Один и без оружия 12

Итак. Снова поставим рядышком: «Хрусталёва» (ХМ, а то – Глинского-Клёнского) и «Бога» (ТББ).
Некто (как-то – Интеллигент) – в чуждом ему мире. То ли – «свой среди чужих», то ли... Некто – в мире, для которого он – Иной (не свой). Как и наоборот – не-свой (уже ему) этот мир.
Это я – с одной стороны, подыгрывая Алексею Юрьевичу, а с другой – подпуская лосевской Диалектики.
Можно и Библейские сказы наладить. Из 6-й главы («Бытие»).

1 Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери,
2 тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жёны, какую кто избрал.
3 И сказал Господь: не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками, потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет.
4 В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди.
5 И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время;
6 и раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце Своём.

Толковать не будем (хотя треть века назад – упражнялся, да и после не раз возвращался), ибо толкователей и без меня хватает.
Но «сыны Божии» – к месту. В смысле – к фильмам. К обоим, пусть и чуть по-разному.
Я к тому, что и ТББ Германа можно «сузить» (конкретизировать) до пребывания Интеллигента в «Русском мире».
С «Хрусталёвым» тоже требуются некоторые объяснения по части статуса «генерал-майора медицинской службы». Формально – к «творческой (художественной) интеллигенции» отнести его трудно. Скорее – интеллектуал. Но это – если формально.
Субъектов, отличавшихся «интеллигентностью», хватало не только среди «лириков».
Тем более, что в главном герое Герман как-то видел и своего отца. Писателя!
Чем всё заканчивается?! – Уходом героя в «глубинный народ». Поездом, через необъятные пространства Родины-Уродины.
Аки «народники» позапрошлого века. Ну, это – только к примеру.
Тут ещё надо учесть и оговорку самого автора...

[Я сочинил сценарий «Хрусталев, машину!». Заявку мы писали в 1989 году. Там всё кончалось хорошо с моим героем. Герой возвращался и начинал жить. Плохо, но жить. А потом финал переделался. Герой возвращается, жить не может.]

В «переделке»: возвращается, но жить не может.
Не может – так, как прежде (затаившись-приспособившись, в своём учреждении и в коммуналке), или – вообще!?
Мабыть, и вообще. А «уход в народ» – только сон. Где-то – между житием и смертью. Мабыть...
Мабыть, и уходит. В народ. Как и Румата (в ТББ) – остаётся на той планете, отказываясь вернуться назад (в свой мир). В отличие от Фляйшмана, Герман финал («стругацкий») «переделал» и здесь. Не так, как в «Хрусталёве» (так там и сюжет – иной, и – своё «от и до»), но – сопоставимо.
В чём попрекают российский «феномен» (интеллигенцию) «истовые патриоты»?! В чуждости, враждебности – не только Власти, но и Стране, народу.
А Кармалита о фильме покойного уже мужа (о ТББ) говорит так:

[– Лёша снимал картину не о жестокости. Лёша снимал картину о любви. И эта любовь героя картины, для которого его слуги, его друзья, за 20-летнее пребывание на этой планете стали своими… Вот эти, которые вокруг – которые его не слушаются, которые могут над ним подсмеяться, которых он наказывает, которых, тем не менее, он никогда не порет, они составили его семью. И он их любит. Я настаиваю – он снимал о любви. Просто условия для обитания этой любви были тяжелейшими...]

Так он с ними ещё и остаётся. В кошмаре, в говнище и кровищи...
В безнадёге уже полной – скажу-таки я. Ибо – нет там уже и того народа (большого, глубинного), к коему апеллировали критики интеллигенции. Нет того крестьянина, которого совершенно изнасиловали в тридцатые (кто насиловал – в плане перспективы не суть важно) и дожевали в последующие. Народ-то был – не сахарный. Не белый да пушистый. Но – как-то был. Был – да вышел. Если, конечно, не завирать.
А то, что осталось (от него да после) – нечто уже совсем иное. Некая масса да мессиво. Хотя – всё одно люди. Пусть – и мутанты. Так человек (как такой, изначально) и есть мутант-оборотень. Притом, что мутации бывают, как благотворные, так и зловредные, а оборачивания – как к обращению (да творчеству), так и к извращению, с его уродствами, да чудовищностью...
А Система – туда же! В те же спекуляции (о «русском мире»). Во спасение всего человечества, коему без России (России ли!?) – никак.
.............................................
Не клевещите! – слышится из разных углов и «центров».
На Цивилизацию! – вопль с одного края.
На Россию! – рык и шипение с другого.
Ну, это мы – так. Чуть на опережение. В вариацию.
Хотя и – по Герману.
Из Былого (сюда) много чего подсыпать можно было бы. Ограничусь одним (наугад)

«Человек»

Я Царь, – я раб, – я червь, – я Бог! –
Но будучи я столь чудесен,
Отколь я происшёл? – Безвестен;
А сам собой я быть не мог.
(Г.Державин)
--------------------

Блажить и лгать. А после – каяться.
Скрипеть зубами по ночам.
Цепляться памятью, как пальцами,
за всё, что бросил сгоряча.
В стакан на донышко заглядывать.
На злые звёзды в небо выть.
И смертную тоску треклятую
в скиту молитвою травить.
Да хоронить тайком на кладбищах
следы предательств и потерь.
Давно не царь, но и не раб ещё.
Не ангел. Впрочем, и не зверь.
(27.12.2013)


21.08.2024