Сказ про Ваню-погранца-2

Утром рано на работу Ваня сразу встать не смог,
И напала вдруг зевота, а за ней пришла охота
Полежать «без задних ног».
Всё ж поднялся. Прям в ворота
Кто-то ломится уже на охранном рубеже.
Вышел Ваня в полной справе, как должно быть на заставе.

— И кого там чёрт несёт? Ну-ка сгиньте от ворот!

У гостей и мысли нету, чтоб прислушаться к совету,
Да и сгинуть сей же час. Слышит Ваня гордый глас:

— Я — боярин Малобитый, между прочим, родовитый,
Да к тому ж с боярской свитой. Ты, безродный, на колени
Предо мною должен пасть, а не гавкать во всю пасть.
Открывай сей миг амбар! Мы пришли забрать товар!

Наш Иван при всём при этом не замешкался с ответом:

— Верно баешь — мАло битый. Наваляю прям со свитой.
Я жеть вам не из Китаю, токмо раз предупреждаю —
От души накостыляю. А товар ваш изымаю
В пользу нашей стороны для обчественной казны.

За забором помолчали… и второй подход зачали:

— Ты ж пойми, у нас тут бизнес, шлём презенты кой-кому.
Ты откуда, Ваня, вылез? Штой-то даже не пойму!
Самодержец здесь поставил? Дак ведь он же далеко!
Ты б держался здешних правил, и служилось бы легко!
Ну так что, подумал, чай? Ну-ка, живо отвечай:
Ты пошто обоз вчерашний завернул нам невзначай?

Ваня живо отвечает, не пугаясь, не чинясь:

— Никакого невзначая! Шуганул его вчерась.
Да и вас-то щас, бояре, я отселя попрошу.
Не пойдёте — в харю вдарю, али саблей порешу,
Аль доставлю в каталажку, видит Бог — не согрешу.
Есть же царская бумажка, штоб границу охранять.
Там и подпись, и печать. Не слепые же вы, чать,
Штобы их не различать! Вам бумагу предъявить
Али сразу морды бить?

Взъерепенилась ватага — де, плевать им на бумагу.
Стали, было, угрожать… Дескать, можем в гроб вогнать,
Но потом решили Ваню всё ж посулами дожать.

— Ты не много ли берёшь на себя, едрёна вошь?!
Лучше сабельку положь! Да скажи, чего ты хошь?
Аль тебе отсыпать злата? Аль хоромами возьмёшь?
Как жениться соберёшься — жёнку в них и приведёшь!
Ведь откажешься едва ли, мы таких, как ты, знавали.

— Верю, многих вы знавали. Ан, меня-то не встречали.
Сообчаю: мне невместно так дела вести бесчестно.
Ныне жёнка мне — граница. Злато? Царству пригодится.

А хоромы — за спиной… Ну? Вы бьётеся со мной?
Али токмо языками вы вести способны бой?
Как известные сыны Либерейской стороны?

Тут ворота заскрипели и с петель опять слетели,
И боярская ватага дружно ринулась на двор,
Лица пышут прям отвагой…

— Вот! Другой же разговор! Сколь достоин ваш задор!

Ваня тут перекрестился и в гурьбу гостей вломился,
Что-то радостно крича и калеча сгоряча -
Бил-то всё-таки сплеча!

Не успел Иван размяться, а уже и не с кем драться —
Все вповалку друг на друге, лица мятые — в испуге.
Вот тебе и знатный род, хлипковатый в нём народ.
Тут очнулся Малобитый, оглядел свою-то свиту,
Вся в фингалах, хороша-а, в чём и держится душа!
Застонал боярский сын — зуб штоль выбит не один?!
Как во рту просторно стало, да и раньше там не жало…
Как теперя зубы вставить?! То ж не можно и представить,
Штобы в Думе шепелявить и шутом себя ославить!

Ваня ж рядом нож точил, в настроенье добром был
И боярину он сразу прям от сердца заявил:

— Уважаю, Малобитый! Ты боярин боевитый,
Помолясь, давай, вставай… Храбро бился, билась свита,
Но фамилию — меняй!

