Родина

Я не видел Родину; я не знаю Родины.
Я придумал облако и придумал поле.
Ввечеру на скошенном пахнет мёдом, вроде бы…
На заре у озера ивы плачут, что ли…


Возвращаться некуда; убиваться – не о чем.
Журавлиным клёкотом в давнее не кинет.
Не закружит до;пьяна хороводом девичьим.
На ресницах около не качнется иней.

Я живу, где городом небеса приближены,
И дожди приправлены пролетарским по;том.
Где припевы клейкие и прилавки книжные,
Удивляя в розницу, вдохновляют оптом.

Это – тоже Родина.
Мне другой – не надобно.
Правоту слагаемых утверждает сумма.
И, конечно, истина – коренится в заданном.
«Поле, небо, облако!..»
Надо же, придумал.


2


Где-то, где травы погасли,
где-то, где ветер поник,
кони невиданной масти
смотрятся в лунный родник.
Рядом – по-лисьи проворен,
дьявольски рыж и хитёр –
хлопья раскрывшихся зёрен
лапой сшибает костёр.
Хлопец чумазый на диво
ищет картошки в углях…
(Всё это очень красиво;
в факультативных тонах.
Личное в общей тетради,
и;зыски новых идей…)

– Дядя, а чёрт нас не схватит?
– Нет, не бывает чертей.


3


На крышах лежит раскалённое лето.
Синтетика липнет к телам.

Карманная проза зачётных ответов...
На пляже – плацкартный бедлам.

Бесплодное время. Заброшенный опус.
Почти неживая вода!

– В субботу; в 6.30; с вещами – в автобус.
– Куда же?
– Вам скажут куда.


4


На этом поле третий день подряд
Нам солнце перекрашивает спины.
Осатанев, кузнечики звенят,
И раздраженно фыркают машины.

Дрожит стогометатель-динозавр,
Выцеливая жирную добычу.
И, призывая брать «сарынь на кичку»,
Летает то ли негр, то ли – мавр.

С погодой нам, конечно, повезло –
Ни капли влаги небо не ссудило.
(Хоть от обеда тучами грозило,
Но – бригадир доволен – пронесло…)

И мы – молчим. Мы выучилтсь ждать
Пришествия единственной минуты,
Когда сорвёт просаленные путы
С заложников речная благодать!

Когда, сложив два огненных крыла,
Уснёт закат, нахохлившись над лесом…
И станут невесомыми тела,
Под медленно взлетающим навесом.

Как в губы превращаются уста,
Как страх изнемогает от испуга,
Так мы не расстаёмся до утра,
Не находя в объятиях друг друга!

Потом – рассвета легкие шаги.
Потом негромкий кашель бригадира.
И на стогах – роскошное светило!
И под глазами – тёмные круги.


5


До чего же всё ясно и просто!
Синий воздух и белый песок.
И мерцанье серебряных блёсток
В шелковистом ручье возле ног.

Навсегда бы забыться истомой
Бесконечного летнего дня,
Чтобы пахло усталой соломой,
Отдыхающей возле плетня.

И над празднично убранным полем
Остывал неразгаданный плач…
Без надежды, печали и боли.
Без надрыва смешных неудач.


6


Пора!..
Пора.
Я навсегда теряю
Всё, что хотел, казалось бы, найти.
И вот – гляжу вокруг,
не понимая:
куда идти?

Какой простор!
Но разве это можно:
Смотреть и жить? влюбляться и дышать?
И там – закат – зачем так дик и сложен?..
Когда бы знать.


7


Мир приобрёл неясность очертаний
И таинство темнёного стекла.
Лоскутики цветных воспоминаний
Соединяет тонкая игла.

Как ненасытно капель учащенье…
И как невнятен юности зарок!
Мой город. Мой исход. Моё крещенье.
Смятенье подступающих дорог.


8


Трамвай скребёт железом по стеклу.
Последний рейс, а может – не последний…
Не сплю.
Луна как приведенье
Явилась и сиротствует в углу.

Минувший день, взыскуя и маня,
Ещё вернётся, чтобы вечно длиться…
И только Красный холм не повторится!
Не покорится мне
и для меня.

1980; 2017.