Таюткино зеркальце. Парафраз сказа Бажова П. П

А вот ещё был у нас такой случай.
На руднике шла в забОе рудА.
Шла хорошо, бойко, только со шлИфом.
А старики загалдели: «БедА».

Эта примета совсем, знать, худая,
Не до забавы тут. СтОит кускА
Край поотбить, а угОлышек будто
Зеркало. ЛЮбо глядеть как гладкА

И как блестит его крОмка. Но коли
Дело пойдёт так, тут поберегись.
Бают, Хозяйка горы расколола
Зеркало в гневе. Тогда ток держись.

Дело никак не пройдёт без обвалу.
Люди-то что, сторожАтся, а вот
Наше начальство в забой ни ногою.
Коли случился такой оборот

Лишь указУют: «Проход переклАдом
Из лежаков подпереть. Уж потОм
Будем смотреть и решать, что, да как там.
А то, глядишь, все поляжем рядкОм».

На ту порУ был в горЕ надзиратель
Некто ЕрАско, сухой старичок.
Перед начальством всё рысью-то бегал.
Да всё зазря, суматошный чутОк.

Шибко егОзливый. Чуть, что прикажут,
Так со всех ног и бежит исполнять.
БЕстолку люд всполошИт: «ПоспешАйте,
Дело руднИчно не может вас ждать!

Тихого хОду работа не любит.
Одна нога здесь, другая же там».
Так и прозвали его "ПоспешАем"
За суетливость, да и по делам.

Был тот Ераско впрямь лисьей повАдки.
Дюже зловредный, хоть сладко стелИл.
Столько народу подвёл он под плети.
Шибко боялись его. Говорил:

«СвЕту в глазах нет, нога заболела,
Бок колотИт, отнялАся спина.
Еле живой стою, видно, к погоде.
Вы там в забОе ужо без меня

Дело всё сделайте. Да постарайтесь.
Я же вас тут наверху подожду».
Ясно, в могилу кому же охота.
Есть кто дурЕе, те пусть и идут.

Ставят в забое весь день переклАды.
Крепь хоть надёжна, но это ж гора!
Разве ж бревном-то осадку удержишь?
Жамкнет те брёвна, как спичку - труба.

Видит Ераско, что дело тут смЕртно.
Только плетЯми в забой загонять.
И морокУет, кого бы поставить
И подрядить, чтоб себя вызволЯть.

Думает, ГАня ЗарЯ, нет смирнЕе.
ДИво, какой безответный мужик.
То ли его смолодУ колотили,
То ль уродился такой? ДУхом сник.

Он поперёк слова в жизни не мОлвит.
Как приключилась в семье-то беда,
Вовсе слова потерял все. У Гани,
Вишь-ка, жена по зиме у прудА

В прорубь ушла, поскользнулася, значит.
Вытащить быстро смогли, но она
То ль застудились. Хворала недолго,
Ну и сгорела к весне, как свеча.

ГАне оставила сына да дочку.
Красных, знать, дЕток на чёрно житьё.
Сын-то его не зажился на свете,
Вскорости помер, а дочь ничего.

Та здоровЕнька, ТаЮткой прозвали.
Так востроглаза, средь девок была
Первая в играх на вЫдумки всяки,
Всем незлобива, всегда веселА.

Как он придёт с рудника – сразу к дочке.
Как порошИнка в глазу. Лишь об ней
Только и думал. Одна лишь услада -
Полюбоваться всласть дочкой своей.

Ганя с покойной женой жил хоть дружно,
Но без хозяйки с ребёнком в домУ
Трудно. Иной раз и думал жениться,
Но как послушает дочку, ему

Мысли все врозь. «Вот растёт забавУха.
Мачеха будет - веселье уйдёт».
Так он и маялся. После надумал
Брать дочку в шахту… Пущай там растёт.

В шахте тепло, на глазах рядом будет.
Хоть и сухой кусок - вовремя съест.
А чтоб начальство преград не чинило,
Стал обряжать пареньком покамЕст.

Те рудобои, что с ним по соседству,
Знали про это. По горькой нужде
Видят ребёнка в рудник он таскает.
Ясно, жалеют, не бросят в беде.

В шахте её берегут, потешАют,
Кто как умеет. И прОмеж собой
Прозвище ласково девоньке дали -
НАтал ГаврИлыч, младшОй рудобОй.

Так вот на Ганю нацелился мастер,
Чтобы прикрыться чужой головой:
«Утром ступай к новым ты переклАдам.
Надо очистить надёжно забОй».

Ганя не стал отпираться, а дома
Вмиг заподумал: «А вдруг, что со мной?
Коли гора приберёт, о Таютке
Кто ж позаботится? Взять что ль с собой?»

ДО свету так просидел. В голове-то
Жизнь перевёл свою, твёрдо решил:
Коли погибнуть ему доведётся,
Так лучше вместе, как будто не жил.

Утром свою разбудил он ТаЮтку,
Вмиг пареньком обрядИл и пошли.
Только глядит, что народ их руднИшный
Как осердИлся: зачем де пришли?

Молвят ему рудобои: «Гаврило,
Ты бы ребёнка с собой не таскал.
НЕровен час, какой случай и выйдет».
Ну, а парнишка один так сказал:

«Дядя Гаврило, давай-ка меняться.
Я за тебя тогда в гОру пойду.
Вишь, Поспешай повелел нам спускаться.
Хворь приключилась с ним, как на беду».