Вдруг опять примчался кент, государев-то агент,
С ним десяток верховых из холопов боевых,
Першерон-тяжеловоз влёк большой гружёный воз,
Что, конечно, не обоз, но везти немало можно,
Коли есть на грузы спрос.

— Ты, гляжу, Иван, не тужишь, на границе верно служишь.
Ну, а это быть должны… Те, што сукины сыны?

— Верно! Это Малобитый со своей задорной свитой.

— Вижу, вор-то из бояр, вот Царю хороший дар!
Что хотели-то?

— Товар! Им битком забит амбар. Есть там даже железяки,
Дак они, кажись, для драки, я-то в них не разбирался,
Да не очень и старался… Было жеть не до того,
Навалилось тут всего…

— Ох, ты ж, Ваня! Ёшкин кот! Мыслю, это бомбомёт!
Вот же, господи прости, уж не чаяли найти!
Значит, сделан был разбор, чтоб отправить за бугор.
Скоро будет две седмицы, как пропал из-под столицы!
Без него б нам стало хуже. Он же, Вань, секретный дюже.

А потом царёв агент вынул новый документ.

— Прям из царския управы! Хутор твой — теперь застава,
Царь пришлёт ещё народа, ты ж отныне — воевода,
Занимай все хутора, обозначь рубеж. Пора!

— А амбар и то, что в нём?

— Бомбомёт мы увезём.

— Ну, а масло земляное?

— Да оставь его в покое. Что другое там хранится —
Приспособишь для границы. Я ж привёз тебе пока
Стрел калёных два тюка, семь мешков ржаной муки,
Кружки, ложки, котелки, да десяток топоров,
В общем, Ваня, будь здоров! А пока без пополненья
О тебе сложилось мненье: на второй всего-то день…
Порубежник ты — кремень!

Бомбомёт и биту свиту положили прямо в воз —
Першерон легко повёз. Был забор опять налажен,
Укрепили ворота, прямо скажем — лепота!
Между тем над пограничьем занимался новый день,
Солнце светит, гомон птичий…
Что ж, служи, Иван-Кремень!

Часть четвёртая

У Ивана-то с утра настроенье на ура —
Славно дело повернулось. Так!
А што там шелохнУлось по ту сторону бугра?!
Будто кто травой шуршит да приблизиться спешит.
И мелькнула враз мыслишка, что неплохо б сладить вышку,
Круговой чтоб был обзор всем врагам наперекор.
И пошёл Иван взглянуть, кто траву там вздумал гнуть.
Вот глядит, а там — орава разухабистого нрава
В шароварах разноцветных, а привел ораву гетман.
Это как бы атаман, но главнейший. Панский пан.
А на деле горлопан, поискать ещё такого.
А орёт-то, право слово!

— Ты звидкИ сюда попав?!! У тебя немае прав
Добрых хлопцев не пущать, шо прийшлы своё забрать!

Стал наш Ваня дипломатом, ни словечка ныне матом,
Надо жеть, ядрёна мать, протоколы соблюдать!

— Что ж, затеем разговор. Я вам выскажу в укор —
Не про вашу честь бугор. Нет у вас тут ничего
Хоть на жменьку своего. Шли, поди, за бомбомётом?
Так забудьте про него. Он давно уже в столице,
И в хозяйстве пригодится. Ну а вам, как говорится,
Чё по хатам не сидится? Вот чего бы вам опять
Шлях волами не топтать? Али вам теперя лень
Вешать крынки на плетень? Разонравилось в садочку
Коротать с коханой ночку? Ладно, будем ставить точку.
А на счёт законных прав… Тут ты вовсе, пан, не прав
По указу сего года, я — рубежный воевода.
Мне чего ещё добавить, штоб по хатам вас отправить?

Тут уж хлопцы не стерпели, завопили, засвистели,
На Ивана налетели, занеся кривые сабли…

Эти тож — на те же грабли!

Подхватив заборный кол, Ваня сабли… прополол,
Будто сорную траву. (Сколь на свете я живу —
Никогда не зрил такого ни во сне, ни на яву!).
Бил Иван не с полной силы, чтоб не рыть потом могилы.
Всё равно пришлось возиться. Дать кому попить водицы,
А кому и кости вправить — ведь не можно ж так оставить.
Вот бы вправить и мозги: не совсем же ведь враги!
Ну и гетману попало, вон лежит, скривив орало,
Весь зелёный, ей же ей — не бывает зеленей!

