коленом (аттитюд), по диагонали вперед или назад (экарте).

Иллюстрация с сайта Мариинского театра https://www.mariinsky.ru/playbill/playbill/2011/10/7/1_19