Тут старичок наш один Полукарпыч,
Что в доброй славе на шахте ходил,
Так говорит: «Вы чутОк-то постойте,
Зря горячитесь и трАтите сил.

Может Хозяйка его с дитёй малым
Враз и помИлует. Она на то
Шибко подАтная - будьте покойны!
А там глядишь и пригреет. А что?»

Так и пошли они прямо к Хозяйке
В гости. Старик же взялсЯ проводить.
Шли они, шли, а Таютке тоскливо.
Она давай тут отца теребИть:

«Тятя, а что, далеко ли Хозяйка?
Она сердитая аль вовсе нет?»
А Полукарпыч рассказывать нАчал,
Ровно ей свойственник али сосед.

Мол, та Хозяйка такая-сякая,
Платье зелёное, чёрна коса,
В одной руке есть каЕлка махОнька,
В другой цветок, что горит не гасЯ,

Будто охапка смолья лучшей пробы.
Кто поглянётся Хозяйке, тому
Тотчас цветок тот отдаст, у самой же
Другой пылает в руке без дымУ».

«Вот бы и мне такой дивный цветочек!» –
Молвит Таютка. «Ну, может, отдаст,
Коли пугаться, реветь ты не будешь»,-
Ей старичок отвечает… Как раз

Тут и пришли они к тем переклАдам.
Крепь там надёжная, есть и смольё.
Ганя тотчас разжигать его нАчал,
Чтоб для оглЯдки им было светло.

Смотрит Таютка кругОм, нет ли дверки,
В гости к Хозяйке горы, чтоб пойти.
Глазки у ней молодые и вОстры.
И углядЕла, что есть у земли

НАвроде ямки и что-то блестит там.
Пальчиком щупает – глАдки края,
И отстают будто стАра замАзка.
«Тятенька, дедо, подите сюда!»

Гаврило, дед тут же к ней подбежали,
Видят, то зеркало вдавлено в грунт.
Вишь, как порода шлифОвана гладко,
А отраженья в нём будто растут.

КАелкой машут от гладкого места,
ВЕртят порОду, мельчАт на куски.
Вышла как будто бы чаша в наклОне,
Точно бы в раме, в краях лепесткИ.

Таютке камень занятный попался,
Сам-то с ладошку, а как повернёшь
НАвроде маленькой чашечки, блюдца.
И на ту чашу литУю похож.

«Это, Таютка, тебе на забаву,
Или на счастье Хозяйка дала, -
Ей говорит Полукарпыч. – Смотри же,
Не потеряй его, таки дела».

К вечеру по руднику слух пронёсся,
Что Полукарпыч и Ганя вдвоём
ГОру набили руды и ещё там
Зеркало вырыли цельное. В нём

Нет ни единой чатИнки. По краю
Есть ободОк весь в узорах. Тут всем
Страх как охота то зеркало видеть.
ГУсто народу набилось. Меж тем

И Поспешай сразу в шахту спустился.
Себе смекает: «Мне надо сказать
Сразу приказчику, что распорядком
Моим смогли чУду ту отыскать.

Тогда награда большая мне будет.
А может барыне всё отписать?
Мной де открыто тут зеркало чУдно.
Нет ли желанья его доглядАть?»

К слову сказать, та хозяйская жёнка
Из заграничных земель-то была.
То ли немецких, а мож ещё дальше.
Мигом вкруг пальца его обвела.

Как обзакОнились, барин бумажки
Все подписал, что давали ему.
Так и просАживал в землях немецких
Денежки все. Видно, нету умУ.

Долго там жил, но потом возвернулся,
Немку на Сысерть привёз. Та чудИть
Враз началА. НемчурЕ всё едино:
ТрАвить овец или лес запалИть.

Цельный-то день по окрУге гарцУет,
Дом соорудила, другим не четА.
Ей всё забава, ей всё развлеченье.
Ну, а народу одна маятА.

Как письмецо от Ераски прочла, то
На семи тройках с оравой своей
Вмиг прикатила: «Показывай чудо,
Видеть хочу я его, да живей!»

Ераско рысью пред барыней стЕлит,
Светит ей блёндочкой. И прямикОм
К месту подвёл. Та на зеркало смотрит:
«Вырежи зеркало мне целиком

И в дом доставь мой! Хочу, чтоб стояло
В спальне моей. Я Хозяйка горы!»
Только она это проговорила,
Вдруг на неё из зеркальной дыры

Плюнуло что-то рудОй. Завизжала
Барыня, и повалИлася тут.
Враз суматоха такая поднЯлась,
Будто сейчас небеса отпадУт.

Тем же плевком и Ераску с ног сбило,
Крепко присыпало мелкой рудой.
Что ж, откопать-то его откопали,
Только вот ноги отшибло горОй.

Барыня хотя живА и осталась,
Только с порЫ той одних дураков
На свет рожАла. Как видно Хозяйку
Сильно обидела, выше краёв.

Ну, вот, а зеркала в горЕ не стАло.
Всё на кусочки распалось. Зато
Зеркальце лишь у Таютки осталось,
Хоть шибко счастья ей не принесло.

А всё же жизнь свою она не хуже
Других на этой земле прожилА.
Зеркальце, бают, то внучке досталось.
Знать, сохранИла его, сбереглА!