«Вот ведь жизнь-то на границе! Ни присесть, ни подкрепиться,
Ни колодезной водицей для взбодрения умыться,
Ни чуток передохнуть. Ладно, справлюсь как-нибудь».

Так помыслил воевода. Чу! Опять скрипят подводы!
Вроде с нашей стороны, с пополненьем быть должны,
Но быть могут и, напротив, снова сукины сыны!
Не из дальнего далёка голос слышен одинокий.
Да неуж опять агент? Снова, што ли, документ?

— Воеводу мне найти, да немедля привести!

Воевода сам явился, за забором он трудился
С забугорной стороны. Там, мол, гетмана сыны
Отдыхают после битвы... Вроде выжить все должны.

— Что, большой ли был набег?

— Да с полсотни человек. Ныне трудно с ними бился,
Даже малость притомился.

— А тогда, — цени момент! — принимай-ка реджимент!

— Что за чудо-то такое? Иноземный инструмент?
Аль орудие какое, штоб не знать мне с ним покоя?!

— Это, Вань, стрелецкий полк. Из бывалых. Будет толк.
Ты стрельцов законным правом раздели-ка по заставам,
Да начальство сам назначь, а ему нарежь задач,
Чтобы знали, как служить, да державой дорожить.

— Слушай, я же воевода, токмо день всего без года!
Я же этого… того… знаю мало тут чего!

— Не звони! Не пономарь… То не я велел, а Царь,
Или, может, скажешь, зря в Ваню вера у царя?

— Эх-х... Тогда поведай уж, хоть в полку сём сколько душ?

— Он, конечно, Вань, не в штате, я привёл семьсот стрельцов.
Их тебе пока что хватит…

— Дак не хватит хуторов!

— Значит, стройте крепостицы — уж граница так граница.
И отдельныя посты возводИте, где мосты.
Да! И вышки поднимайте над заборами застав,
И межу опять вскопайте… Всё запомнил? Не устал?
Я ж ещё большой обоз продовольствия привёз,
И военного припасу сорок восемь тарантасов.
Да прими без удивленья сорок псов на усиленье.
Не грусти, Иван, лицом, в пополненье, точно знаю,
В энтом деле понимают аж десятка три стрельцов.
А в последних числах мая к вам приедет государь,
Ты ж, как он обычно бает, в грязь портретом не ударь.
Так что, Вань, успеть должны… Где там гетмана сыны?
Пусть снесут их на подводы, светлых лыцарей войны…

…Не сказать, чтоб полегчало, но попроще как-то стало
Службу царскую справлять. Есть кому и кашеварить,
И в избушке прибирать. Так ещё ж к избушке той
Живо сладили пристрой, он побольше, он жилой.
А к нему — пристрой другой. Кто на службу убегает
Иль с границы прибывает, в нём еду и получает,
Да вкушает, не спеша, а не так, как было раньше —
Тоись, вовсе ни шиша, а не то, штоб кулеша,
Али грушевого взвара из большого самовара!

Но допреж всего возник на семь мест большой нужник,
В дверках круглые окошки, к нужнику ведёт дорожка,
Ведь без этого строенья — жизни нет, одни мученья.
А потом начальник Ваня повелел построить баню,
Вышла баня хороша — веселись да пой, душа!
Под конец воздвиглась вышка, пусть высокая не слишком,
Но видать с неё далёко, не подлезешь ненароком,
Бдят рубежные бойцы…

Вот и взял за образцы Ваня бывший старый двор,
И отправились гонцы вдоль межи во весь опор.
Надо слово воеводы по заставам передать,
Мол, начальство воевода на бугре велел собрать,
Чтоб накопленный бы опыт друг у дружки перенять,
В жарко топленной-то бане все задумки бы сверять,
Чарки с бражкой поднимать, а не швыркать чай с безэ.
В общем, — сборы НПЗ. Редко видятся-то, чай,
Чтобы пить при встречах чай!

Примечание: сборы НПЗ — сборы Начальников Пограничных Застав.